Насколько он знал, триппер не вызывает у женщин болезненных ощущений, но из этого вовсе не следует, что они им не болеют. На сей раз он был уверен, что поделился своими неприятностями с другими.
* * * Когда Никифор Шолуденко без приглашения заглянул в землянку, где отдыхала между полетами Людмила Горбунова, она подумала, что он хочет застать ее полуодетой. Однако Шолуденко сказал:
— Товарищ пилот, вам приказано немедленно прибыть на доклад к полковнику Карпову.
Значит, он пришел по делу. Людмила вскочила на ноги.
— Спасибо, товарищ. Проводите меня к нему, пожалуйста.
Полковник Феофан Карпов не был крупным человеком, но Людмиле он казался похожим на медведя. Щетина на подбородке и мятая форма лишь усиливали впечатление. Как и свечи, горящие в его землянке; Людмила сразу подумала о берлоге.
— Добрый день, товарищ пилот, — сказал Карпов, поприветствовав Людмилу. Его пронзительный голос ничем не напоминал медведя, даже когда он рычал. — Вы свободны, товарищ, — добавил он, обращаясь к Шолуденко, но достойный член НКВД уже успел исчезнуть.
— Добрый день, товарищ полковник, — сказала Людмила. — По вашему приказу прибыла.
— Вольно, Людмила Вадимовна. К вам нет никаких претензий, во всяком случае с моей стороны, — сказал Карпов.
Однако Людмила продолжала стоять по стойке смирно; полковник всегда строго следил за соблюдением устава и не имел привычки обращаться к своим подчиненным по имени-отчеству. Людмила сумела найти только одну причину для такого поведения: полковник решил сделать ее своей любовницей. «Если я не ошиблась, — подумала Людмила, — буду кричать».
Вместо того чтобы выйти из-за стола и положить «дружескую руку» ей на плечо, Карпов сказал:
— Я получил приказ: вы должны немедленно отправиться на доклад в Москву. Ну, конечно, не прямо сейчас. — Он криво улыбнулся. — Вас ждет фургон. Они привезли пилота на замену. И нового механика.
— Нового механика, товарищ полковник? — недоуменно спросила Людмила.
— Да. — На лице Карпова появилось недовольное выражение, и он стал еще больше походить на медведя. — У меня забирают не только одного из лучших пилотов, но еще и этого немца — Шульца, которого ты нашла. Кого бы они ни прислали, ему будет далеко до немца; двигателям все равно, фашист механик или нет.
Перспектива поездки в Москву вместе с Георгом Шульцем вызвала у Людмилы отвращение. Рассчитывая выяснить, зачем они потребовались в столице, она спросила:
— Где и кому я должна доложиться, товарищ полковник?
— В Кремле или в том, что осталось от Кремля, после того как туда наведались самолеты ящеров. — Карпов бросил взгляд на листок бумаги, лежащий у него на столе. — Приказ подписан полковником Борисом Лидовым из комиссариата внутренних дел. — Он увидел, как напряглась Людмила. — Вы его знаете?
— Да, товарищ полковник, — негромко ответила Людмила.
Она не удержалась и выглянула в коридор.
— Ублюдок из НКВД? — небрежно спросил Карпов, не повышая голоса. — Я так и подумал, судя по формулировке приказа. Тут уж ничего не поделаешь. Соберите свои вещи и отнесите в фургон — он стоит неподалеку от землянок. Если сможете, переоденьтесь в гражданское; тогда больше шансов, что ящеры не атакуют вас с воздуха. Удачи вам, Людмила Вадимовна.
— Спасибо, товарищ полковник. — Людмила вновь отдала честь и вернулась в свою землянку.
Она механически сложила в вещевой мешок комбинезон пилота, военную форму и пистолет. Гражданской блузки у Людмилы не было, но на дне вещмешка она обнаружила расшитую цветами юбку. Она не смогла вспомнить, когда надевала ее в последний раз.
Наконец она вышла из землянки, щурясь, словно крот, от яркого солнечного света. Как и обещал полковник Карпов, ее поджидал крытый фургон, на козлах которого сидел одетый в мужицкую одежду возчик. Лошадь, пользуясь передышкой, щипала траву.
Дно фургона было выстелено соломой. Когда появился Георг Шульц, Людмила решила, что он ужасно похож на пугало, хотя ей не приходилось видеть пугал с рыжеватой бородой. Он остался в немецкой гимнастерке и брюках солдата Красной Армии; у него не нашлось гражданской одежды.
Шульц улыбнулся Людмиле.
— Иди ко мне, liebchen note 20, — сказал он на смеси русского и немецкого.
— Одну минутку. — Она вытащила из вещмешка автоматический пистолет Токарева, засунула его за пояс и забралась в фургон. — Ты никогда не слушаешь, когда я предлагаю тебе не распускать руки. Возможно, эта штука произведет на тебя впечатление.
