– Наверное, нам будет лучше поскорее покончить с формальностями и тронуться в путь. Нас ждет лимузин.
– Лимузин?
Услышав прозвучавшую в её голосе недоверчивость, я улыбнулся – впервые за сегодняшний день.
Ирена Элиотт словно во сне подписала акт об освобождении.
– И все же, кто вы такой? – спросила она, когда лимузин поднялся в воздух.
Я поймал себя на том, что в последнее время этот вопрос задают мне слишком часто. Настолько часто, что я уже сам захотел найти на него ответ.
Я не отрывал взгляда от навигационного блока лимузина.
– Друг, – тихо произнес я. – Пока это все, что вам нужно знать обо мне.
– Прежде чем мы приступим к чему бы то ни было, я бы хотела…
– Знаю. – Как раз в это время лимузин накренился, ложась на курс. – Мы будем в Эмбере через полчаса.
Я не стал оборачиваться, но даже боком почувствовал обжигающий взгляд Ирены Элиотт.
– Вы не из корпорации, – твердо произнесла она. – Корпорации так никогда не поступают.
– Корпорации идут на все, что может принести прибыль. Вам надо расстаться с предубеждениями. Разумеется, если нужно, корпорации сжигают целые деревни вместе с жителями. Но если требуется продемонстрировать публике человеческое лицо, они натягивают человеческое лицо и показывают его.
– И вы являетесь этим человеческим лицом?
– Не совсем так.
– Какую именно работу я должна буду выполнить для вас? Что-то противозаконное?
Достав из кармана цилиндр с загрузчиком вируса, я передал его Ирене Элиотт. Взяв цилиндр обеими руками, она с профессиональным интересом изучила распечатку. Насколько я понимал, это был первый тест. Я вытащил Элиотт из хранилища потому, что она будет моей в той степени, в какой не будет никто из людей Кавахары. Но помимо этого мне приходилось полагаться лишь на интуицию и на заявление Виктора Элиотта о том, что его жена знала свое дело. Так что сейчас меня охватило беспокойство: в правильном ли направлении я иду? Кавахара была права. Благотворительность может обойтись очень дорого.
– Так, посмотрим. У вас здесь вирус Симультек первого поколения. – Она говорила медленно, презрительно растягивая каждый слог. – Музейная редкость, можно сказать, реликвия. И вы поместили его в оболочку быстрой выгрузки, сделанную по последнему слову техники и оснащенную системой постановки помех. Давайте не будем пудрить мне мозги. Скажите прямо, в чем дело. Вы собираетесь нанести удар?
Я молча кивнул.
– По какой цели?
– По виртуальному борделю. Управляемому искусственным интеллектом.
Элиотт беззвучно присвистнула.
– Надо будет что-то излечить?
– Нет, заразить.
– Заразить? Вот этим? – Она похлопала по цилиндру. – Так что же это такое?
– Вирус Роулинга 4851.
Ирена Элиотт застыла.
– Это не смешно.
– А я и не думал шутить. У вас в руках спящий вариант вируса Роулинга. Размещенный в оболочке быстрой выгрузки, как вы правильно заметили. Коды активации находятся у меня в кармане. Мы должны будем заразить Роулингом базу данных борделя с ИскИном, ввести код активации и наглухо закрыть крышку. Разумеется, будут ещё всякие побочные мелочи, связанные с системами слежения, но общая идея такова.
Она странно посмотрела на меня.
– Вы представляете каких-то религиозных глупцов?
– Нет, – слабо усмехнулся я. – Ничего подобного. Итак, вы сможете это сделать?
– Все зависит от искусственного интеллекта. У вас есть его характеристики?
– Не при себе.
Элиотт протянула мне оболочку с вирусом.
– В таком случае я пока что не могу дать вам ответ, так?
– Я надеялся услышать от вас именно это, – удовлетворенно произнес я, убирая цилиндр в карман. – Как вы себя чувствуете в новой оболочке?
– Ничего. А почему вы не смогли вернуть меня в мою собственную? В ней я бы смогла гораздо быстрее…
– Знаю. К несчастью, не все в моих руках. Вам сказали, сколько времени вы провели на хранении?
– Кажется, кто-то сказал, четыре года.
– Четыре с половиной, – уточнил я, взглянув на документы об освобождении, на которых поставил свою подпись. – К сожалению, за это время ваша оболочка успела кому-то приглянуться, и её выкупили.
– О.
Элиотт умолкла. Шок, который человек испытывает, впервые пробуждаясь в чужом теле, ничто в сравнении с бессильной яростью, вызванной осознанием того, что в его собственном теле сейчас разгуливает кто-то другой.
Это сродни обнаружению супружеской измены, к которой примешивается изнасилование. И как в обоих этих случаях, самым страшным является ощущение собственного бессилия. К случившемуся просто надо привыкнуть.
