Он погладил рукой ствол своей винтовки, которая висела у него на плече.
Впрочем, сейчас, оказавшись рядом с Айдахо-Спрингс, Йенс уже не злился на официантку, наградившую его триппером, больше не злился. Таблетки, которые дала ему доктор Генри, сделали свое дело. Болезнь его не беспокоила, похоже, он полностью вылечился.
«Пусть сучка живет», — решил он и почувствовал себя ужасно великодушным.
Небо постепенно серело, значит, скоро снова пойдет снег. Йенс мчался по шоссе, понимая, что чем ниже успеет спуститься до снегопада, тем лучше. Тот, кто вырос в Миннесоте, на личном опыте знает, что такое зимняя непогода. Впрочем, путешествуя по стране прошлой зимой, он тоже многому научился.
Ларссен миновал брошенный «студебеккер». Сломанные легковые машины и грузовики постоянно встречались ему на дороге, по одной или сразу по несколько штук. Из них может получиться отличное убежище, если действительно начнется сильный снегопад.
Где-то в стороне от дороги завыл кугуар. Похоже, для диких зверей наступили благословенные времена, совсем как в далеком прошлом. Мало кто из людей сейчас в состоянии подняться в горы, чтобы поохотиться, как раньше. От мысли, что ящеры принесли Земле пользу, Йенс почувствовал себя как-то странно и сжал руки на обтянутом черной кожей руле велосипеда. Лично ему ящеры не сделали ничего хорошего. Если бы они остались на страницах бульварных журналов, где им самое место, они с Барбарой никогда не расстались бы. Он обязательно с ней поговорит, когда вернется в Денвер — и с Сэмом Игером. Ларссен представлял себе этот разговор с тех самых пор, как отправился на запад.
Он снова потянулся за спину и погладил рукой ствол винтовки.
Прежде чем он успел добраться до Айдахо-Спрингс, стемнело, и начался снегопад. Ларссен продолжал ехать, пока не достиг брошенной машины, стоящей посреди дороги.
— «Кадиллак», — сказал он и подъехал поближе.
Здесь будет удобнее, чем в большинстве других машин, мимо которых он проезжал.
Окна и двери «Кадиллака» были закрыты, словно его хозяин не сомневался, что обязательно вернется и заберет свою собственность. Йенс с удовольствием разбил прикладом винтовки окно у водительского места, открыл дверь, которая заскрипела на ржавых петлях, и потянулся к замку задней двери. После этого он аккуратно закрыл переднюю дверцу. «Наверное, нужно было выстрелить в замок, чтобы через дыру в окне внутрь не задувал холодный воздух, — подумал он. — Может быть, поискать другую машину?»
— А, плевать, — сказал он громко.
Он выбил стекло не целиком и все равно открыл бы окно, чтобы не задохнуться. Даже если в «Кадиллаке» отвратительно воняет сыростью, лучшего места, чтобы разложить спальный мешок, не найти. Заднее сиденье оказалось длинным и достаточно широким, здесь было бы отлично заниматься любовью. Впрочем, владельцы «Кадиллаков» вряд ли балуются со своими подружками на заднем сиденье автомобиля.
Ларссен развернул спальный мешок и достал из рюкзака, привязанного к багажнику велосипеда, пару шерстяных одеял. У него осталось немного хлеба и домашнего масла, которое он купил в Табернаше. Он перекусил, подумав о том, что в последнее время отвратительно питается и потому стал похож на тощее пугало.
Затем он залез в спальный мешок, положил сверху одеяла и довольно быстро согрелся. Винтовку он устроил между сиденьями.
— Пусть только кто-нибудь сунется, он об этом горько пожалеет, — заявил он.
На следующее утро Йенс проснулся, толком не отдохнув. Вокруг царила звенящая тишина, которая его страшно удивила. Казалось, будто вчерашний снег укрыл весь мир толстым покрывалом из белых перьев. Когда он садился на велосипед, тихий скрип пружин стал единственным звуком, нарушившим безмолвие утра.
Сегодня ехать по дороге будет особенно трудно. Никто не убирал снег, никто не посыпал дороги солью, которая, конечно, портила машины, зато помогала колесам удерживаться на поверхности шоссе.
— Очень медленно и осторожно, — напомнил себе Ларссен.
Как и повсюду по дороге на запад, у въезда в Айдахо-Спрингс стояли часовые, которые проверяли всех, кто хотел попасть в город. Йенс собрался вытащить бумагу, подписанную генералом Гровсом, но они тут же отошли в сторону, пропуская его.
— Проезжай, приятель, — сказал один из них. — Я помню тебя и твое письмо, ты тут был пару месяцев назад, верно?