— Возможно. — Он продолжал улыбаться. Ему приходилось видеть вещи и похуже пистолета. — Или нет.
Возчик тронул поводья. Лошадь недовольно фыркнула, подняла голову и зашагала в сторону Москвы. Возчик насвистывал что-то из Мусоргского — Людмила узнала «Великие врата Киева». Она улыбнулась, ведь она родилась в Киеве. Но улыбка тут же исчезла: сначала Киев захватили нацисты, а потом он перешел к ящерам.
Хотя они удалялись от линии фронта, повсюду виднелись следы войны. На грязной дороге, которая шла на северо-восток к Москве, через каждые сто метров попадались воронки от разорвавшихся бомб. Людмиле все время казалось, что фургон вот-вот перевернется.
Георг Шульц сел, разворошив солому.
— Ваши вонючие грязные дороги доставили нам столько неприятностей! На карте показано, что мы выезжаем на шоссе, а вокруг грязь и пыль, как и прежде. Это нечестно. Вы, проклятые русские, такие отсталые, но дороги вам помогали.
Возчик даже не обернулся, продолжая смотреть прямо перед собой. Однако Людмила могла бы поспорить, что он знает немецкий. Если он служит в НКВД, у него наверняка есть еще много скрытых талантов.
Периодически они проезжали мимо обгоревших танков, уничтоженных ракетами ящеров, — им так и не удалось добраться до фронта. Некоторые стояли здесь так давно, что успели заржаветь. Люки на башнях оставались открытыми: люди забрали все пригодное оборудование.
Даже разбитый, Т-34 был прекрасен. Показав на один из них, Людмила с гордостью спросила:
— Что ты о них думаешь, стрелок бронетанковых войск, ведь тебе довелось с ними воевать?
— Опасные мерзавцы, — тут же отозвался Шульц, не обращая внимания на иронию. — Хорошая броня, отличная пушка, надежный и мощный двигатель, прочные гусеницы — все лучше, чем у нас. Правда, прицел у пушки не слишком хорош. К тому же в вашем танке только один стрелок — командиру приходится ему помогать, что мешает заниматься своим главным делом — командовать танком. Не помешала бы еще одна турель. И вам явно не хватает танковых раций. Из-за этого страдает тактика ведения боя, которая и так имеет немало недостатков.
Людмила надеялась, что возчик их слушает. Она намеревалась подшутить над немецким танкистом и никак не ожидала услышать столь продуманный и развернутый ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192
* * * Когда Никифор Шолуденко без приглашения заглянул в землянку, где отдыхала между полетами Людмила Горбунова, она подумала, что он хочет застать ее полуодетой. Однако Шолуденко сказал:
— Товарищ пилот, вам приказано немедленно прибыть на доклад к полковнику Карпову.
Значит, он пришел по делу. Людмила вскочила на ноги.
— Спасибо, товарищ. Проводите меня к нему, пожалуйста.
Полковник Феофан Карпов не был крупным человеком, но Людмиле он казался похожим на медведя. Щетина на подбородке и мятая форма лишь усиливали впечатление. Как и свечи, горящие в его землянке; Людмила сразу подумала о берлоге.
— Добрый день, товарищ пилот, — сказал Карпов, поприветствовав Людмилу. Его пронзительный голос ничем не напоминал медведя, даже когда он рычал. — Вы свободны, товарищ, — добавил он, обращаясь к Шолуденко, но достойный член НКВД уже успел исчезнуть.
— Добрый день, товарищ полковник, — сказала Людмила. — По вашему приказу прибыла.
— Вольно, Людмила Вадимовна. К вам нет никаких претензий, во всяком случае с моей стороны, — сказал Карпов.
Однако Людмила продолжала стоять по стойке смирно; полковник всегда строго следил за соблюдением устава и не имел привычки обращаться к своим подчиненным по имени-отчеству. Людмила сумела найти только одну причину для такого поведения: полковник решил сделать ее своей любовницей. «Если я не ошиблась, — подумала Людмила, — буду кричать».
Вместо того чтобы выйти из-за стола и положить «дружескую руку» ей на плечо, Карпов сказал:
— Я получил приказ: вы должны немедленно отправиться на доклад в Москву. Ну, конечно, не прямо сейчас. — Он криво улыбнулся. — Вас ждет фургон. Они привезли пилота на замену. И нового механика.
— Нового механика, товарищ полковник? — недоуменно спросила Людмила.
— Да. — На лице Карпова появилось недовольное выражение, и он стал еще больше походить на медведя. — У меня забирают не только одного из лучших пилотов, но еще и этого немца — Шульца, которого ты нашла. Кого бы они ни прислали, ему будет далеко до немца; двигателям все равно, фашист механик или нет.