Молчание затягивалось. Посмотрев на застывший профиль Ирены Элиотт, я кашлянул.
– Вы точно хотите этого прямо сейчас? Я имею в виду, заехать домой?
Она даже не потрудилась повернуться ко мне.
– Да, хочу. У меня дочь и муж, с которыми я не виделась почти пять лет. И вы полагаете, что это, – она указала на себя рукой, – может меня остановить?
– Нет.
Впереди на темной полоске берега показались огни Эмбера, и лимузин начал спускаться. Я краем глаза следил за Элиотт, отмечая нарастающую тревогу. Прикусив нижнюю губу зубами нового тела, Ирена, шумно дыша, беспокойно терла ладонями колени.
– Они знают о моем освобождении? – наконец спросила она.
– Нет, – коротко ответил я, не желая вдаваться в подробности. – Компания «Джэк-Сол» заключила контракт с вами. К вашей семье это не имеет никакого отношения.
– Но вы устроили нашу встречу. Почему?
– У меня слабость устраивать встречи родственников.
Я уставился на темную тушу севшего на мель авианосца. Мы молча приземлились. Автолимузин накренился, вливаясь в потоки местных транспортных систем, и наконец коснулся земли в паре сотен метров к северу от связного центра Элиотта. Мы мягко прокатились по набережной под огромными голографическими плакатами Анчаны Саломао и остановились напротив узкого подъезда. Неисправный монитор исчез, и дверь была закрыта, но сквозь стеклянные стены конторы, расположенной в задней части здания, пробивался свет.
Выйдя из лимузина, мы пересекли улицу. Как выяснилось, дверь была не просто закрыта, но заперта. Ирена Элиотт нетерпеливо забарабанила по ней бронзовой ладонью, и в конторе кто-то лениво зашевелился. Через некоторое время в мутном стекле показался силуэт Виктора Элиотта, прошедшего через центр связи к входной двери. Его седые волосы были взъерошены, лицо опухло от сна. Он уставился на нас рассеянным взглядом, который мне приходилось встречать у компьютерных крыс, слишком много времени проводящих в сетях связи.
– Какого черта… – Виктор Элиотт осекся, узнав меня. – Что тебе надо, кузнечик, твою мать? А это кто?
– Вик? – Новое горло Ирены Элиотт было стиснуто на девять десятых. – Вик, это я.
Мгновение взгляд Элиотта метался между моим лицом и изящным лицом женщины-азиатки рядом, затем сказанное налетело на него тяжелым грузовиком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
– Лимузин?
Услышав прозвучавшую в её голосе недоверчивость, я улыбнулся – впервые за сегодняшний день.
Ирена Элиотт словно во сне подписала акт об освобождении.
– И все же, кто вы такой? – спросила она, когда лимузин поднялся в воздух.
Я поймал себя на том, что в последнее время этот вопрос задают мне слишком часто. Настолько часто, что я уже сам захотел найти на него ответ.
Я не отрывал взгляда от навигационного блока лимузина.
– Друг, – тихо произнес я. – Пока это все, что вам нужно знать обо мне.
– Прежде чем мы приступим к чему бы то ни было, я бы хотела…
– Знаю. – Как раз в это время лимузин накренился, ложась на курс. – Мы будем в Эмбере через полчаса.
Я не стал оборачиваться, но даже боком почувствовал обжигающий взгляд Ирены Элиотт.
– Вы не из корпорации, – твердо произнесла она. – Корпорации так никогда не поступают.
– Корпорации идут на все, что может принести прибыль. Вам надо расстаться с предубеждениями. Разумеется, если нужно, корпорации сжигают целые деревни вместе с жителями. Но если требуется продемонстрировать публике человеческое лицо, они натягивают человеческое лицо и показывают его.
– И вы являетесь этим человеческим лицом?
– Не совсем так.
– Какую именно работу я должна буду выполнить для вас? Что-то противозаконное?
Достав из кармана цилиндр с загрузчиком вируса, я передал его Ирене Элиотт. Взяв цилиндр обеими руками, она с профессиональным интересом изучила распечатку. Насколько я понимал, это был первый тест. Я вытащил Элиотт из хранилища потому, что она будет моей в той степени, в какой не будет никто из людей Кавахары. Но помимо этого мне приходилось полагаться лишь на интуицию и на заявление Виктора Элиотта о том, что его жена знала свое дело. Так что сейчас меня охватило беспокойство: в правильном ли направлении я иду? Кавахара была права. Благотворительность может обойтись очень дорого.
– Так, посмотрим. У вас здесь вирус Симультек первого поколения. – Она говорила медленно, презрительно растягивая каждый слог. – Музейная редкость, можно сказать, реликвия. И вы поместили его в оболочку быстрой выгрузки, сделанную по последнему слову техники и оснащенную системой постановки помех. Давайте не будем пудрить мне мозги. Скажите прямо, в чем дело. Вы собираетесь нанести удар?
