Насчет разных сфер и разных точек приложения. Радзивилл обожал молодых манекенщиц, а с вашего конвейера модели сходят, как городские сайки по рублю девяносто пять штука.
Дверь тихонько приоткрылась, и на пороге возникла Регина Бадер с подносом в руках. Кофе, сливки, сахар и два крошечных пирожных, как апофеоз сдержанного ленча.
— Спасибо, милая, — поблагодарила Регину Гатти, и девушка, застенчиво улыбнувшись, вышла. — Угощайтесь, господин… Леля.
— Благодарю.
— Забавная у вас фамилия, — все-таки не удержалась Гатти.
— Самая обыкновенная, — отрезал Леля.
— Неплохой псевдоним для девушки, работающей на подиуме.
— Вернемся к Литвиновой. — Леля решил не упускать такой счастливый случай. — Мне нужен ее адрес и телефон.
— Конечно. Пейте кофе, а я пока приготовлю вам все, что нужно.
Через минуту Леля уже записывал координаты Литвиновой, а еще через три минуты допил свой кофе. Беседа исчерпана, статисты свободны.
— Вы говорили о том, что Радзивилл и Литвинова были знакомы? — не удержалась Гатти.
— Есть некоторые основания так полагать. Вы же не станете носить в бумажнике фотографию незнакомого человека…
— Пожалуй, нет.
Отставив кофе, Гатти заходила по комнате.
— Господи, только этого не хватало. В прошлом году Марина с двумя несчастными граммами героина. Теперь фотография Литвиновой в бумажнике убитого. Вы мне так всю клиентуру распугаете. А у меня еще и школа манекенщиц…
— Да не волнуйтесь вы так, Виолетта Сергеевна. Фотография — еще не криминал. Мало ли как она могла там оказаться…
— Да, я понимаю. Держите меня в курсе, господин Леля.
Что-что, а держать в курсе мы тебя будем. Ничего не утаим.
— И вы тоже. Если Литвинова счастливым образом объявится.
— Непременно.
Гатти поднялась, давая понять, что аудиенция закончена. И Леля самым неожиданным для себя образом впал в минор. Сейчас он уйдет, и у него не будет больше повода столкнуться лицом к лицу с Региной Бадер и ее прирученным шрамом.
— Говорят, вы вдрызг разругались с Ксенией Никольской? — цепляясь зубами за последнюю возможность остаться здесь хоть на минуту, сказал Леля.
— Вам и это известно?
— Дошли слухи.
— Думаю, это не должно волновать правоохранительные органы. — Он все-таки сумел подгадить директрисе настроение. — Это, так сказать, цеховые разборки. Всего доброго, господин Леля.
— Всего хорошего. Приятно было с вами познакомиться, Виолетта Сергеевна. Искренне надеюсь больше не встречаться с вами. По такому прискорбному поводу…
— Я тоже, — Виолетта протянула Леле руку.
И тут произошло нечто странное: альковная обстановка «Калипсо» сыграла с Лелей злую шутку. Он неловко согнулся в полупоклоне и попытался поцеловать Гатти руку. Директриса, не ожидавшая от милицейской ищейки такой галантности, оказалась совершенно не готовой к этому. И протянутая для делового пожатия рука больно стукнула Лелю по носу.
Общая неловкость длилась несколько секунд и была прервана тихим смехом. Смеялась Регина Бадер, невесть как оказавшаяся за их спинами.
— Простите, — процедила Гатти, и смех тотчас же прекратился.
— Это вы меня простите…
Но было уже поздно. Из носа Лели потекла тоненькая струйка крови. Нос всегда был его слабым местом. Он несколько раз подводил старшего следователя в ответственных ситуациях. Вот и теперь: перед ним стояла Гатти, за его спиной смеялась Бадер, а по подбородку текла унизительная светлая кровь.
— Боже мой, у вас кровь! — бесцветным голосом сказала Виолетта.
— Ничего. Это сейчас пройдет…
— Мне так неловко.
— Да все в порядке.
— Сейчас. Регина, помоги, пожалуйста…. Смочи какую-нибудь ткань… Смочи платок…
С той же покорностью Бадер выскользнула из кабинета, а Гатти усадила беспомощного Леонида Петровича в кресло.
— Поднимите голову, — тоном, не терпящим возражений, приказала она.
— Ничего-ничего.
— Поднимите… Вы запачкали пиджак.
— Ничего.
В кабинет вернулась Регина, держа в руках мокрый платок.
— Клади ему на переносицу, — скомандовала Гатти.
Мягкие пальцы Бадер коснулись Лелиного лба: прикосновение длилось всего несколько мгновений, но у следователя заломило в висках. Он готов был умереть от потери крови, только бы ощущать на коже тепло ее рук.
— Вот так, — удовлетворенно заметила Гатти. — Через несколько минут все пройдет.
Но проклятый нос и здесь подвел Лелю: кровотечение прекратилось так же внезапно, как и началось. Симулировать его дальше не представлялось возможным.
