Приходится признать это, Наталья.
— Что за бред вы несли? — все же спросила она у Воронова. — Стыдно было слушать, честное слово!
— Некогда объяснять, — пожевал губами Воронов. — Уходим отсюда.
— Вам же так здесь нравится, — не удержалась Наталья. — Думаю, хозяйка на вас обидится, если вы так скоропалительно ее покинете.
— Переживет. А вот я не переживу, если мы не под-суетимся и не схватим преступника за руку.
— Не поняла?
— Объясню потом. А сейчас нужно действовать, Наталья. Если мы не хотим успеть к шапочному разбору…
Они сидели в комнате всего лишь полчаса, но эти полчаса показались Наталье вечностью. Глаза ее привыкли к темноте, и она уже различала неясные очертания камина, кресел и керамики на стеллажах. Было так тихо, что дыхание Воронова билось у нее в голове, как колокол. Воронов возился совсем недалеко, в стенной нише.
— Что вы там делаете?
— Готовлю плацдарм…
— Чего мы ждем? И куда вы меня привезли? — шепотом спросила она.
— Это дом Радзивилла. Здесь его и убили. И не только его.
— А кого еще?
— Литвинову.
— Разве ее убили?
— В общем, да… Кстати, вы сидите в кресле, в котором ее нашли.
Наталья зажала рот рукой и сползла на пол.
— Черт возьми! Не могли сразу предупредить.
— Не стоит бояться мертвецов. Живые — вот кто опасен. А вот, кажется, и один из представителей живых.
Наталья сжалась в комок и затихла. Послышался неясный шорох, щелчок, и в комнату ворвался ледяной ветер с залива: кто-то открыл окно и оказался в комнате. Наталья слышала его прерывистое дыхание, а спустя минуту увидела и очертания фигуры.
Высокой и фантастически поджарой.
Нежданный посетитель щелкнул фонариком, и бледный луч заплясал по стенам и потолку, а потом уперся в нишу с маленьким столиком, на котором стояло деревянное блюдо с мотками ниток. Луч фонарика сфокусировался на них, и теперь Наталья могла даже разглядеть цвета: красный, зеленый и бежевый. Посетитель протянул руку в перчатке к блюду, и в этот момент Воронов повернул выключатель.
Фонарик незнакомца выпал из рук и покатился по полу. А Наталья громко закричала: перед ней, растерянная и опустошенная, стояла Регина Бадер…
20 февраля
Воронов
В понедельник пошел снег, а в меню «Доктора Ватсона» снова оказались традиционные роглики-кнедлики, пиво, эль и коньяк.
Гусалов и Наталья заказали себе коньяк, а Серафима из солидарности с Вороновым пила боржоми.
— Понедельник, — трагическим шепотом произнесла она, влюбленно бродя глазами по лицу Воронова. — Понедельник. Вы обещали все рассказать.
Воронов крякнул и обхватил стакан с боржоми обеими руками. А потом потрепал податливую, как воск, Серафиму по короткой челке.
— Как дядя?
— Плохо. Заперся в квартире и второй день никого к себе не пускает. И телефонную трубку не берет.
— Оформили ему отпуск задним числом, — поддержал племянницу Лели Гусалов.
— Вы расскажете нам, как все было? — снова вклинилась Симочка.
— Хорошо, — Воронов взъерошил волосы и глубоко вздохнул. — Запонки. Все дело в запонках. Запонки сломали им игру. Присутствующие здесь знают, что в багажнике была найдена запонка. А на рубахе покойного — вторая. Но, видите ли, в чем дело… Люди такого уровня, как покойный Радзивилл, никогда не наденут подобную копеечную дрянь. Это неприлично. Так же неприлично, как появиться голым на заседании совета директоров.
— А если это были его любимые запонки? Если они были дороги как память? — блестя глазами, вставила Серафима.
— Он мог носить их дома. Или выезжать в них на пикник. Но Радзивилл отправился в ресторан прямо с работы и такую вольность позволить себе не мог. Гатти все просчитала, но ее сгубила самая банальная страсть к молодому любовнику. Она подменила запонки, заменила их первыми попавшимися. А своему парню презентовала радзивилловские, из платины с бриллиантами. Запонки были эксклюзивными. Сделанными в одном экземпляре. Такие не по карману не то что узбеку-любовнику, но и самой Гатти.
— Кстати, жена Радзивилла уже опознала запонки, — вставил Гусалов. — Они действительно очень дорогие… платина и вправленные в нее бриллианты. Сделаны на заказ у одного из парижских ювелиров.
— А почему же жена не сказала, что те запонки, которые нашли, совсем не принадлежат ее мужу? — Девчонка никак не могла успокоиться и проявляла все задатки частного детектива.
