Физик выругался и шарахнулся в сторону. Ягер больше не тащил его за собой, но тот все равно не отставал — офицеры умели заставлять окружающих подчиняться.
В мирное время в подвалах хранилась огромная бочка с 300 000 литрами отличнейшего бургундского вина. Она исчезла. Наверное, ее разрубили на дрова. Все свободное пространство занимали простые кровати, на которых спали пленные, доставлявшие уран из подземного хранилища.
— Фу! — с отвращением выдохнул Дибнер.
Ягер тоже поморщился; в подвале отвратительно воняло еще и потому, что туалетом здесь служили ведра, стоявшие в углу.
— Самой распространенной болезнью у этих людей является диарея, — сказал Ягер.
— Да, я знал, в принципе, — жалобно произнес Дибнер, и у Ягера возникло ощущение, что ученый привык иметь дело с абстрактными понятиями, а не с реальностью.
— Ах, так! — Ягер язвительно щелкнул каблуками. — А вам известны — в принципе, разумеется, — другие симптомы болезни, которую вызывает работа, выполняемая несчастными людьми, живущими здесь?
— Какие симптомы вы имеете в виду? — спросил физик. — Ожоги, которые возникают у того, кто дотрагивается до урана, выпадение волос, кровоточащие десны и тошнота? Я про них слышал. Кроме того, мне известно, что через несколько лет у пострадавших может развиться рак — как результат облучения. Я все знаю, полковник.
— Вы все знаете, — холодно повторил Ягер. — Вот… посмотрите, что становится с реальными людьми, которые не имеют никакого отношения к абстрактным понятиям.
Мужчина с розовым треугольником на полосатой куртке кормил капустным супом — с ложки — еврея, который лежал на соломенном тюфяке и уже не мог самостоятельно подняться. Еврей закашлялся, его вырвало, и гомосексуалист слегка отклонился в сторону, чтобы тот его не запачкал, а потом, прикрыв блевотину тряпкой, принялся снова кормить несчастного.
— Так не должно быть, — напряженно проговорил Ягер. — Может быть, мы и в самом деле вынуждены использовать на таких работах приговоренных к смерти — как вы их называете, — но мы не имеем права делать их жизнь невыносимой, словно они превратились в скот.
Дибнер кивком показал на деревянные платформы, установленные по периметру подвала, — почему-то они напоминали Ягеру мостки на берегу озера или реки. На них стояли не спасатели в белых футболках и цветных плавках, а охранники в форме, касках и с автоматами в руках.
— Без надлежащего убеждения работа не будет сделана — а она должна быть сделана, — тихо проговорил физик. — Кстати, должен вам сказать: ни мы, ни охрана не находимся в полной безопасности.
— В каком смысле? — быстро спросил Ягер.
— А как вы думали, полковник? — ответил Дибнер. — Мы тоже — и охрана — подвергаемся воздействию радиоактивных веществ. В меньшей степени, чем пленные, конечно, но тем не менее. Я не знаю, какими будут последствия в дальнейшем, но сомневаюсь, что нас ждет что-нибудь хорошее. Мы покрыли крышу свинцом, чтобы ящеры не поняли, что мы собираем здесь радиоактивное вещество. То, что мы находимся рядом с Геттингеном, служит объяснением повышенного уровня радиации — а следовательно, до некоторой степени сбивает с толку разведку ящеров.
— Понятно, — сказал Ягер.
Он потер подбородок, вспоминая рейд, во время которого вместе с русскими и немцами украл у ящеров взрывчатый металл. А еще — как. проехал по Польше с долей металла, принадлежащей Германии и спрятанной в седельные сумки, выложенные изнутри свинцом. Что же он с собой сделал, находясь на службе у рейха?
Полученное Ягером классическое образование вызвало в памяти Прометея, укравшего у богов огонь, чтобы подарить его человечеству. Зевс приковал Прометея к скале, а орлы клевали его печень. Сегодня боги не часто являются людям, но Ягер пытался понять, что же грызет его изнутри.
* * * Теэрц в отчаянии поднял глазные бугорки к небесам. Они оставались пустыми и безмолвными. Если так будет продолжаться и дальше, он либо умрет от голода, либо снова попадет в плен — правда, можно использовать последнюю пулю, оставшуюся в ниппонской винтовке.
Ему повезло, что его до сих пор не поймали. Поезд, в котором он ехал, сгорел. Большие Уроды, конечно, глупы, но не настолько, чтобы поверить в его гибель. Теэрц не сомневался, что они станут его искать.