— Еще несколько вопросов, если вы позволите, — не опуская запрокинутой головы, сказал Леля.
— Я у вас в долгу. Спрашивайте.
— Как долго работала у вас Литвинова?
— Лет пять.
— А как она у вас появилась? Гатти села в кресло против следователя и задумалась.
— Ну, как появляются девушки. Существует школа манекенщиц, существует кастинг. Мне она сразу понравилась. В ней было что-то необычное, какая-то трагическая тайна. И я не ошиблась… Она оказалась сиротой, приехала в Петербург откуда-то из Мурманской области. Знаете, что она мне заявила при нашей первой встрече?
— Что?
— Она сказала: «Если вы не возьмете меня в агентство, я пойду на панель». Вот так. А девушке было всего девятнадцать…
— Завидная целеустремленность, — только и смог выговорить Леля.
— И склонность к шантажу, добавлю я.
— Вы поддались?
— А что мне оставалось делать? Тем более что у нее были великолепные данные. Этакая стервинка, червоточинка в нутре. А такие вещи ценятся даже больше, чем безупречность формы. Правда, теперь я склоняюсь к мысли, что лучше бы ей было отправиться на панель. Уж там бы она была на месте.
— Лестная характеристика.
— Что поделать. Ну как, вам лучше?
— Да, спасибо.
Злоупотреблять вниманием гостеприимной хозяйки «Калипсо» Леле не хотелось. Он поднялся, воровато сунул мокрый платок Регины Бадер в карман и — теперь уже без всяких задних мыслей — пожал протянутую руку Гатти.
— Держите меня в курсе, — снова повторила она.
— Непременно.
— Регина, проводи.
Такого королевского жеста Леля даже ожидать не мог.
Девушка пожала плечами и двинулась следом за Лелей. Выйдя в коридор, Леля сразу же увлек манекенщицу к ближайшей кадке с крошечной масличной пальмой.
— Всего лишь несколько слов, Регина.
Бадер сочувственно улыбнулась, и шрам, ятаганом занесшийся над бедной Лелиной головой, повторил ее улыбку.
— Это касается Литвиновой, — быстро произнес Леля, чтобы избежать двусмысленностей. Раз уж девушка с фото таинственным образом материализовалась и обрела имя и фамилию, стоит использовать этот факт на всю катушку.
— Я бы не хотела это обсуждать. Тем более что вы получили исчерпывающую информацию от Виолетты Сергеевны.
— И все-таки… То, что сказала Гатти, — это, так сказать, взгляд королевы на подданных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Дверь тихонько приоткрылась, и на пороге возникла Регина Бадер с подносом в руках. Кофе, сливки, сахар и два крошечных пирожных, как апофеоз сдержанного ленча.
— Спасибо, милая, — поблагодарила Регину Гатти, и девушка, застенчиво улыбнувшись, вышла. — Угощайтесь, господин… Леля.
— Благодарю.
— Забавная у вас фамилия, — все-таки не удержалась Гатти.
— Самая обыкновенная, — отрезал Леля.
— Неплохой псевдоним для девушки, работающей на подиуме.
— Вернемся к Литвиновой. — Леля решил не упускать такой счастливый случай. — Мне нужен ее адрес и телефон.
— Конечно. Пейте кофе, а я пока приготовлю вам все, что нужно.
Через минуту Леля уже записывал координаты Литвиновой, а еще через три минуты допил свой кофе. Беседа исчерпана, статисты свободны.
— Вы говорили о том, что Радзивилл и Литвинова были знакомы? — не удержалась Гатти.
— Есть некоторые основания так полагать. Вы же не станете носить в бумажнике фотографию незнакомого человека…
— Пожалуй, нет.
Отставив кофе, Гатти заходила по комнате.
— Господи, только этого не хватало. В прошлом году Марина с двумя несчастными граммами героина. Теперь фотография Литвиновой в бумажнике убитого. Вы мне так всю клиентуру распугаете. А у меня еще и школа манекенщиц…
— Да не волнуйтесь вы так, Виолетта Сергеевна. Фотография — еще не криминал. Мало ли как она могла там оказаться…
— Да, я понимаю. Держите меня в курсе, господин Леля.
Что-что, а держать в курсе мы тебя будем. Ничего не утаим.
— И вы тоже. Если Литвинова счастливым образом объявится.
— Непременно.
Гатти поднялась, давая понять, что аудиенция закончена. И Леля самым неожиданным для себя образом впал в минор. Сейчас он уйдет, и у него не будет больше повода столкнуться лицом к лицу с Региной Бадер и ее прирученным шрамом.
— Говорят, вы вдрызг разругались с Ксенией Никольской? — цепляясь зубами за последнюю возможность остаться здесь хоть на минуту, сказал Леля.
— Вам и это известно?
— Дошли слухи.
— Думаю, это не должно волновать правоохранительные органы. — Он все-таки сумел подгадить директрисе настроение. — Это, так сказать, цеховые разборки. Всего доброго, господин Леля.