— Все очень просто, — мрачно улыбнулся Воронов. — Радзивилл был старомоден и обожал рубахи определенного покроя. И именно с запонками. Этого добра у него было пар десять, а то и больше. И потом — инь и ян были откровенным издевательством, они намекали на распутство бывшего мужа. Тем более что Радзивилл и его женушка жили через пень-колоду больше трех лет. Я говорил с Эммой Александровной еще раньше… Запонки были единственной деталью, которая меня смущала. Запонки и фотография Литвиновой. Фотография никогда не принадлежала Радзивиллу. Они вообще не были знакомы. Честно говоря, это и не фотография даже, а часть фотографии — сама фотография хранилась в записной книжке Бадер как память о самом начале карьеры. Когда она убила Радзивилла и вызвала на место преступления Гатти…
— Подождите, — взмолилась Серафима. — Давайте все по порядку.
— Ну, хорошо. Если по порядку, то необходим небольшой экскурс в историю. Все началось в девяносто четвертом году, когда Радзивилл и Гатти познакомились. А потом знакомство переросло в трогательную дружбу. Девочки из «Калипсо»… — Тут Воронов надолго замолчал. — Не все, конечно, — очень небольшой круг избранных — выполняли для Радзивилла разные деликатные поручения. Сводили с нужными людьми, выкачивали определенную информацию, сидя на коленях, и так далее. Радзивилл и сам пользовался девочками Гатти, не так часто, конечно, как это можно было предположить… Дело в том, что у него были совершенно определенные сексуальные наклонности, которые с годами только прогрессировали. Проще говоря, он был самым настоящим садистом. Некоторое время эту часть его темной сексуальности удовлетворяла двоюродная сестра Агнешка, которая была предана ему как собака. Но в какой-то момент не слишком-то привлекательная, мягко говоря, женщина перестала удовлетворять банкира. Это случилось несколько лет назад, когда он встретил Никольскую. И полюбил ее, насколько он вообще был способен любить. Но именно с ней садистские наклонности Радзивилла вспыхнули с новой силой. Только поэтому они расстались. Но Радзивилл не переставал любить Ксению все эти годы, он периодически приглашал ее к себе, молил о взаимности — в общем, не хотел оставить в покое. В тот день, третьего февраля, они встретились. Свидание закончилось плачевно, и Радзивилл был взбешен. Возможно, он вообще слетел с катушек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
— Что за бред вы несли? — все же спросила она у Воронова. — Стыдно было слушать, честное слово!
— Некогда объяснять, — пожевал губами Воронов. — Уходим отсюда.
— Вам же так здесь нравится, — не удержалась Наталья. — Думаю, хозяйка на вас обидится, если вы так скоропалительно ее покинете.
— Переживет. А вот я не переживу, если мы не под-суетимся и не схватим преступника за руку.
— Не поняла?
— Объясню потом. А сейчас нужно действовать, Наталья. Если мы не хотим успеть к шапочному разбору…
Они сидели в комнате всего лишь полчаса, но эти полчаса показались Наталье вечностью. Глаза ее привыкли к темноте, и она уже различала неясные очертания камина, кресел и керамики на стеллажах. Было так тихо, что дыхание Воронова билось у нее в голове, как колокол. Воронов возился совсем недалеко, в стенной нише.
— Что вы там делаете?
— Готовлю плацдарм…
— Чего мы ждем? И куда вы меня привезли? — шепотом спросила она.
— Это дом Радзивилла. Здесь его и убили. И не только его.
— А кого еще?
— Литвинову.
— Разве ее убили?
— В общем, да… Кстати, вы сидите в кресле, в котором ее нашли.
Наталья зажала рот рукой и сползла на пол.
— Черт возьми! Не могли сразу предупредить.
— Не стоит бояться мертвецов. Живые — вот кто опасен. А вот, кажется, и один из представителей живых.
Наталья сжалась в комок и затихла. Послышался неясный шорох, щелчок, и в комнату ворвался ледяной ветер с залива: кто-то открыл окно и оказался в комнате. Наталья слышала его прерывистое дыхание, а спустя минуту увидела и очертания фигуры.
Высокой и фантастически поджарой.
Нежданный посетитель щелкнул фонариком, и бледный луч заплясал по стенам и потолку, а потом уперся в нишу с маленьким столиком, на котором стояло деревянное блюдо с мотками ниток. Луч фонарика сфокусировался на них, и теперь Наталья могла даже разглядеть цвета: красный, зеленый и бежевый. Посетитель протянул руку в перчатке к блюду, и в этот момент Воронов повернул выключатель.
