— Твой черед! — сказал кардинал.
Клод сел за стол, взял лист и своим корявым почерком написал:
«14 мая года 1588. Я, мэтр Клод, палач Ситэ, присяжный палач Парижа и палач душой, объявляю и подтверждаю: чтобы настичь женщину, именуемую Фаустой, обещаю в течение года, начиная с сегодняшнего дня, слепо повиноваться монсеньору принцу и кардиналу Фарнезе; не отказываться от выполнения приказов, которые он мне даст, и следовать его указаниям, не имея другого желания, кроме как быть его покорнейшим рабом. И пусть я буду навеки проклят, если хотя бы один раз в течение этого года я откажусь повиноваться. В чем и подписываюсь…»
В этот момент с разбитого лба Клода, который все еще кровоточил, упала на бумагу большая капля крови. Клод было вскочил, но потом вновь наклонился над столом. Пальцем он нарисовал кровавый крест и проговорил:
— Вот моя подпись!
— Я принимаю ее! — произнес Фарнезе.
Кардинал взял бумагу, перечитал ее, сложил и спрятал. Мгновение двое мужчин стояли лицом к лицу, бледные, мрачные, и смотрели друг на друга. Потом кардинал молча направился к двери, а палач, опершись кулаком о стол, пристально смотрел ему вслед и глухо шептал:
— Сначала государыня, а потом — вы, милостивый государь!
Глава 12
ФАУСТА
Мы вновь приглашаем нашего читателя в таинственный дворец принцессы Фаусты. Читатель, конечно, помнит, что вечером того дня, когда Виолетта была схвачена в доме Клода, то есть через несколько часов после заключения договора между Фарнезе и бывшим палачом, туда вошел Пардальян.
Снаружи, в темноте, Моревер вместе с Пикуиком и Кроассом поджидал шевалье. Что же до Пипо, то не особенно тревожась за судьбу хозяина, ленивый пес полаял немного для очистки совести и направился к «Ворожее».
Из персонажей, которых читатель видел мельком на оргии, нас интересуют семеро: трое мужчин и четыре женщины.
Герцог де Гиз. Мы оставили его бесчувственным в кабаке, где он упал, преследуя Екатерину Клевскую, герцогиню де Гиз…
Монах Жак Клеман… тот самый, который в Соборе Парижской Богоматери вернул к жизни кардинала Фарнезе. Мы видели, как он бежал — и мы снова встретим его.
Граф де Луань, любовник герцогини. Умирающим он был перенесен в дом Руджьери.
Мария Лотарингская, герцогиня де Монпансье, сестра Гиза. Через потайную дверь она проникла в дом Фаусты.
Клодина де Бовилье (кто такая Клодина де Бовилье, читатель вскоре узнает). Она проделала тот же путь, что и герцогиня де Монпансье, то есть из кабачка Руссотты попала в дом Фаусты.
Маргарита, королева Наваррская, которую также называют «королевой Марго», выбежала на улицу и исчезла.
Наконец, герцогиня де Гиз. Она упала на руки Пардальяна, который постучал в железную дверь и только что вошел в вестибюль, день и ночь охраняемый двумя стражами.
Фауста поговорила с Руджьери и вернулась к себе, уверенная, что граф де Луань умрет. Почему она была так заинтересована в смерти одного из самых верных слуг Генриха III, станет ясно в ходе дальнейшего повествования.
Она прошла в свой элегантный будуар, где до этого принимала Генриха де Гиза. Ее любимые служанки Мирти и Леа находились здесь же, беспокойно ловя каждый взгляд, каждую улыбку своей покровительницы. Но чело странной принцессы было омрачено; прекрасные черные брови хмурились, грудь вздымалась… Служанки трепетали.
— Несчастный трус! — цедила она сквозь зубы. — Человек, который заставляет дрожать Францию, который носит имя Гиз, видит свою жену на коленях у своего смертельного врага… и теряет сознание! Ни смелости, ни решительности. Разве этого я ждала от него?
Она глубоко задумалась.
— Да, — прошептала она, — вот каков будущий король Франции! Впрочем, может быть, это и к лучшему. Но Екатерина Клевская… как заманить ее в сети, которые я расставила?..
Она вышла, бросив служанкам несколько слов на чужом языке.
Дворец был разделен на три части. Справа располагались пышные официальные комнаты, окружавшие тронный зал. Слева были жилые покои, уютные и элегантные. В глубине находились помещения для гвардейцев и офицеров охраны, за ними — комната смерти… Это был не просто дворец… Это был целый город… Некое подобие Ватикана… Рим в сердце Парижа…
Сейчас Фауста находилась на своей половине. Она медленно шла по длинному коридору. Спокойствие уже вернулось к ней. Она остановилась перед одной из дверей и задумчиво прошептала:
— Здесь цыганочка. Хорошо.
Пройдя чуть дальше, она задержалась у другой двери.
— Здесь Клодина де Бовилье… Она еще пригодится.
У третьей двери она сказала:
— Здесь ждет меня Мария Лотарингская… С ней я поговорю о монахе!..
И, наконец, еще дальше, перед четвертой дверью, она произнесла:
— Здесь цыган Бельгодер… Хорошая ищейка, можно пустить по следу Фарнезе…
Ум этой женщины легко разбирался в хитросплетениях интриги, она была хозяйкой положения и заранее определяла роль каждого из персонажей, имевшихся у нее под рукой и не ведавших того, что они будут действовать на одной сцене, разыгрывая сочиненную Фаустой драму.
Когда она, возвращаясь назад, проходила мимо вестибюля, до нее вдруг донесся громкий и насмешливый голос. В каждой двери этого дворца находилось по потайному окошку… Фаусте достаточно было приблизиться к одному из них, чтобы увидеть происходящее в вестибюле… У нее вырвался возглас радости и удивления.
— Господь не оставил меня! — прошептала она.
В то же мгновение она подала какой-то знак. Без сомнения, служанки ни на минуту не теряли ее из виду, ибо к ней без промедления подбежали две женщины, на этот раз — француженки. Быстро и тихо она отдала им несколько приказаний, а потом отворила большую дверь в вестибюль, где Пардальян, держа на руках герцогиню де Гиз, объяснял суть дела двум стражам и укорял их за негостеприимство.
— Не по-христиански, — сказала Фауста, — отказать в помощи человеку, постучавшемуся в этот дом. Входите, сударь, вы желанный гость… Мои служанки сейчас помогут вашей даме, которая, я вижу, лишилась чувств…
Пардальян передал герцогиню де Гиз двум явившимся женщинам, которые через мгновение исчезли в глубине дома, увлекая за собой или, скорее, унося бесчувственную Екатерину Клевскую. Пардальян учтиво и непринужденно поклонился.
— Сударыня, — сказал он, — благодарю вас. Если бы не вы, я был бы в большом затруднении. Видите ли, эта дама не имеет ко мне никакого отношения…
— Возможно ли это? — сказала Фауста, пристально глядя на шевалье.
— Вот эта история в двух словах: я случайно проходил мимо вашего дома, когда ко мне с криком кинулась женщина. Она была чем-то сильно напугана и упала без чувств мне на руки. Она нуждалась в помощи. Я вижу освещенное окно. Стучу. Мне, наконец, открывают. Я пытаюсь объясниться с двумя бдительными стражами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159