— Всего хорошего. Приятно было с вами познакомиться, Виолетта Сергеевна. Искренне надеюсь больше не встречаться с вами. По такому прискорбному поводу…
— Я тоже, — Виолетта протянула Леле руку.
И тут произошло нечто странное: альковная обстановка «Калипсо» сыграла с Лелей злую шутку. Он неловко согнулся в полупоклоне и попытался поцеловать Гатти руку. Директриса, не ожидавшая от милицейской ищейки такой галантности, оказалась совершенно не готовой к этому. И протянутая для делового пожатия рука больно стукнула Лелю по носу.
Общая неловкость длилась несколько секунд и была прервана тихим смехом. Смеялась Регина Бадер, невесть как оказавшаяся за их спинами.
— Простите, — процедила Гатти, и смех тотчас же прекратился.
— Это вы меня простите…
Но было уже поздно. Из носа Лели потекла тоненькая струйка крови. Нос всегда был его слабым местом. Он несколько раз подводил старшего следователя в ответственных ситуациях. Вот и теперь: перед ним стояла Гатти, за его спиной смеялась Бадер, а по подбородку текла унизительная светлая кровь.
— Боже мой, у вас кровь! — бесцветным голосом сказала Виолетта.
— Ничего. Это сейчас пройдет…
— Мне так неловко.
— Да все в порядке.
— Сейчас. Регина, помоги, пожалуйста…. Смочи какую-нибудь ткань… Смочи платок…
С той же покорностью Бадер выскользнула из кабинета, а Гатти усадила беспомощного Леонида Петровича в кресло.
— Поднимите голову, — тоном, не терпящим возражений, приказала она.
— Ничего-ничего.
— Поднимите… Вы запачкали пиджак.
— Ничего.
В кабинет вернулась Регина, держа в руках мокрый платок.
— Клади ему на переносицу, — скомандовала Гатти.
Мягкие пальцы Бадер коснулись Лелиного лба: прикосновение длилось всего несколько мгновений, но у следователя заломило в висках. Он готов был умереть от потери крови, только бы ощущать на коже тепло ее рук.
— Вот так, — удовлетворенно заметила Гатти. — Через несколько минут все пройдет.
Но проклятый нос и здесь подвел Лелю: кровотечение прекратилось так же внезапно, как и началось. Симулировать его дальше не представлялось возможным.
— Еще несколько вопросов, если вы позволите, — не опуская запрокинутой головы, сказал Леля.
— Я у вас в долгу. Спрашивайте.
— Как долго работала у вас Литвинова?
— Лет пять.
— А как она у вас появилась? Гатти села в кресло против следователя и задумалась.
— Ну, как появляются девушки. Существует школа манекенщиц, существует кастинг. Мне она сразу понравилась. В ней было что-то необычное, какая-то трагическая тайна. И я не ошиблась… Она оказалась сиротой, приехала в Петербург откуда-то из Мурманской области. Знаете, что она мне заявила при нашей первой встрече?
— Что?
— Она сказала: «Если вы не возьмете меня в агентство, я пойду на панель». Вот так. А девушке было всего девятнадцать…
— Завидная целеустремленность, — только и смог выговорить Леля.
— И склонность к шантажу, добавлю я.
— Вы поддались?
— А что мне оставалось делать? Тем более что у нее были великолепные данные. Этакая стервинка, червоточинка в нутре. А такие вещи ценятся даже больше, чем безупречность формы. Правда, теперь я склоняюсь к мысли, что лучше бы ей было отправиться на панель. Уж там бы она была на месте.
— Лестная характеристика.
— Что поделать. Ну как, вам лучше?
— Да, спасибо.
Злоупотреблять вниманием гостеприимной хозяйки «Калипсо» Леле не хотелось. Он поднялся, воровато сунул мокрый платок Регины Бадер в карман и — теперь уже без всяких задних мыслей — пожал протянутую руку Гатти.
— Держите меня в курсе, — снова повторила она.
— Непременно.
— Регина, проводи.
Такого королевского жеста Леля даже ожидать не мог.
Девушка пожала плечами и двинулась следом за Лелей. Выйдя в коридор, Леля сразу же увлек манекенщицу к ближайшей кадке с крошечной масличной пальмой.
— Всего лишь несколько слов, Регина.
Бадер сочувственно улыбнулась, и шрам, ятаганом занесшийся над бедной Лелиной головой, повторил ее улыбку.
— Это касается Литвиновой, — быстро произнес Леля, чтобы избежать двусмысленностей. Раз уж девушка с фото таинственным образом материализовалась и обрела имя и фамилию, стоит использовать этот факт на всю катушку.
— Я бы не хотела это обсуждать. Тем более что вы получили исчерпывающую информацию от Виолетты Сергеевны.
— И все-таки… То, что сказала Гатти, — это, так сказать, взгляд королевы на подданных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107