Фонарик незнакомца выпал из рук и покатился по полу. А Наталья громко закричала: перед ней, растерянная и опустошенная, стояла Регина Бадер…
20 февраля
Воронов
В понедельник пошел снег, а в меню «Доктора Ватсона» снова оказались традиционные роглики-кнедлики, пиво, эль и коньяк.
Гусалов и Наталья заказали себе коньяк, а Серафима из солидарности с Вороновым пила боржоми.
— Понедельник, — трагическим шепотом произнесла она, влюбленно бродя глазами по лицу Воронова. — Понедельник. Вы обещали все рассказать.
Воронов крякнул и обхватил стакан с боржоми обеими руками. А потом потрепал податливую, как воск, Серафиму по короткой челке.
— Как дядя?
— Плохо. Заперся в квартире и второй день никого к себе не пускает. И телефонную трубку не берет.
— Оформили ему отпуск задним числом, — поддержал племянницу Лели Гусалов.
— Вы расскажете нам, как все было? — снова вклинилась Симочка.
— Хорошо, — Воронов взъерошил волосы и глубоко вздохнул. — Запонки. Все дело в запонках. Запонки сломали им игру. Присутствующие здесь знают, что в багажнике была найдена запонка. А на рубахе покойного — вторая. Но, видите ли, в чем дело… Люди такого уровня, как покойный Радзивилл, никогда не наденут подобную копеечную дрянь. Это неприлично. Так же неприлично, как появиться голым на заседании совета директоров.
— А если это были его любимые запонки? Если они были дороги как память? — блестя глазами, вставила Серафима.
— Он мог носить их дома. Или выезжать в них на пикник. Но Радзивилл отправился в ресторан прямо с работы и такую вольность позволить себе не мог. Гатти все просчитала, но ее сгубила самая банальная страсть к молодому любовнику. Она подменила запонки, заменила их первыми попавшимися. А своему парню презентовала радзивилловские, из платины с бриллиантами. Запонки были эксклюзивными. Сделанными в одном экземпляре. Такие не по карману не то что узбеку-любовнику, но и самой Гатти.
— Кстати, жена Радзивилла уже опознала запонки, — вставил Гусалов. — Они действительно очень дорогие… платина и вправленные в нее бриллианты. Сделаны на заказ у одного из парижских ювелиров.
— А почему же жена не сказала, что те запонки, которые нашли, совсем не принадлежат ее мужу? — Девчонка никак не могла успокоиться и проявляла все задатки частного детектива.
— Все очень просто, — мрачно улыбнулся Воронов. — Радзивилл был старомоден и обожал рубахи определенного покроя. И именно с запонками. Этого добра у него было пар десять, а то и больше. И потом — инь и ян были откровенным издевательством, они намекали на распутство бывшего мужа. Тем более что Радзивилл и его женушка жили через пень-колоду больше трех лет. Я говорил с Эммой Александровной еще раньше… Запонки были единственной деталью, которая меня смущала. Запонки и фотография Литвиновой. Фотография никогда не принадлежала Радзивиллу. Они вообще не были знакомы. Честно говоря, это и не фотография даже, а часть фотографии — сама фотография хранилась в записной книжке Бадер как память о самом начале карьеры. Когда она убила Радзивилла и вызвала на место преступления Гатти…
— Подождите, — взмолилась Серафима. — Давайте все по порядку.
— Ну, хорошо. Если по порядку, то необходим небольшой экскурс в историю. Все началось в девяносто четвертом году, когда Радзивилл и Гатти познакомились. А потом знакомство переросло в трогательную дружбу. Девочки из «Калипсо»… — Тут Воронов надолго замолчал. — Не все, конечно, — очень небольшой круг избранных — выполняли для Радзивилла разные деликатные поручения. Сводили с нужными людьми, выкачивали определенную информацию, сидя на коленях, и так далее. Радзивилл и сам пользовался девочками Гатти, не так часто, конечно, как это можно было предположить… Дело в том, что у него были совершенно определенные сексуальные наклонности, которые с годами только прогрессировали. Проще говоря, он был самым настоящим садистом. Некоторое время эту часть его темной сексуальности удовлетворяла двоюродная сестра Агнешка, которая была предана ему как собака. Но в какой-то момент не слишком-то привлекательная, мягко говоря, женщина перестала удовлетворять банкира. Это случилось несколько лет назад, когда он встретил Никольскую. И полюбил ее, насколько он вообще был способен любить. Но именно с ней садистские наклонности Радзивилла вспыхнули с новой силой. Только поэтому они расстались. Но Радзивилл не переставал любить Ксению все эти годы, он периодически приглашал ее к себе, молил о взаимности — в общем, не хотел оставить в покое. В тот день, третьего февраля, они встретились. Свидание закончилось плачевно, и Радзивилл был взбешен. Возможно, он вообще слетел с катушек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107