Перспектива поездки в Москву вместе с Георгом Шульцем вызвала у Людмилы отвращение. Рассчитывая выяснить, зачем они потребовались в столице, она спросила:
— Где и кому я должна доложиться, товарищ полковник?
— В Кремле или в том, что осталось от Кремля, после того как туда наведались самолеты ящеров. — Карпов бросил взгляд на листок бумаги, лежащий у него на столе. — Приказ подписан полковником Борисом Лидовым из комиссариата внутренних дел. — Он увидел, как напряглась Людмила. — Вы его знаете?
— Да, товарищ полковник, — негромко ответила Людмила.
Она не удержалась и выглянула в коридор.
— Ублюдок из НКВД? — небрежно спросил Карпов, не повышая голоса. — Я так и подумал, судя по формулировке приказа. Тут уж ничего не поделаешь. Соберите свои вещи и отнесите в фургон — он стоит неподалеку от землянок. Если сможете, переоденьтесь в гражданское; тогда больше шансов, что ящеры не атакуют вас с воздуха. Удачи вам, Людмила Вадимовна.
— Спасибо, товарищ полковник. — Людмила вновь отдала честь и вернулась в свою землянку.
Она механически сложила в вещевой мешок комбинезон пилота, военную форму и пистолет. Гражданской блузки у Людмилы не было, но на дне вещмешка она обнаружила расшитую цветами юбку. Она не смогла вспомнить, когда надевала ее в последний раз.
Наконец она вышла из землянки, щурясь, словно крот, от яркого солнечного света. Как и обещал полковник Карпов, ее поджидал крытый фургон, на козлах которого сидел одетый в мужицкую одежду возчик. Лошадь, пользуясь передышкой, щипала траву.
Дно фургона было выстелено соломой. Когда появился Георг Шульц, Людмила решила, что он ужасно похож на пугало, хотя ей не приходилось видеть пугал с рыжеватой бородой. Он остался в немецкой гимнастерке и брюках солдата Красной Армии; у него не нашлось гражданской одежды.
Шульц улыбнулся Людмиле.
— Иди ко мне, liebchen note 20, — сказал он на смеси русского и немецкого.
— Одну минутку. — Она вытащила из вещмешка автоматический пистолет Токарева, засунула его за пояс и забралась в фургон. — Ты никогда не слушаешь, когда я предлагаю тебе не распускать руки. Возможно, эта штука произведет на тебя впечатление.
— Возможно. — Он продолжал улыбаться. Ему приходилось видеть вещи и похуже пистолета. — Или нет.
Возчик тронул поводья. Лошадь недовольно фыркнула, подняла голову и зашагала в сторону Москвы. Возчик насвистывал что-то из Мусоргского — Людмила узнала «Великие врата Киева». Она улыбнулась, ведь она родилась в Киеве. Но улыбка тут же исчезла: сначала Киев захватили нацисты, а потом он перешел к ящерам.
Хотя они удалялись от линии фронта, повсюду виднелись следы войны. На грязной дороге, которая шла на северо-восток к Москве, через каждые сто метров попадались воронки от разорвавшихся бомб. Людмиле все время казалось, что фургон вот-вот перевернется.
Георг Шульц сел, разворошив солому.
— Ваши вонючие грязные дороги доставили нам столько неприятностей! На карте показано, что мы выезжаем на шоссе, а вокруг грязь и пыль, как и прежде. Это нечестно. Вы, проклятые русские, такие отсталые, но дороги вам помогали.
Возчик даже не обернулся, продолжая смотреть прямо перед собой. Однако Людмила могла бы поспорить, что он знает немецкий. Если он служит в НКВД, у него наверняка есть еще много скрытых талантов.
Периодически они проезжали мимо обгоревших танков, уничтоженных ракетами ящеров, — им так и не удалось добраться до фронта. Некоторые стояли здесь так давно, что успели заржаветь. Люки на башнях оставались открытыми: люди забрали все пригодное оборудование.
Даже разбитый, Т-34 был прекрасен. Показав на один из них, Людмила с гордостью спросила:
— Что ты о них думаешь, стрелок бронетанковых войск, ведь тебе довелось с ними воевать?
— Опасные мерзавцы, — тут же отозвался Шульц, не обращая внимания на иронию. — Хорошая броня, отличная пушка, надежный и мощный двигатель, прочные гусеницы — все лучше, чем у нас. Правда, прицел у пушки не слишком хорош. К тому же в вашем танке только один стрелок — командиру приходится ему помогать, что мешает заниматься своим главным делом — командовать танком. Не помешала бы еще одна турель. И вам явно не хватает танковых раций. Из-за этого страдает тактика ведения боя, которая и так имеет немало недостатков.
Людмила надеялась, что возчик их слушает. Она намеревалась подшутить над немецким танкистом и никак не ожидала услышать столь продуманный и развернутый ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192