Ларссен проехал через Айдахо-Спрингс и начал подниматься к вершине Флойд-Хилл, которая располагалась примерно на одной высоте с перевалом Бертауд. Дальше дорога была значительно лучше. Ларссен довольно быстро добрался до Денвера.
До появления ящеров здесь жили около четверти миллиона человек. После эвакуации, коротких стычек с врагом и бомбардировок тут осталось совсем немного народа. И тем не менее от количества людей на улицах Ларссену стало не по себе. Путешествуя, он привык к одиночеству, и собственная компания его вполне устраивала. Он не знал, как будет чувствовать себя, когда вернется в лабораторию и ему снова придется работать вместе с коллегами.
— Да черт с ними! — проворчал он. — Если им не понравится моя компания, это их проблема.
Какой-то мужчина, который ехал по шоссе 40 — нет, внутри города оно называлась Колфакс-авеню, — удивленно оглянулся на него, наверное, услышал последние слова. Но Йенс наградил его таким злобным взглядом, что тот быстро отвернулся.
Ларссен направился на юг, в сторону университета. Солнце, появившееся на небе днем, спряталось за Скалистые горы. Ему было наплевать. Он знал, что уже почти добрался до места, и сомневался, что в Металлургической лаборатории работают восемь часов, а потом отправляются на покой.
В зданиях университетского городка было темно, но это ничего не значило. В первые дни после Пирл-Харбора почти всю Америку — кроме восточного побережья — охватила страшная паника, но она быстро прошла, и почти никто не относился к светомаскировке всерьез. Но явились ящеры, и американцам пришлось снова затемнять окна, за которыми велись хоть какие-нибудь работы.
Ларссен оставил велосипед около здания, где располагались исследовательские лаборатории, и вошел внутрь, отодвинув в сторону тяжелые шторы, не пропускавшие свет. У него тут же начали слезиться глаза, столько здесь горело лампочек.
Неподалеку от двери стоял часовой. Пока Йенс пробирался через несколько ярдов темной материи, закрепленной на потолке, он успел наставить в грудь пришельца ствол винтовки.
— Кто здесь? — резко спросил часовой, но уже в следующее мгновение с явной неохотой опустил оружие. — А, доктор Ларссен. Добро пожаловать домой,
— сказал он неискренне.
— Привет, Оскар, — ответил Ларссен, стараясь не выдавать своих чувств.
Оскар был его телохранителем — тюремщиком, если говорить прямо и называть вещи своими именами, — когда он приехал в Денвер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192
Впрочем, сейчас, оказавшись рядом с Айдахо-Спрингс, Йенс уже не злился на официантку, наградившую его триппером, больше не злился. Таблетки, которые дала ему доктор Генри, сделали свое дело. Болезнь его не беспокоила, похоже, он полностью вылечился.
«Пусть сучка живет», — решил он и почувствовал себя ужасно великодушным.
Небо постепенно серело, значит, скоро снова пойдет снег. Йенс мчался по шоссе, понимая, что чем ниже успеет спуститься до снегопада, тем лучше. Тот, кто вырос в Миннесоте, на личном опыте знает, что такое зимняя непогода. Впрочем, путешествуя по стране прошлой зимой, он тоже многому научился.
Ларссен миновал брошенный «студебеккер». Сломанные легковые машины и грузовики постоянно встречались ему на дороге, по одной или сразу по несколько штук. Из них может получиться отличное убежище, если действительно начнется сильный снегопад.
Где-то в стороне от дороги завыл кугуар. Похоже, для диких зверей наступили благословенные времена, совсем как в далеком прошлом. Мало кто из людей сейчас в состоянии подняться в горы, чтобы поохотиться, как раньше. От мысли, что ящеры принесли Земле пользу, Йенс почувствовал себя как-то странно и сжал руки на обтянутом черной кожей руле велосипеда. Лично ему ящеры не сделали ничего хорошего. Если бы они остались на страницах бульварных журналов, где им самое место, они с Барбарой никогда не расстались бы. Он обязательно с ней поговорит, когда вернется в Денвер — и с Сэмом Игером. Ларссен представлял себе этот разговор с тех самых пор, как отправился на запад.
Он снова потянулся за спину и погладил рукой ствол винтовки.
Прежде чем он успел добраться до Айдахо-Спрингс, стемнело, и начался снегопад. Ларссен продолжал ехать, пока не достиг брошенной машины, стоящей посреди дороги.
— «Кадиллак», — сказал он и подъехал поближе.
Здесь будет удобнее, чем в большинстве других машин, мимо которых он проезжал.
Окна и двери «Кадиллака» были закрыты, словно его хозяин не сомневался, что обязательно вернется и заберет свою собственность. Йенс с удовольствием разбил прикладом винтовки окно у водительского места, открыл дверь, которая заскрипела на ржавых петлях, и потянулся к замку задней двери. После этого он аккуратно закрыл переднюю дверцу. «Наверное, нужно было выстрелить в замок, чтобы через дыру в окне внутрь не задувал холодный воздух, — подумал он. — Может быть, поискать другую машину?»
