стремление к соревнованию, побуждение к творчеству, отношения с людьми одного с тобой пола. — Он быстро поднял руку. — Пойми меня правильно — я имею в виду не однополый секс.
— Все в порядке, капитан, я вас понял, — ответил Сэм.
Хотя Бен Берковиц и был психиатром, он вел себя как нормальный парень. Игер еще не знал, что психиатр должен вести себя как самый обычный человек.
— Итак, ты продолжаешь следить за ходом моих рассуждений? — спросил Берковиц.
— Думаю, да, — осторожно ответил Сэм. — Я никогда не пытался связать секс с вещами, о которых вы говорите, но, возможно, вы правы.
— Ты хочешь сказать, что готов принять такое допущение?
— Думаю, да, — повторил Сэм.
Берковиц рассмеялся. Он был обаятельно уродлив; когда он улыбался, то выглядел на восемнадцать лет — как один из смышленых парней (иногда их называли умниками), охотно писавших письма в фантастические журналы.
— Ну, ты — осторожный сукин сын, не так ли? Напомни мне, чтобы я не садился играть с тобой в покер. Так вот, благодаря фрейдистскому анализу мы получаем полезные объяснения принципам работы человеческого мозга. К сожалению, нам не удается применить похожие принципы для ящеров.
— Почему? — спросил Игер, но почти сразу все понял. — У них есть — как там он у вас называется? — сезон спаривания.
— Правильно — и все получается с первого раза. — Берковиц улыбнулся.
— Ты похож на парня с фермы, Игер, но соображаешь — будь здоров!
— Благодарю вас, сэр. — Сэм не считал себя особенно умным.
Барбара, к примеру, могла легко обвести его вокруг пальца. Однако она не скучала в его обществе, значит, он не такой уж деревенщина, как ему порой казалось во время разговоров с разбитными игроками из больших городов.
— «Благодарю вас, сэр», — как и многие разбитные городские парни, Берковиц обладал даром имитатора. Однако в нем не чувствовалось злобы. — Поверь мне, сержант, будь ты балбесом, тебя бы не направили в Хот-Спрингс. То, что происходит здесь, а также проект, которым ты занимался раньше, сейчас самое важное из того, что происходит на территории Соединенных Штатов, — а ты принял участие в обоих проектах. Мало кто может сказать о себе такое.
— Я никогда об этом так не думал, — признался Игер. Теперь он понимал, что ему есть чем гордиться.
— А следовало бы, — заявил Берковиц. — Но вернемся к нашей проблеме, хорошо? Ты верно подметил, что у ящеров есть сезон спаривания. Когда их женщины начинают испускать соответствующий запах, они трахаются до потери сознания. А как только запах исчезает… — Он щелкнул пальцами. — Все моментально прекращается. Получается, что девяносто процентов времени — и на все сто, если рядом нет леди ящер, — они в сексуальном отношении абсолютно нейтральны.
— И они думают, что у нас очень необычные нравы, — заметил Игер.
— Еще бы им не думать! — согласился Берковиц. — Страха рассказал мне, что у ящеров запущена большая научная программа по изучению людей, и они еще не закончили свои исследования. Мы находимся в таком же положении, однако мы начали совсем недавно, а они изучают нас с момента высадки.
— Все из-за того, что они побеждают в войне, — сказал Сэм. — Когда ты опережаешь противника, у тебя появляется возможность заняться тем, что напрямую не связано со сражениями. А когда ты терпишь одно поражение за другим, как мы, то ничего не остается, как решать текущие проблемы.
— Кто ж спорит, — со вздохом подтвердил Берковиц.
Сэм не сомневался, что Берковиц владеет литературным языком не хуже Барбары, однако старается говорить попроще, чтобы люди его понимали. Психиатр продолжал:
— Ну, и как же нам узнать, чем живут ящеры, что у них внутри? Не секс. Значит, они настолько от нас отличаются, что и представить себе невозможно?
— Ристин и Ульхасс говорят, что два других вида инопланетян, которых ящеры покорили, устроены точно так же, — сказал Игер.
— Халесс и Работев. Да, я тоже слышал о них, — кивнул Берковиц, вновь откинувшись на спинку стула.
Его гимнастерка потемнела от пота. Сэм чувствовал, что рубашка прилипла к спине, а ведь он сидел практически неподвижно и ничего не делал. Что будет, если выйти на улицу и поиграть в мяч? Он вспомнил, как выжимал футболку после игры на здешних площадках. Раньше он думал, что помнит, какая здесь погода, но, проводя в Арканзасе неделю за неделей, начинал понимать, что память — проявив милосердие — заблокировала самое худшее.
Он провел рукой по лбу. Поскольку ладонь была почти такой же влажной, не помогло.
