Миссис Кингдом молча пожала плечами.
Она не стала ничего говорить, но дала ясно понять, что прислуга или может работать, или не может. И в последнем случае выход только один: избавиться от нее.
Граф, который имел немалый опыт общения с людьми - и мужчинами, и женщинами, - обладающими властью, понял все, чего не высказала вслух миссис Кингдом.
- Жизель будет обслуживать меня, и я буду сам ей платить, - сообщил он. - Поскольку она не ночует в доме, ей понадобится комната, в которой она могла бы переодеваться, если у нее будет такое желание.
- Это будет сделано, милорд.
Миссис Кингдом вежливо присела и покинула спальню. Граф сразу же вызвал своего камердинера.
- Еда, Бэтли! Где еда, которую я заказал?
- Сейчас принесут, милорд. На вас не похоже есть так рано.
- Я буду есть тогда, когда пожелаю, - резко одернул его граф. - И скажи дворецкому, чтобы подал бутылку пристойного кларета.
- Будет исполнено, милорд.
Граф наблюдал за тем, как два лакея внесли в его спальню стол, который придвинули к его кровати. Потом появился поднос с холодными закусками, которые внушили бы аппетит даже самому привередливому гурману.
В отличие от многих своих знакомых, полковник Беркли любил хорошо поесть не меньше, чем хорошо выпить. Сам граф во время пребывания за границей тоже научился ценить более тонкий вкус континентальной кухни.
- Сегодня вечером я закажу нечто особенное, - решил он.
Он понял, что ему интересно поставить эксперимент: посмотреть, как изголодавшийся человек отреагирует на внезапное изобилие пищи Как часто, когда он был в Португалии, ему хотелось бы иметь сотню запряженных волами фургонов, полных зерна! Тогда он мог бы раздать его голодающим женщинам и детям… Однако в то время даже войскам часто приходилось терпеть лишения, так что делиться с другими было просто нечем.
Граф Линдерст никак не ожидал столкнуться с подобной проблемой в Англии: даже после долгой войны с Наполеоном она на первый взгляд представилась ему страной, где текут реки с молоком и медом.
Тут его размышления прервало появление Жизели: она выглядела теперь совсем иначе, чем когда выходила в наряде прислуги и с тяжелым ведром в руке.
Сейчас на ней было надето простое голубое платье, фасон которого графу показался несколько старомодным. В то же время это был явно не такой наряд, который могла бы носить прислуга. Вокруг шеи был небольшой муслиновый воротничок, завязанный бантом из голубой бархотки, а рукава заканчивались муслиновыми же рюшами на запястьях. Они скрыли под собой острые косточки на ее руках, но ничто не могло скрыть ввалившихся щек и глубоких теней вокруг рта.
Жизель сняла уродливый чепец, и граф впервые увидел ее волосы: светлые пряди над чистым высоким лбом были зачесаны наверх. Прическа была достаточно модной, но он решил, что недоедание так же сильно отразилось на ее волосах, как и на фигуре и лице: пряди казались безжизненными и тусклыми.
Жизель остановилась у самой двери, но, бросив беглый взгляд на стол, уставленный серебряными блюдами, смотрела потом только на графа.
- Я жду, пока ты присоединишься ко мне, - сказал он. - Я решил, что в данных обстоятельствах ты предпочтешь, чтобы за нами никто не ухаживал - вернее, это ты будешь ухаживать за мной.
- Да, милорд.
- Я хочу выпить рюмку кларета и надеюсь, что ты выпьешь со мной.
Жизель взяла графин с сервировочного столика и наполнила вином стоявшую перед графом рюмку. Однако на свою она только нерешительно посмотрела и наполнять ее не стала.
- Тебе полезно будет немного выпить, - сказал граф.
- По-моему, это было бы… неразумно, милорд.
- Почему?
Задав вопрос, он понял, насколько был бестактен, и поспешно спросил другое:
- Когда ты ела в последний раз?
- Вчера вечером, перед тем, как отсюда уйти.
- И насколько плотным был обед? - Мне казалось, что я настолько голодна, что съем все до крошки, но мне почему-то было трудно глотать, и я не справилась со своей порцией.
Граф знал, что именно такими бывают неизбежные последствия недоедания.
- Полагаю, ты унесла домой то, что не смогла съесть? - деловито осведомился он.
- Этого я сделать… не смогла, ваша милость.
- Тебе не дали еды с собой?
- Я спросила у повара, нельзя ли мне взять с собой полцыпленка, который остался от вашего ужина. Повар как раз собирался выбросить его в помойное ведро.
Немного помолчав, она добавила:
- Он мне не ответил. Он бросил остатки цыпленка собаке, которая была уже так сыта, что даже не посмотрела на него.
Она рассказала эту историю без всяких эмоций: просто сообщила о фактах.
- Садись, - сказал граф. - Я хочу убедиться в том, что ты хорошо поела. И еще до начала позволь пообещать, что все оставшееся ты можешь унести домой.
Он увидел, как Жизель напряглась. Помолчав секунду, она сказала:
- Вы заставили меня пожалеть о том, что я вам рассказала. Эта история вовсе не значит, что я прошу милостыню, милорд.
- Я принял это решение еще до того, как ее услышал, - возразил граф. - А теперь ешь, дитя, и, ради бога, прекрати мне перечить. Если я чего терпеть не могу, так это того, чтобы на каждое мое слово мне возражали.
Когда Жизель усаживалась напротив него, на губах ее промелькнула тень улыбки.
- Извините, милорд… На самом деле я, конечно, очень вам благодарна.
- Тогда докажи это и поешь как следует, - отозвался он. - Терпеть не могу худых женщин.
Граф положил себе на тарелку кусок жареного кабана, а Жизель тем временем отрезала себе кусок языка, ко не начала есть, пока не передала графу соусы, которыми можно было приправить выбранное им мясное блюдо. Если он рассчитывал с удовольствием понаблюдать за тем, как недоедавшая в течение долгого времени девушка будет наверстывать упущенное, то его ждало разочарование. Жизель ела неторопливо, очень ловко пользовалась столовыми приборами и насытилась задолго до того, как граф кончил ленч.
Ему удалось убедить Жизель выпить немного кларета, но она сделала всего несколько маленьких глотков.
- Я привыкла обходиться без вина, - извиняющимся тоном объяснила она. - Но теперь, благодаря деньгам, которые вы мне дали, милорд, мы сможем жить лучше.
- Полагаю, их хватит не слишком надолго, - сухо заметил граф. - Я слышал, что за время войны цены невероятно выросли.
- Это так. Но все-таки мы… сумеем их растянуть.
- Вы всегда жили в Челтнеме?
- Нет.
- А где вы жили?
- В небольшой деревушке… в Вустершире.
- Тогда почему вы переехали в город? Наступило недолгое молчание, а потом Жизель сказала:
- Извините меня, ваша милость, но я хотела бы пойти домой и взять мазь, которая понадобится для ваших перевязок. Я не уверена, что у матери ее достаточно. Если нет, то ей придется приготовить новую, а на это понадобится время. Мне не хотелось бы, чтобы лечение прерывалось, если мы начнем его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45