«Откуда у рабов железная выдержка? - подивился археолог. - Что-то здесь не так».
Разговор парламентеров длился минут пять, затем Йохан развернулся и пошел обратно. Всадники остались на дороге, все так же преграждая колонне путь. Чекмырь подошел к третьей машине, встал на подножку.
- Ну что? - спросил Рассольников, продолжавший сидеть рядом с напуганным водителем. - Большую пошлину требуют?
- Они говорят, что злые духи снова проснулись и буйствуют. Двигаться дальше опасно. Они просят нас уехать, - мрачным тоном произнес Йохан.
- Скажите им, что мы рискнем.
- По сути, они правы. - Проводник боялся рассердить хозяина, но и смолчать не мог. - Искать артефакты можно, лишь когда духи спят. Сейчас начинать раскопки - безумие.
«Злые духи… Бессмысленно спорить с такой формулировкой, - подумал археолог. - Пусть будут духи. Придется к ним приспособиться».
- Но вы-то понимаете: мы не можем ждать у моря погоды. У нас жесткие сроки. Заказчик не потерпит проволочек. Сколько может длиться эта активность духов? Как бывало прежде?
Чекмырь пожал плечами, затем неохотно ответил:
- Неделю, месяц, год… Всегда по-разному. Вроде они успокоятся, но стоит кому-то приблизиться к Следу, все начинается снова.
- Передайте этим людям мои слова, - сухо произнес Рассольников. Упрямство проводника начинало его раздражать.
- А еще бочайцы сказали, что лес кишит партизанами. Они готовятся к походу. Скоро здесь будет жарко.
- Тем более надо спешить. - Платон принял решение. - Пошли. Я сам им скажу и заодно расспрошу о духах.
Чекмырь молча спрыгнул с подножки, и археолог выбрался из кабины.
- Я пойду с вами, - объявил по рации Шестерня.
- Валяй, - согласился Рассольников. - Только пу-калку свою оставь.
Андроид положил бластер на сиденье грузовика.
Всадники терпеливо ждали делегацию чужаков. Приблизившись, археолог поднял руки - демонстрировал отсутствие оружия и добрые намерения. И тут один из бочайцев оглушительно чихнул. В тот же миг все четверо выхватили спрятанные в одежде пистолеты.
Шестерня оказался проворней. Удар станнера, вмонтированного в его левую руку, свалил всадников с лошаков. Пальцы успели нажать на спусковые крючки, но пули ушли поверх голов.
Оглушенные лошаки мотали мордами, ноги у них разъезжались. Андроид стащил потерявших сознание бочайцев в кучу и распылил клей из баллончика, висящего на поясе. Едкое облако осело на стрелков, намертво соединив друг с другом. Они были скованы надежней, чем титанитовой цепью. К месту схватки подбежали два андроида из опустившегося неподалеку глайдера. Вид грозный, «магнумы» наперевес - запоздалая подмога.
- Что с ними делать, хозяин? - спросил Шестерня у Рассольникова, который даже не успел испугаться.
- Оставить здесь - звери съедят. Тащить с собой - лишняя обуза…- рассуждал вслух археолог. Пленники один за другим очнулись.
- Сей-час вы бу-де-те от-ве-чать на на-ши во-про-сы, - по слогам произнес главный охранник командным голосом.
Этому приему могут сопротивляться лишь специально подготовленные люди. Похоже, бочайцы такой премудрости не были научены. Они тут же назвали свои имена, время и место рождения.
- Они готовы, хозяин, - доложил Шестерня.
- Кто вам приказал меня убить? - грозно спросил Платон.
Но едва археолог заговорил, стрелки моментально закрыли глаза, уронили головы и тихо задышали.
- Не дурить! - рявкнул озадаченный Рассольников.
Бочайцы продолжали делать вид, что спят.
- Разбудите их, - распорядился Платон.
Андроиды дружно взялись за дело. Ничто не помогало - ни щипки, ни пощечины, ни даже удары током. Бочайцы действительно впали в летаргию.
- Оставьте их в покое - все равно ничего не скажут, - сказал молчавший доселе Чекмырь. - Их заговорил шаман. Это вроде спецгипноза. Скоро они проснутся, но отключатся, едва речь зайдет о покушении.
Археолог поверил ему и отозвал вошедшего в раж Шестерню.
Спустя десять минут бочайцы открыли глаза.
- Шуганите лошаков и расклейте этих, - приказал археолог. - Пусть валят на все четыре стороны. Нам пора ехать.
ГЛАВА 13
СКОРЕЕ ЖИВ, ЧЕМ МЕРТВ
«Возвращение к жизни малоприятно. Уже совсем настроился, что отныне и присно дом твой - райские кущи, и на тебе!.. Пинком - обратно, в этот пакостный, полный мерзавцев мир".