— Жарко, — проворчал он не к месту.
— Точно, — кивнул Берковиц. — Я размышлял о Работеве и Халессе. Хотелось бы что-нибудь для них сделать — ведь ящеры держат их в рабстве в течение тысяч лет.
— Я слышал, что они сохраняют верность Императору не хуже самих ящеров, — ответил Сэм. — Они стали почетными ящерами. И мне кажется, что ящеры хотят, чтобы мы разделили их участь.
— Наверное, ты прав, — кивнул Берковиц. — Хочешь услышать кое-что забавное? — Сэм кивнул. — Страха рассказал, что восемьсот лет назад ящеры отправили к Земле зонд. Он доставил целую серию фотографий и много чего еще на планету, которую ящеры называют Родина… и они решили, что мы будем лакомым кусочком, поскольку не сможем сильно измениться за столь короткое время.
Несколько секунд Сэм обдумывал слова Берковица. Потом оба принялись хохотать.
— Вы хотите сказать, что они думали, будто им придется сражаться с королем Артуром и Ричардом Львиное Сердце и… — Он сдался, больше в голову не пришло ни одного имени исторических деятелей прежних времен.
— Именно так они и думали, — подтвердил Берковиц. — Ящеры собирались сражаться при помощи танков и истребителей против конных рыцарей. Покорение Земли должно было занять двадцать минут, а что до потерь… ну, разве что кто-нибудь из ящеров споткнется и разобьет себе нос.
— Мы преподнесли им маленький сюрприз, верно? — сказал Сэм. — С тех пор многое произошло… — Он немного помолчал, пытаясь сосчитать. — С 1142 года или около того.
— Угу. И для нас это хорошо. Но знаешь, тут есть одна странная вещь: если бы они послали зонд в 342 году, а сами прилетели в 1142 году — им предстояла бы легкая прогулка. Или если бы ящеры отправили зонд… — теперь пришел черед Берковица считать в уме, — в 458 году до нашей эры, а сами явились бы в 342 году нашей эры, они бы не встретили почти никакого сопротивления. Их предположение относительно нашего развития оказалось бы правильным, и они легко расправились бы с землянами.
— Да, я об этом не думал, — признался Игер. Да ему и не хотелось размышлять о том, что случилось бы с Землей при таком раскладе. Тут ему в голову пришла другая мысль. — Однако они подготовились с большим запасом, если рассчитывали встретить здесь средневековых рыцарей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192
— Все в порядке, капитан, я вас понял, — ответил Сэм.
Хотя Бен Берковиц и был психиатром, он вел себя как нормальный парень. Игер еще не знал, что психиатр должен вести себя как самый обычный человек.
— Итак, ты продолжаешь следить за ходом моих рассуждений? — спросил Берковиц.
— Думаю, да, — осторожно ответил Сэм. — Я никогда не пытался связать секс с вещами, о которых вы говорите, но, возможно, вы правы.
— Ты хочешь сказать, что готов принять такое допущение?
— Думаю, да, — повторил Сэм.
Берковиц рассмеялся. Он был обаятельно уродлив; когда он улыбался, то выглядел на восемнадцать лет — как один из смышленых парней (иногда их называли умниками), охотно писавших письма в фантастические журналы.
— Ну, ты — осторожный сукин сын, не так ли? Напомни мне, чтобы я не садился играть с тобой в покер. Так вот, благодаря фрейдистскому анализу мы получаем полезные объяснения принципам работы человеческого мозга. К сожалению, нам не удается применить похожие принципы для ящеров.
— Почему? — спросил Игер, но почти сразу все понял. — У них есть — как там он у вас называется? — сезон спаривания.
— Правильно — и все получается с первого раза. — Берковиц улыбнулся.
— Ты похож на парня с фермы, Игер, но соображаешь — будь здоров!
— Благодарю вас, сэр. — Сэм не считал себя особенно умным.
Барбара, к примеру, могла легко обвести его вокруг пальца. Однако она не скучала в его обществе, значит, он не такой уж деревенщина, как ему порой казалось во время разговоров с разбитными игроками из больших городов.
— «Благодарю вас, сэр», — как и многие разбитные городские парни, Берковиц обладал даром имитатора. Однако в нем не чувствовалось злобы. — Поверь мне, сержант, будь ты балбесом, тебя бы не направили в Хот-Спрингс. То, что происходит здесь, а также проект, которым ты занимался раньше, сейчас самое важное из того, что происходит на территории Соединенных Штатов, — а ты принял участие в обоих проектах. Мало кто может сказать о себе такое.
— Я никогда об этом так не думал, — признался Игер. Теперь он понимал, что ему есть чем гордиться.