— А, плевать, — сказал он громко.
Он выбил стекло не целиком и все равно открыл бы окно, чтобы не задохнуться. Даже если в «Кадиллаке» отвратительно воняет сыростью, лучшего места, чтобы разложить спальный мешок, не найти. Заднее сиденье оказалось длинным и достаточно широким, здесь было бы отлично заниматься любовью. Впрочем, владельцы «Кадиллаков» вряд ли балуются со своими подружками на заднем сиденье автомобиля.
Ларссен развернул спальный мешок и достал из рюкзака, привязанного к багажнику велосипеда, пару шерстяных одеял. У него осталось немного хлеба и домашнего масла, которое он купил в Табернаше. Он перекусил, подумав о том, что в последнее время отвратительно питается и потому стал похож на тощее пугало.
Затем он залез в спальный мешок, положил сверху одеяла и довольно быстро согрелся. Винтовку он устроил между сиденьями.
— Пусть только кто-нибудь сунется, он об этом горько пожалеет, — заявил он.
На следующее утро Йенс проснулся, толком не отдохнув. Вокруг царила звенящая тишина, которая его страшно удивила. Казалось, будто вчерашний снег укрыл весь мир толстым покрывалом из белых перьев. Когда он садился на велосипед, тихий скрип пружин стал единственным звуком, нарушившим безмолвие утра.
Сегодня ехать по дороге будет особенно трудно. Никто не убирал снег, никто не посыпал дороги солью, которая, конечно, портила машины, зато помогала колесам удерживаться на поверхности шоссе.
— Очень медленно и осторожно, — напомнил себе Ларссен.
Как и повсюду по дороге на запад, у въезда в Айдахо-Спрингс стояли часовые, которые проверяли всех, кто хотел попасть в город. Йенс собрался вытащить бумагу, подписанную генералом Гровсом, но они тут же отошли в сторону, пропуская его.
— Проезжай, приятель, — сказал один из них. — Я помню тебя и твое письмо, ты тут был пару месяцев назад, верно?
Ларссен проехал через Айдахо-Спрингс и начал подниматься к вершине Флойд-Хилл, которая располагалась примерно на одной высоте с перевалом Бертауд. Дальше дорога была значительно лучше. Ларссен довольно быстро добрался до Денвера.
До появления ящеров здесь жили около четверти миллиона человек. После эвакуации, коротких стычек с врагом и бомбардировок тут осталось совсем немного народа. И тем не менее от количества людей на улицах Ларссену стало не по себе. Путешествуя, он привык к одиночеству, и собственная компания его вполне устраивала. Он не знал, как будет чувствовать себя, когда вернется в лабораторию и ему снова придется работать вместе с коллегами.
— Да черт с ними! — проворчал он. — Если им не понравится моя компания, это их проблема.
Какой-то мужчина, который ехал по шоссе 40 — нет, внутри города оно называлась Колфакс-авеню, — удивленно оглянулся на него, наверное, услышал последние слова. Но Йенс наградил его таким злобным взглядом, что тот быстро отвернулся.
Ларссен направился на юг, в сторону университета. Солнце, появившееся на небе днем, спряталось за Скалистые горы. Ему было наплевать. Он знал, что уже почти добрался до места, и сомневался, что в Металлургической лаборатории работают восемь часов, а потом отправляются на покой.
В зданиях университетского городка было темно, но это ничего не значило. В первые дни после Пирл-Харбора почти всю Америку — кроме восточного побережья — охватила страшная паника, но она быстро прошла, и почти никто не относился к светомаскировке всерьез. Но явились ящеры, и американцам пришлось снова затемнять окна, за которыми велись хоть какие-нибудь работы.
Ларссен оставил велосипед около здания, где располагались исследовательские лаборатории, и вошел внутрь, отодвинув в сторону тяжелые шторы, не пропускавшие свет. У него тут же начали слезиться глаза, столько здесь горело лампочек.
Неподалеку от двери стоял часовой. Пока Йенс пробирался через несколько ярдов темной материи, закрепленной на потолке, он успел наставить в грудь пришельца ствол винтовки.
— Кто здесь? — резко спросил часовой, но уже в следующее мгновение с явной неохотой опустил оружие. — А, доктор Ларссен. Добро пожаловать домой,
— сказал он неискренне.
— Привет, Оскар, — ответил Ларссен, стараясь не выдавать своих чувств.
Оскар был его телохранителем — тюремщиком, если говорить прямо и называть вещи своими именами, — когда он приехал в Денвер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192