Я молча кивнул.
– По какой цели?
– По виртуальному борделю. Управляемому искусственным интеллектом.
Элиотт беззвучно присвистнула.
– Надо будет что-то излечить?
– Нет, заразить.
– Заразить? Вот этим? – Она похлопала по цилиндру. – Так что же это такое?
– Вирус Роулинга 4851.
Ирена Элиотт застыла.
– Это не смешно.
– А я и не думал шутить. У вас в руках спящий вариант вируса Роулинга. Размещенный в оболочке быстрой выгрузки, как вы правильно заметили. Коды активации находятся у меня в кармане. Мы должны будем заразить Роулингом базу данных борделя с ИскИном, ввести код активации и наглухо закрыть крышку. Разумеется, будут ещё всякие побочные мелочи, связанные с системами слежения, но общая идея такова.
Она странно посмотрела на меня.
– Вы представляете каких-то религиозных глупцов?
– Нет, – слабо усмехнулся я. – Ничего подобного. Итак, вы сможете это сделать?
– Все зависит от искусственного интеллекта. У вас есть его характеристики?
– Не при себе.
Элиотт протянула мне оболочку с вирусом.
– В таком случае я пока что не могу дать вам ответ, так?
– Я надеялся услышать от вас именно это, – удовлетворенно произнес я, убирая цилиндр в карман. – Как вы себя чувствуете в новой оболочке?
– Ничего. А почему вы не смогли вернуть меня в мою собственную? В ней я бы смогла гораздо быстрее…
– Знаю. К несчастью, не все в моих руках. Вам сказали, сколько времени вы провели на хранении?
– Кажется, кто-то сказал, четыре года.
– Четыре с половиной, – уточнил я, взглянув на документы об освобождении, на которых поставил свою подпись. – К сожалению, за это время ваша оболочка успела кому-то приглянуться, и её выкупили.
– О.
Элиотт умолкла. Шок, который человек испытывает, впервые пробуждаясь в чужом теле, ничто в сравнении с бессильной яростью, вызванной осознанием того, что в его собственном теле сейчас разгуливает кто-то другой.
Это сродни обнаружению супружеской измены, к которой примешивается изнасилование. И как в обоих этих случаях, самым страшным является ощущение собственного бессилия. К случившемуся просто надо привыкнуть.
Молчание затягивалось. Посмотрев на застывший профиль Ирены Элиотт, я кашлянул.
– Вы точно хотите этого прямо сейчас? Я имею в виду, заехать домой?
Она даже не потрудилась повернуться ко мне.
– Да, хочу. У меня дочь и муж, с которыми я не виделась почти пять лет. И вы полагаете, что это, – она указала на себя рукой, – может меня остановить?
– Нет.
Впереди на темной полоске берега показались огни Эмбера, и лимузин начал спускаться. Я краем глаза следил за Элиотт, отмечая нарастающую тревогу. Прикусив нижнюю губу зубами нового тела, Ирена, шумно дыша, беспокойно терла ладонями колени.
– Они знают о моем освобождении? – наконец спросила она.
– Нет, – коротко ответил я, не желая вдаваться в подробности. – Компания «Джэк-Сол» заключила контракт с вами. К вашей семье это не имеет никакого отношения.
– Но вы устроили нашу встречу. Почему?
– У меня слабость устраивать встречи родственников.
Я уставился на темную тушу севшего на мель авианосца. Мы молча приземлились. Автолимузин накренился, вливаясь в потоки местных транспортных систем, и наконец коснулся земли в паре сотен метров к северу от связного центра Элиотта. Мы мягко прокатились по набережной под огромными голографическими плакатами Анчаны Саломао и остановились напротив узкого подъезда. Неисправный монитор исчез, и дверь была закрыта, но сквозь стеклянные стены конторы, расположенной в задней части здания, пробивался свет.
Выйдя из лимузина, мы пересекли улицу. Как выяснилось, дверь была не просто закрыта, но заперта. Ирена Элиотт нетерпеливо забарабанила по ней бронзовой ладонью, и в конторе кто-то лениво зашевелился. Через некоторое время в мутном стекле показался силуэт Виктора Элиотта, прошедшего через центр связи к входной двери. Его седые волосы были взъерошены, лицо опухло от сна. Он уставился на нас рассеянным взглядом, который мне приходилось встречать у компьютерных крыс, слишком много времени проводящих в сетях связи.
– Какого черта… – Виктор Элиотт осекся, узнав меня. – Что тебе надо, кузнечик, твою мать? А это кто?
– Вик? – Новое горло Ирены Элиотт было стиснуто на девять десятых. – Вик, это я.
Мгновение взгляд Элиотта метался между моим лицом и изящным лицом женщины-азиатки рядом, затем сказанное налетело на него тяжелым грузовиком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146