Для могучего пловца, каким был Робен, задача не составляла особого труда, глубина протоки не превышала пяти метров.
Но, прежде чем погрузиться в воду, он затаил дыхание и пристально вгляделся в очертания берега. Вначале ничто его не встревожило, но через минуту-другую послышался отчетливый шепот — акустикаnote 23 тропических ночей удивительна! — и беглец застыл на месте.
— Говорю тебе, это плот…
— Ничего не вижу.
— Погляди, вон там… впереди… в сотне метров от берега. Ну, видишь?.. Темное пятно. На плоту человек. Мне хорошо видно…
— Ты прав!
— Плот и человек на нем. Точно! Однако он гребет против течения…
— Черт побери! Прилив начался… Его закружит и вынесет на голландский берег.
— Ну нет! Ни за что! Даром, что ли, мы поперлись в такую рань…
— А если я прикажу ему причалить к берегу?
— Скажешь тоже! Глупец! Вот если бы этот «фаго» был уголовником, тогда другое дело. Испугался бы пули и послушался… Но политический! Никогда…
— Ты прав. К тому же это Робен.
— Смелый человек, что ни говори.
— Да, но этого смельчака надо поймать.
— Если бы Бенуа был на той стороне!
— Хорошо бы… Но он закусил удила. Пересек залив на пароме и теперь черт знает где… Далеко впереди…
— Давай пульнем по плоту.
— Жалко. Я никогда не держал зла на Робена, он лучше всех. Вежливый.
— Что верно, то верно. Бедняга! Мы невзначай продырявим ему череп, и кайманыnote 24 им пообедают.
— Кончай болтать! Стреляй!..
Три огненно-ярких вспышки рассекли ночную тьму, тишину взорвали три глухих выстрела, поднявшие в воздух встревоженную стаю попугаев.
— Какие же мы глупцы! Тратим патроны впустую, а ведь перехватить плот проще простого.
— Как?
— А вот послушай. Лодка, на которой Бенуа перебрался через бухту, стоит на приколе на том берегу. От берега до берега протянута лиана, по ней ходит паром. Я лезу в воду, хватаюсь за эту лиану и плыву на тот берег. Возвращаюсь с лодкой… Забираю вас, и мы продолжаем свою охоту…
— …и завершаем ее успешно!
Придя к такому решению, трое охранников не теряли времени даром, и вскоре, гребя изо всех сил, покинули бухту Балете, держа курс на Марони.
Робен выслушал все не шелохнувшись. Судьба благоволила к нему, подарив шанс на спасение. Едва пирогаnote 25 исчезла, как беглец в свою очередь схватил лиану, одним ударом тесака перерубил ее и оказался в воде, удерживаясь рукой за конец растения.
Природная якорная цепь, с помощью которой он плыл, под воздействием течения описала четверть окружности. Центр окружности находился в месте крепления лианы на другом берегу. Перемещение каторжника произошло бесшумно, даже без особого напряжения сил с его стороны, и поверхность воды осталась почти не потревоженной…
Десять минут спустя француз выбрался на противоположный берег и, не повторяя ошибки надзирателей, перерезал лиану. Та сразу же исчезла под водой.
— Так-так, — сказал Робен, — значит, меня преследует Бенуа. Он где-то впереди. Отлично. До сих пор я следовал за охотниками, и маневр удался. Продолжим в том же духе!..
Наш герой вытащил из заплечного короба галету, сжевал ее прямо на ходу, затем отпил немного тафии, подкрепившись таким спартанским завтракомnote 26, ускорил шаг.
Минуты и часы летели незаметно, луна следовала своим путем. Вскоре должно было взойти солнце, на горизонте занималась яркая заря. Лесная чаща пробудилась и заговорила многими голосами.
К воркованию и свисту пернатых, к монотонному жужжанию насекомых, резким крикам пересмешникаnote 27 вдруг примешался отрывистый собачий лай. Так лает пес, бегущий по следу.
— Индеец охотится?.. А может быть, это надсмотрщик?.. Уж лучше бы краснокожий! Но если надзиратель… Однако я от своего не отступлюсь! Будь что будет!
Лес посветлел. Большие деревья расступались, открывая свободное пространство. Обилие вьющегося дикого винограда «пино» указывало на близость высохших болот, так называемых «пинотьер».
Едва Робен ступил на поляну, как внезапно рассвело. Он едва успел спрятаться за огромным кедром, чтобы ненароком не выдать себя.
Лай приближался. Каторжник стиснул в руке рогатину и затаил дыхание.
Спустя минуту небольшое красивое и стройное животное, коричневое, с прямыми рожками, пробежало мимо дерева, за которым спрятался Робен.
Это была «кариаку», гвианская косуляnote 28. Стараясь ее достичь, в ту же секунду какое-то тяжелое тело обрушилось с высокой ветки на землю.
То был крупный ягуарnote 29. Заслышав лай охотничьей собаки, он затаился в ветвях, готовый броситься на загнанную собакой дичь.
Робен даже не вскрикнул, ни единым жестом не выдал своего волнения. Хищник, заметив его, отступил.
Озадаченный невозмутимым видом человека, его решительной позой, ягуар прыгнул еще раз, пролетел над головой беглеца и, молниеносно взобравшись по стволу, с которого только что сорвался, снова растянулся на ветке — глухо и грозно рыча, с горящими глазами, вздыбленными усами и оскаленной мордой.
Человек, весь напрягшись, не сводил глаз со зверя и ждал нападения, сжимая в руке рогатину. Треск раздвигаемых ветвей заставил француза повернуть голову.
В пяти шагах от себя он увидел ружейное дуло, нацеленное прямо в него…
— Сдавайся!.. Ну! Или я стреляю!
Презрительная улыбка искривила губы Робена, когда он узнал Бенуа. Заносчивый и жестокий холуй пытается сыграть чуть ли не старинную мелодрамуnote 30. Шут гороховый, неужели он не видит хищника, который рвет клыками твердокаменную кору дерева, будто бумагу.
Робен, словно укротитель в цирке, смотрел прямо в глаза ягуару, стараясь точно рассчитать каждое движение: любой слишком резкий жест мог принести смерть.
У ягуара сузились глаза, зрачки превратились в две вертикальные щелочки. Зверь, казалось, ощущал некое магнетическое воздействие человеческого взгляда.
Бенуа, держа ружье обеими руками, стоял в позе Вильгельма Телляnote 31 и выглядел нелепо и смешно.
— Ну, негодяй… Чего молчишь?
Ягуар, все громче рыча, повернул к надзирателю морду.
Бенуа, человек не робкого десятка, к тому же хорошо вооруженный, вскрикнул, скорее ошеломленный, чем испуганный. Потом спокойно прицелился в ягуара и выстрелил. Заряд крупной дроби задел морду, плечо и левый бок гигантской кошки. К темным пятнам на пестром одеянии зверя добавились алые, из ран потекла кровь, но уложить хищника на месте такой выстрел не мог.
Надзиратель тотчас убедился в этом на собственной шкуре. Раненый ягуар бросился на незадачливого охотника и одним ударом лапы повалил его на землю.
Бенуа почувствовал, как в его тело впились острые когти, прямо перед глазами распахнулась жаркая красная пасть с двумя рядами острых белых клыков.
Машинально он ткнул в эту пасть дулом ружья. Челюсти сомкнулись, зубы ударили о металл, зверь рванулся вбок, и через мгновение приклад был раздроблен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171