Рядом с зарослями кустарника, в которых он прятался, протекал небольшой ручеек, ночью можно будет напиться. Он поймал парочку каких-то ползучих тварей и съел их сырыми, но все равно его мучил голод. Теэрц изо всех сил старался вспомнить, какие мучения он испытывал, когда ниппонцы только-только захватили его в плен, но легче ему не стало.
Кроме всего прочего, Теэрц страдал от отсутствия имбиря.
Время от времени, когда он не видел поблизости тосевитов, он решался выйти из своего укрытия днем, в надежде, что его заметит пролетающий мимо вертолет. Однако никаких признаков того, что представители Расы его видели, не было.
Он лежал в ямке, выстеленной ветками и сухими листьями. В такой норе вполне могло бы жить какое-нибудь животное. Ниппонцы изо всех сил старались превратить его в животное, но у них ничего не вышло. А теперь он делает за них то, что у них не получилось.
Теэрц услышал шум в небе и быстро высунул голову из укрытия, всего на одно короткое мгновение. Некоторые летающие существа, населяющие Тосев-3, производили страшный шум, когда поднимались в воздух. Его слуховые мембраны напряглись… Он в очередной раз принял шорох крыльев за двигатель спасательного вертолета. Нет, обманывать себя дальше бессмысленно.
Однако шум нарастал. Теэрц вскочил на ноги и принялся выкрикивать имя Императора. Сверху донесся громоподобный голос, выкрикнувший на его родном языке:
— Самец Расы, выходи! Мы находимся над враждебной территорией и не можем болтаться тут вечно!
Чистый, родной выговор Родины! Теэрц так долго слушал исковерканный ниппонцами язык Расы, что ему потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, как он звучит на самом деле.
Теэрц выскочил из укрытия, принялся отчаянно размахивать руками и только что не приплясывал на месте, чтобы привлечь к себе внимание. Он сразу увидел вертолет — и тут его заметил один из членов экипажа. Большая, прекрасная машина направилась к нему, ее пропеллер поднимал пыль и мелкие камешки, и на глаза Теэрца опустились мигательные мембраны.
Вертолет завис в воздухе, почти касаясь колесами земли. Дверца скользнула в сторону, изнутри выбросили металлическую лестницу. Теэрц бросился к вертолету, быстро забрался в кабину.
— Мы его взяли! — крикнул самец пилоту и стрелку, сидевшим впереди.
Затем лестницу убрали, дверь закрыли, вертолет начал набирать высоту, направляясь в сторону моря.
— Спасибо вам, — с трудом переводя дух, проговорил Теэрц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192
В мирное время в подвалах хранилась огромная бочка с 300 000 литрами отличнейшего бургундского вина. Она исчезла. Наверное, ее разрубили на дрова. Все свободное пространство занимали простые кровати, на которых спали пленные, доставлявшие уран из подземного хранилища.
— Фу! — с отвращением выдохнул Дибнер.
Ягер тоже поморщился; в подвале отвратительно воняло еще и потому, что туалетом здесь служили ведра, стоявшие в углу.
— Самой распространенной болезнью у этих людей является диарея, — сказал Ягер.
— Да, я знал, в принципе, — жалобно произнес Дибнер, и у Ягера возникло ощущение, что ученый привык иметь дело с абстрактными понятиями, а не с реальностью.
— Ах, так! — Ягер язвительно щелкнул каблуками. — А вам известны — в принципе, разумеется, — другие симптомы болезни, которую вызывает работа, выполняемая несчастными людьми, живущими здесь?
— Какие симптомы вы имеете в виду? — спросил физик. — Ожоги, которые возникают у того, кто дотрагивается до урана, выпадение волос, кровоточащие десны и тошнота? Я про них слышал. Кроме того, мне известно, что через несколько лет у пострадавших может развиться рак — как результат облучения. Я все знаю, полковник.
— Вы все знаете, — холодно повторил Ягер. — Вот… посмотрите, что становится с реальными людьми, которые не имеют никакого отношения к абстрактным понятиям.
Мужчина с розовым треугольником на полосатой куртке кормил капустным супом — с ложки — еврея, который лежал на соломенном тюфяке и уже не мог самостоятельно подняться. Еврей закашлялся, его вырвало, и гомосексуалист слегка отклонился в сторону, чтобы тот его не запачкал, а потом, прикрыв блевотину тряпкой, принялся снова кормить несчастного.
— Так не должно быть, — напряженно проговорил Ягер. — Может быть, мы и в самом деле вынуждены использовать на таких работах приговоренных к смерти — как вы их называете, — но мы не имеем права делать их жизнь невыносимой, словно они превратились в скот.
Дибнер кивком показал на деревянные платформы, установленные по периметру подвала, — почему-то они напоминали Ягеру мостки на берегу озера или реки. На них стояли не спасатели в белых футболках и цветных плавках, а охранники в форме, касках и с автоматами в руках.
