— Как?! Вы меня убьете?
— Не без сожаления, должен вам признаться. Мне нравится ваше лицо.
— Что ж, клянусь Девой Марией и всеми святыми, ваше лицо мне тоже очень нравится. Молодой человек, я доверяю вам. И хочу показать, где спрятаны мешки. Идемте!
И господин Перетти проворчал себе под нос:
— Нужно хорошенько потрудиться, чтобы их отыскать!
Однако Пардальян не двинулся с места и спокойно сказал:
— Мне нет никакой необходимости знать, где спрятано ваше сокровище, господин Перетти. И если вы желаете моего совета, то я бы предложил вам немедленно погрузить эти мешки на тех же мулов и вывезти их отсюда.
Господин Перетти был, видимо, человеком очень подозрительным, потому что решил, что Пардальян пытается таким образом завлечь его людей в засаду. С другой стороны, открытое лицо шевалье внушало ему доверие. В результате он решил не трогать сокровище и принять помощь, предложенную ему Пардальяном.
— Вы мужественный человек, — сказал он. — Простите мое недоверие. Оно вам покажется естественным, когда вы узнаете, что я отвечаю за эти деньги. Я поговорю с нашим Святым отцом, и можете быть уверены, он найдет награду, достойную вас.
— Моя награда уже найдена, — насмешливо произнес Пардальян. — Не беспокойтесь об этом, прошу вас.
Господин Перетти снова был озадачен. Чтобы лучше узнать Пардальяна, он пригласил его отобедать. Шевалье поспешил согласиться, так как утренняя прогулка пробудила в нем волчий аппетит.
Во время обеда ему бросились в глаза некоторые странности: господин Перетти был окружен необычайным уважением, да и стол был слишком изысканным для Простого мельника. Пардальян заключил, что имеет дело с человеком высокого происхождения, облеченным властью и выполняющим, вероятно, особое поручение Сикста V. Что касается господина Перетти, то он не смог ничего заметить в своем госте, кроме хорошего аппетита и хороших манер.
Обед подошел к концу, когда появился герцог Ангулемский в сопровождении Пикуика и Кроасса. Каждый лакей нес по два мушкета, пистолеты и все, что может пригодиться во время военный действий. Их появление вызвало улыбку господина Перетти.
— Черт побери! — воскликнул он. — Я вижу, вы человек предусмотрительный. Но у нас здесь есть все необходимое, чтобы выдержать осаду…
— Очень хорошо, потому что осада не заставит себя ждать.
— Как?! Вы на самом деле думаете, что герцог де Гиз…
— Я думаю, что сегодня вечером к подножию холма Сен-Рок подойдет небольшая армия, вот и все, — пожал плечами Пардальян.
Господин Перетти подумал, что было бы лучше вовсе убраться отсюда. Он больше не сомневался в Пардальяне. Раньше он успокаивал себя мыслью, что шевалье сильно преувеличивает опасность положения. Упоминание о военных действиях заставило его переменить мнение.
«Я так хорошо себя чувствовал в покоях старой королевы… — думал он. — Неужели мое присутствие здесь необходимо?.. Конечно, нет… Шальная пуля… удар кинжалом… Но что случится, Господи, если завтра весь свет узнает о смерти Сикста V?»
Однако господин Перетти все-таки не был лишен храбрости. Кроме того, ему было интересно увидеть в деле этого необычного человека, который пришел защищать чужое сокровище и не просил ничего взамен. Итак, господин Перетти остался.
День закончился без происшествий. На закате Пикуик и Кроасс были посланы к подножию холма. Они должны были предупредить защитников мельницы о приближении людей де Гиза. Пикуик пребывал в бодром состоянии духа. Кроасс же был мрачен как никогда.
— Ну, — спросил первый. — Чего ты вздыхаешь?
— Черт возьми! Я думаю, что судьба к нам несправедлива, — сказал Кроасс.
— Нет, это ты несправедлив. Как? Ты сбежал от Бельгодера, который тебя бил, ты поступил на службу в дом, где можешь есть четыре раза в день, к молодому хозяину, который говорит с тобой учтиво, не колотит… и ты еще жалуешься?
— Э! Все это ничего не будет стоить, если меня убьют!
— Почему же тебя должны убить, дурак?
— Потому что мы собираемся сражаться… Пикуик, хочешь я скажу, что пришло мне в голову?
— Ну-ка скажи!
— Так вот. Господин де Пардальян — ужасный человек, который только и мечтает о боях и ранах.
— Это мне кажется довольно справедливым. Дальше?
— Дальше? Нам пора уносить ноги.
Пикуик вытащил кинжал.
— Слушай, друг мой, — сказал он. — Если ты решил нас опозорить, вероломно удрав перед сражением, то умрешь сейчас же, потому что я заколю тебя собственной рукой.
Кроасс немедленно уверился в разумности этого довода и пообещал быть храбрым, как Геркулес, но продолжал тяжело вздыхать и ворчать:
— Зачем нас кормят, если наши тела должны быть продырявлены ударом копья, стрелой или пистолетной пулей?
— Нас кормят, чтобы мы хорошо служили, а мы служим, чтобы умереть достойно.
Кроасс оценил (или сделал вид, что оценил) это утешение, во всяком случае он прекратил стонать.
Приятели расположились неподалеку от часовни. Наступила ночь, и Кроасс уже начал надеяться, что все обойдется, когда группа вооруженных людей вышла из ворот Сен-Оноре и направилась в их сторону. В группе было человек сорок. За ними следовала тяжелая повозка, запряженная тремя сильными лошадьми. Вооруженные люди — чтобы нагнать страх на погонщиков, повозка — чтобы перевезти во дворец к Гизу тридцать драгоценных мешков.
Командовал всеми Менвиль. Рядом с ним шагали Моревер, Бюсси-Леклерк и Крюсе. Остальные были простыми солдатами. С ними молча шел человек явно благородного происхождения. Его лицо закрывала маска. Это был герцог де Гиз собственной персоной, пожелавший лично участвовать в операции (вероятно, из опасения, что мешки могут пропасть по дороге).
Менвиль, Бюсси-Леклерк и Крюсе были доверенными людьми де Гиза, преданными ему душой и телом и готовыми ради него на все.
С Моревером и Менвилем читатель уже знаком. Представим ему остальных.
Крюсе был ярым сторонником Лиги, родственником того Крюсе, который столь жутко прославился во время Варфоломеевской резни. Он оказал Гизу особую услугу, назвав ему тех, кто мог составить герцогу серьезную оппозицию в Парламенте. Крюсе был знаменит еще и тем, что часто и умело пускал в ход свой кинжал.
Жак Леклерк, учитель фехтования, которого Гиз назначил комендантом Бастилии, был бретер и хвастал тем, что все его дуэли закончились смертью противника. К своему имени он прибавил «Бюсси» в память о знаменитом Бюсси д'Амбуазе, подло убитом фаворитами Генриха III.
Эти четверо составляли тайный совет Генриха де Гиза.
Гиз шагал к мельнице, чтобы захватить миллионы, которые Сикст V обещал прислать ему и в которых внезапно отказал. Он надеялся, что, имея такую огромную сумму, сможет забыть обещание не предпринимать насильственных действий против Генриха III, данное им Екатерине Медичи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159