— А следовало бы, — заявил Берковиц. — Но вернемся к нашей проблеме, хорошо? Ты верно подметил, что у ящеров есть сезон спаривания. Когда их женщины начинают испускать соответствующий запах, они трахаются до потери сознания. А как только запах исчезает… — Он щелкнул пальцами. — Все моментально прекращается. Получается, что девяносто процентов времени — и на все сто, если рядом нет леди ящер, — они в сексуальном отношении абсолютно нейтральны.
— И они думают, что у нас очень необычные нравы, — заметил Игер.
— Еще бы им не думать! — согласился Берковиц. — Страха рассказал мне, что у ящеров запущена большая научная программа по изучению людей, и они еще не закончили свои исследования. Мы находимся в таком же положении, однако мы начали совсем недавно, а они изучают нас с момента высадки.
— Все из-за того, что они побеждают в войне, — сказал Сэм. — Когда ты опережаешь противника, у тебя появляется возможность заняться тем, что напрямую не связано со сражениями. А когда ты терпишь одно поражение за другим, как мы, то ничего не остается, как решать текущие проблемы.
— Кто ж спорит, — со вздохом подтвердил Берковиц.
Сэм не сомневался, что Берковиц владеет литературным языком не хуже Барбары, однако старается говорить попроще, чтобы люди его понимали. Психиатр продолжал:
— Ну, и как же нам узнать, чем живут ящеры, что у них внутри? Не секс. Значит, они настолько от нас отличаются, что и представить себе невозможно?
— Ристин и Ульхасс говорят, что два других вида инопланетян, которых ящеры покорили, устроены точно так же, — сказал Игер.
— Халесс и Работев. Да, я тоже слышал о них, — кивнул Берковиц, вновь откинувшись на спинку стула.
Его гимнастерка потемнела от пота. Сэм чувствовал, что рубашка прилипла к спине, а ведь он сидел практически неподвижно и ничего не делал. Что будет, если выйти на улицу и поиграть в мяч? Он вспомнил, как выжимал футболку после игры на здешних площадках. Раньше он думал, что помнит, какая здесь погода, но, проводя в Арканзасе неделю за неделей, начинал понимать, что память — проявив милосердие — заблокировала самое худшее.
Он провел рукой по лбу. Поскольку ладонь была почти такой же влажной, не помогло.
— Жарко, — проворчал он не к месту.
— Точно, — кивнул Берковиц. — Я размышлял о Работеве и Халессе. Хотелось бы что-нибудь для них сделать — ведь ящеры держат их в рабстве в течение тысяч лет.
— Я слышал, что они сохраняют верность Императору не хуже самих ящеров, — ответил Сэм. — Они стали почетными ящерами. И мне кажется, что ящеры хотят, чтобы мы разделили их участь.
— Наверное, ты прав, — кивнул Берковиц. — Хочешь услышать кое-что забавное? — Сэм кивнул. — Страха рассказал, что восемьсот лет назад ящеры отправили к Земле зонд. Он доставил целую серию фотографий и много чего еще на планету, которую ящеры называют Родина… и они решили, что мы будем лакомым кусочком, поскольку не сможем сильно измениться за столь короткое время.
Несколько секунд Сэм обдумывал слова Берковица. Потом оба принялись хохотать.
— Вы хотите сказать, что они думали, будто им придется сражаться с королем Артуром и Ричардом Львиное Сердце и… — Он сдался, больше в голову не пришло ни одного имени исторических деятелей прежних времен.
— Именно так они и думали, — подтвердил Берковиц. — Ящеры собирались сражаться при помощи танков и истребителей против конных рыцарей. Покорение Земли должно было занять двадцать минут, а что до потерь… ну, разве что кто-нибудь из ящеров споткнется и разобьет себе нос.
— Мы преподнесли им маленький сюрприз, верно? — сказал Сэм. — С тех пор многое произошло… — Он немного помолчал, пытаясь сосчитать. — С 1142 года или около того.
— Угу. И для нас это хорошо. Но знаешь, тут есть одна странная вещь: если бы они послали зонд в 342 году, а сами прилетели в 1142 году — им предстояла бы легкая прогулка. Или если бы ящеры отправили зонд… — теперь пришел черед Берковица считать в уме, — в 458 году до нашей эры, а сами явились бы в 342 году нашей эры, они бы не встретили почти никакого сопротивления. Их предположение относительно нашего развития оказалось бы правильным, и они легко расправились бы с землянами.
— Да, я об этом не думал, — признался Игер. Да ему и не хотелось размышлять о том, что случилось бы с Землей при таком раскладе. Тут ему в голову пришла другая мысль. — Однако они подготовились с большим запасом, если рассчитывали встретить здесь средневековых рыцарей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192