Ну, если не судьба, если снова терпеть всякие безобразия, надо хоть что-то получить взамен. С паршивой овцы хоть кизяка кусок… Философский взгляд на жизнь приобретаешь, побывав там. Умиротворение отныне поселяется в твоей душе, а злость, обиды, зависть рассасываются без следа. Да, есть такое мнение. Но ведь врут, мерзавцы. Опять врут як сивые мерины.
Еще острее становится зрение: начинаешь замечать вокруг даже самые мелкие, незначительные гадости и мерзости. Еще тоньше обоняние и слух - само собой. Все равно что привык жить на полюсе, на льду спать, с белыми медведями в салочки играть - сидел и не рыпался. А теперь в,отпуске побывал на южном море: на песочке горячем валялся, с красотками жаркими дружил. Но вот вернулся в родные пенаты - и что? Невтерпеж. И холод, что до костей пробирает, и лед беспросветный, и медведи воньливые - все надоело хуже пареной репы. Кстати, не белые они вовсе, а желтые. И тут вранье…»
Документ 13 (из рассказа воскрешенного)
Над головой нависала какая-то махина. В первый миг Кнутсен подумал: сейчас упадет. Хотел откатиться в сторону, но смог только на бок перевернуться. Дальше - стена. И связан он был по рукам и ногам - крепко, профессионально. Не в путах дело - с ними бы спецагент разобрался. Дело в охране, что вокруг затаилась. Чуял он живых людей поблизости - целую толпу народа. Бдящего, а не дрыхнущего без задних ног. Черные дырки нацеленных дул Серый Лис за километр заметит - это у него в генах.
Значит, надо осмотреться и ждать удобного случая. Осмотрелся, сколько смог. Оказывается, нависала над ним лапа большущего льва - каменного, само собой. И вообще здесь было что-то вроде древнего храма - часть стен и статуй еще не обвалились, но вот-вот рухнут. С одной стороны виднелись щербатые ступени широкой лестницы, с другой - покрытая трещинами стена. В них пустил корни зеленовато-коричневый плющ. Трещали цикады, пиликали кузнечики, протяжно ухала на краю леса неизвестная птица. Пахло пыльной листвой. А если как следует принюхаться, можно различить запах пота и машинного масла. Здесь издавна обитают люди.
Радости, что живехонек остался, спецагент не испытывал. Потому что не помнил ни черта. Вернее, партизан, забравшихся в След, он с натугой вспомнил, а затем - полный провал. Поигрались на Бочасте с его памятью, порезвились. К тому же он теперь гол как сокол - и оружие отобрали, и спецсредства, и пояс с антигравом.
Минут десять пролежал Кнутсен - и никакого прогресса. Решил подать голос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Разговор парламентеров длился минут пять, затем Йохан развернулся и пошел обратно. Всадники остались на дороге, все так же преграждая колонне путь. Чекмырь подошел к третьей машине, встал на подножку.
- Ну что? - спросил Рассольников, продолжавший сидеть рядом с напуганным водителем. - Большую пошлину требуют?
- Они говорят, что злые духи снова проснулись и буйствуют. Двигаться дальше опасно. Они просят нас уехать, - мрачным тоном произнес Йохан.
- Скажите им, что мы рискнем.
- По сути, они правы. - Проводник боялся рассердить хозяина, но и смолчать не мог. - Искать артефакты можно, лишь когда духи спят. Сейчас начинать раскопки - безумие.
«Злые духи… Бессмысленно спорить с такой формулировкой, - подумал археолог. - Пусть будут духи. Придется к ним приспособиться».
- Но вы-то понимаете: мы не можем ждать у моря погоды. У нас жесткие сроки. Заказчик не потерпит проволочек. Сколько может длиться эта активность духов? Как бывало прежде?
Чекмырь пожал плечами, затем неохотно ответил:
- Неделю, месяц, год… Всегда по-разному. Вроде они успокоятся, но стоит кому-то приблизиться к Следу, все начинается снова.
- Передайте этим людям мои слова, - сухо произнес Рассольников. Упрямство проводника начинало его раздражать.
- А еще бочайцы сказали, что лес кишит партизанами. Они готовятся к походу. Скоро здесь будет жарко.
- Тем более надо спешить. - Платон принял решение. - Пошли. Я сам им скажу и заодно расспрошу о духах.
Чекмырь молча спрыгнул с подножки, и археолог выбрался из кабины.
- Я пойду с вами, - объявил по рации Шестерня.
- Валяй, - согласился Рассольников. - Только пу-калку свою оставь.
Андроид положил бластер на сиденье грузовика.
Всадники терпеливо ждали делегацию чужаков. Приблизившись, археолог поднял руки - демонстрировал отсутствие оружия и добрые намерения. И тут один из бочайцев оглушительно чихнул. В тот же миг все четверо выхватили спрятанные в одежде пистолеты.
Шестерня оказался проворней. Удар станнера, вмонтированного в его левую руку, свалил всадников с лошаков. Пальцы успели нажать на спусковые крючки, но пули ушли поверх голов.