— Без надлежащего убеждения работа не будет сделана — а она должна быть сделана, — тихо проговорил физик. — Кстати, должен вам сказать: ни мы, ни охрана не находимся в полной безопасности.
— В каком смысле? — быстро спросил Ягер.
— А как вы думали, полковник? — ответил Дибнер. — Мы тоже — и охрана — подвергаемся воздействию радиоактивных веществ. В меньшей степени, чем пленные, конечно, но тем не менее. Я не знаю, какими будут последствия в дальнейшем, но сомневаюсь, что нас ждет что-нибудь хорошее. Мы покрыли крышу свинцом, чтобы ящеры не поняли, что мы собираем здесь радиоактивное вещество. То, что мы находимся рядом с Геттингеном, служит объяснением повышенного уровня радиации — а следовательно, до некоторой степени сбивает с толку разведку ящеров.
— Понятно, — сказал Ягер.
Он потер подбородок, вспоминая рейд, во время которого вместе с русскими и немцами украл у ящеров взрывчатый металл. А еще — как. проехал по Польше с долей металла, принадлежащей Германии и спрятанной в седельные сумки, выложенные изнутри свинцом. Что же он с собой сделал, находясь на службе у рейха?
Полученное Ягером классическое образование вызвало в памяти Прометея, укравшего у богов огонь, чтобы подарить его человечеству. Зевс приковал Прометея к скале, а орлы клевали его печень. Сегодня боги не часто являются людям, но Ягер пытался понять, что же грызет его изнутри.
* * * Теэрц в отчаянии поднял глазные бугорки к небесам. Они оставались пустыми и безмолвными. Если так будет продолжаться и дальше, он либо умрет от голода, либо снова попадет в плен — правда, можно использовать последнюю пулю, оставшуюся в ниппонской винтовке.
Ему повезло, что его до сих пор не поймали. Поезд, в котором он ехал, сгорел. Большие Уроды, конечно, глупы, но не настолько, чтобы поверить в его гибель. Теэрц не сомневался, что они станут его искать.
Рядом с зарослями кустарника, в которых он прятался, протекал небольшой ручеек, ночью можно будет напиться. Он поймал парочку каких-то ползучих тварей и съел их сырыми, но все равно его мучил голод. Теэрц изо всех сил старался вспомнить, какие мучения он испытывал, когда ниппонцы только-только захватили его в плен, но легче ему не стало.
Кроме всего прочего, Теэрц страдал от отсутствия имбиря.
Время от времени, когда он не видел поблизости тосевитов, он решался выйти из своего укрытия днем, в надежде, что его заметит пролетающий мимо вертолет. Однако никаких признаков того, что представители Расы его видели, не было.
Он лежал в ямке, выстеленной ветками и сухими листьями. В такой норе вполне могло бы жить какое-нибудь животное. Ниппонцы изо всех сил старались превратить его в животное, но у них ничего не вышло. А теперь он делает за них то, что у них не получилось.
Теэрц услышал шум в небе и быстро высунул голову из укрытия, всего на одно короткое мгновение. Некоторые летающие существа, населяющие Тосев-3, производили страшный шум, когда поднимались в воздух. Его слуховые мембраны напряглись… Он в очередной раз принял шорох крыльев за двигатель спасательного вертолета. Нет, обманывать себя дальше бессмысленно.
Однако шум нарастал. Теэрц вскочил на ноги и принялся выкрикивать имя Императора. Сверху донесся громоподобный голос, выкрикнувший на его родном языке:
— Самец Расы, выходи! Мы находимся над враждебной территорией и не можем болтаться тут вечно!
Чистый, родной выговор Родины! Теэрц так долго слушал исковерканный ниппонцами язык Расы, что ему потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, как он звучит на самом деле.
Теэрц выскочил из укрытия, принялся отчаянно размахивать руками и только что не приплясывал на месте, чтобы привлечь к себе внимание. Он сразу увидел вертолет — и тут его заметил один из членов экипажа. Большая, прекрасная машина направилась к нему, ее пропеллер поднимал пыль и мелкие камешки, и на глаза Теэрца опустились мигательные мембраны.
Вертолет завис в воздухе, почти касаясь колесами земли. Дверца скользнула в сторону, изнутри выбросили металлическую лестницу. Теэрц бросился к вертолету, быстро забрался в кабину.
— Мы его взяли! — крикнул самец пилоту и стрелку, сидевшим впереди.
Затем лестницу убрали, дверь закрыли, вертолет начал набирать высоту, направляясь в сторону моря.
— Спасибо вам, — с трудом переводя дух, проговорил Теэрц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192