Наталья вздрогнула. Похоже, ее ждет вечер открытых дверей. Три тысячи долларов, паспорта, просроченные билеты… Этот пасьянс совсем не нравился Наталье, сплошная черная масть, перевернутые пиковые тузы. Слишком бесстрастны, слишком деловиты были голоса мужчин в автоответчике.
Звонить не переставали. Тума заходилась в лае, подпрыгивала и норовила лягнуть дверь. Ну что ж, доберман — собака для защиты. Будем надеяться, что ничего из ряда вон не случится… Наталья подошла к двери и аккуратно посмотрела в «глазок»: о, если бы это был тщедушный аллергик, как бы ей полегчало!..
Но это был не аллергик.
Из «глазка» на Наталью взирала крепкая, почти квадратная голова, небрежно насаженная на плечи. Шея только подразумевалась. Кой черт подразумевалась — ее не было вообще. А сама головогрудь выглядела так устрашающе, что у Натальи подкосились ноги.
— Кого вам? — пискнула она из-за двери.
— Вас, — заявила головогрудь и улыбнулась, показав нижнюю челюсть, утыканную акульими зубами.
— Я, видите ли… Я не одета… — сказала она первое, что пришло в голову.
— Я подожду.
Господи, зачем она вообще нашла эту собаку, эту квартиру, этот ключ? Что за женщина здесь живет? И что за мужчина стоит за дверью? Может быть, он постоит и уйдет?
— Вы скоро? — напомнила о себе головогрудь.
Нет, так просто он не уйдет. Старушонка с косой и в саване тоже так просто не уходит с порога, если уж пришла.
— Да-да… Я сейчас, — сказала Наталья, но так и не сдвинулась с места. — А что вам, собственно, угодно?
— Поговорить.
Этот поговорит, как же. При желании размозжит дверь одним только лбом.
— Я вас не знаю.
— Я тоже. Но поговорить нужно. Интересно, уж не за хозяйку ли дома он ее принимает?
— Я… Я вызову милицию, — это прозвучало совсем по-детски, и Наталья устыдилась самой себя.
— Зачем же? А если я милиция и есть?
Три тысячи долларов, паспорт на имя совершенно другой женщины. Просроченные билеты. Лучше открыть.
9 февраля
Воронов
Осанна! Аллилуйя!
Вот оно и свершилось.
Ты входишь в первый попавшийся дом, в квартиру, расположенную над твоей квартирой. И что же ты видишь? Свою собственную книгу, которая выпала из портфеля хозяйки. Это было так неожиданно и так чудесно, что у Воронова прошла тупая боль в желудке, которая мучила его с прошлого понедельника. Вот только если бы внезапная поклонница не была такой неприятной… Сразу видно, богатая содержанка, пресыщенная кокотка, любительница «leather sex» и прочих сексуальных извращений. Но… как это она сказала? Русский Жапризо?
Как бы то ни было, цель достигнута. Можно переключаться на магический реализм. Ему всегда нравился магический реализм, но совмещать его с детективом-однодневкой? Времена Хичкока и Хамфри Богарта с его «Мальтийским соколом» прошли, остались только большие пистолеты, подозрительно смахивающие на фаллоимитаторы, и мозги на асфальте, подозрительно смахивающие на чечевичную похлебку. И уйма женщин, похожих на писателей. И уйма мужчин, похожих на романистов.
Блондинка, и, должно быть, крашеная.
Ее лица Воронов так толком и не разглядел: от аллергии на собачью шерсть у него начали слезиться глаза. Наверняка расхожий тип, который нравится нуворишам: леденцы вместо глаз, леденцы вместо губ, эпилятор на полке в ванной и страстная любовь к мексиканской кухне. Еще и собаку держит. А собаки гадят где ни попадя; честному человеку ступить некуда, то здесь, то там на «мины» натыкаешься…
Quean. Нужно поискать в разговорнике Сольмана, как именно пишется это слово.
Всю ванную испохабила. Теперь штукатурка отсыреет, потолок покроется плесенью, а это губительно для воспаленных гланд и носовых перегородок. Да-а… Совсем не так представлялась Воронову первая, воочию увиденная поклонница.
Он прошелся по комнате, прислушиваясь к скрипящему и стонущему организму, и коснулся пальцем «Ундервуда». За последние два месяца он не написал ни строчки, и проклятый «Ундервуд» стал действовать ему на нервы. Если бы не излучение, он бы давно обзавелся компьютером и сочинял бы дурацкие тексты в десять раз быстрее.
На кухне Воронова ждала овсянка с изюмом и тертыми орехами — ежедневный скучный ужин для ублажения гастроэнтероколита. Гастроэнтероколит, как какой-нибудь заправский Минотавр, требовал дани, и изюм с тертыми орехами вполне подходил для этой цели. Воронов поковырял ложкой в жидком месиве, выловил пару изюминок и отправился звонить Марголису.
— Это я, — буднично сказал он в трубку.
— Ну? — неисправимый оптимист Марголис отличался тем, что всегда ждал только хороших вестей. — Как твой кризис? Унялся?
— Продолжается.
— Отнесись к этому философски, Володенька…
— У меня неприятности.
— Какие еще неприятности? Родильная горячка приключилась? Или, не дай бог, болезнь Иценко — Кушинга?
— У меня протек потолок.
— Ну это же не проблема, Володенька. Завтра вызову рабочих из ЖЭКа, сделают тебе потолок не простой, а золотой.
— Кокотка с верхнего этажа залила. Дама полусвета. Безмозглая девица со смазливой физиономией и собакой в придачу.
— Что ты говоришь!
— Если бы ты ее только видел! Типичная такая потаскушка. Интеллекта ноль, но обстановка! Мраморный пол. Наверняка она из простуд не вылезает… И наверняка ее содержит какой-нибудь уголовник.
— Ну-у… так уж и уголовник. Не будь занудой, Володенька.
— Уголовник! Или банкир, что, в общем, одно и то же… Ты знаешь, что я у нее выцепил?
— Карту-схему борделей города Санкт-Петербурга, — хохотнул Марголис.
— Свой собственный роман… «Смерть по-научному»…
— Что ты говоришь!
— Именно. Она, оказывается, моя страстная поклонница. Читала все пятнадцать книг. И всучила мне последнюю. Прямо миссионерка какая-то.
— Да какая разница, кто она, если ты уже пошел в народ?
— Не скажи, — Воронов кашлянул. — Мне хотелось бы, чтобы моя первая поклонница… первая, с которой я случайно познакомлюсь… была… э-э… несколько другой.
— Разбитой параличом?
— Очень остроумно! Во всяком случае, не такой вызывающей.
Марголис засопел.
— Я, между прочим, давно тебя приглашал. Подберем девочку из фан-клуба. Какую-нибудь валькирию. В твоем стиле.
— Валькирии не в моем стиле.
— Ты не возражаешь, если я заеду, Володенька?
— Не думаю, что это удачная мысль.
— А я достал для твоего желудка метандростенолон.
— Да его в любой аптеке купить можно! И к тому же у меня еще осталась пара упаковок. До весны хватит.
— То таблетки. А то ампулы. Последнее поколение, мгновенный эффект и никаких побочных явлений.
— Заезжай, — смягчился наконец Воронов. — Только предупреждаю. Развлекать тебя не буду. И еще эта поклонница… Все настроение мне изгадила.
— Разберемся… Жди.
В постели Марголиса лежала очаровательная критикесса из модного издания «Лабиринт-К», легкомысленно принявшая его предложение «просмотреть библиографию В.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107