Оглушенные лошаки мотали мордами, ноги у них разъезжались. Андроид стащил потерявших сознание бочайцев в кучу и распылил клей из баллончика, висящего на поясе. Едкое облако осело на стрелков, намертво соединив друг с другом. Они были скованы надежней, чем титанитовой цепью. К месту схватки подбежали два андроида из опустившегося неподалеку глайдера. Вид грозный, «магнумы» наперевес - запоздалая подмога.
- Что с ними делать, хозяин? - спросил Шестерня у Рассольникова, который даже не успел испугаться.
- Оставить здесь - звери съедят. Тащить с собой - лишняя обуза…- рассуждал вслух археолог. Пленники один за другим очнулись.
- Сей-час вы бу-де-те от-ве-чать на на-ши во-про-сы, - по слогам произнес главный охранник командным голосом.
Этому приему могут сопротивляться лишь специально подготовленные люди. Похоже, бочайцы такой премудрости не были научены. Они тут же назвали свои имена, время и место рождения.
- Они готовы, хозяин, - доложил Шестерня.
- Кто вам приказал меня убить? - грозно спросил Платон.
Но едва археолог заговорил, стрелки моментально закрыли глаза, уронили головы и тихо задышали.
- Не дурить! - рявкнул озадаченный Рассольников.
Бочайцы продолжали делать вид, что спят.
- Разбудите их, - распорядился Платон.
Андроиды дружно взялись за дело. Ничто не помогало - ни щипки, ни пощечины, ни даже удары током. Бочайцы действительно впали в летаргию.
- Оставьте их в покое - все равно ничего не скажут, - сказал молчавший доселе Чекмырь. - Их заговорил шаман. Это вроде спецгипноза. Скоро они проснутся, но отключатся, едва речь зайдет о покушении.
Археолог поверил ему и отозвал вошедшего в раж Шестерню.
Спустя десять минут бочайцы открыли глаза.
- Шуганите лошаков и расклейте этих, - приказал археолог. - Пусть валят на все четыре стороны. Нам пора ехать.
ГЛАВА 13
СКОРЕЕ ЖИВ, ЧЕМ МЕРТВ
«Возвращение к жизни малоприятно. Уже совсем настроился, что отныне и присно дом твой - райские кущи, и на тебе!.. Пинком - обратно, в этот пакостный, полный мерзавцев мир".
Ну, если не судьба, если снова терпеть всякие безобразия, надо хоть что-то получить взамен. С паршивой овцы хоть кизяка кусок… Философский взгляд на жизнь приобретаешь, побывав там. Умиротворение отныне поселяется в твоей душе, а злость, обиды, зависть рассасываются без следа. Да, есть такое мнение. Но ведь врут, мерзавцы. Опять врут як сивые мерины.
Еще острее становится зрение: начинаешь замечать вокруг даже самые мелкие, незначительные гадости и мерзости. Еще тоньше обоняние и слух - само собой. Все равно что привык жить на полюсе, на льду спать, с белыми медведями в салочки играть - сидел и не рыпался. А теперь в,отпуске побывал на южном море: на песочке горячем валялся, с красотками жаркими дружил. Но вот вернулся в родные пенаты - и что? Невтерпеж. И холод, что до костей пробирает, и лед беспросветный, и медведи воньливые - все надоело хуже пареной репы. Кстати, не белые они вовсе, а желтые. И тут вранье…»
Документ 13 (из рассказа воскрешенного)
Над головой нависала какая-то махина. В первый миг Кнутсен подумал: сейчас упадет. Хотел откатиться в сторону, но смог только на бок перевернуться. Дальше - стена. И связан он был по рукам и ногам - крепко, профессионально. Не в путах дело - с ними бы спецагент разобрался. Дело в охране, что вокруг затаилась. Чуял он живых людей поблизости - целую толпу народа. Бдящего, а не дрыхнущего без задних ног. Черные дырки нацеленных дул Серый Лис за километр заметит - это у него в генах.
Значит, надо осмотреться и ждать удобного случая. Осмотрелся, сколько смог. Оказывается, нависала над ним лапа большущего льва - каменного, само собой. И вообще здесь было что-то вроде древнего храма - часть стен и статуй еще не обвалились, но вот-вот рухнут. С одной стороны виднелись щербатые ступени широкой лестницы, с другой - покрытая трещинами стена. В них пустил корни зеленовато-коричневый плющ. Трещали цикады, пиликали кузнечики, протяжно ухала на краю леса неизвестная птица. Пахло пыльной листвой. А если как следует принюхаться, можно различить запах пота и машинного масла. Здесь издавна обитают люди.
Радости, что живехонек остался, спецагент не испытывал. Потому что не помнил ни черта. Вернее, партизан, забравшихся в След, он с натугой вспомнил, а затем - полный провал. Поигрались на Бочасте с его памятью, порезвились. К тому же он теперь гол как сокол - и оружие отобрали, и спецсредства, и пояс с антигравом.
Минут десять пролежал Кнутсен - и никакого прогресса. Решил подать голос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93