Однако полковник Фурго был закаленным тяготами военной жизни, как никто, знаком с тайнами партизанской войны и не останавливался ни перед преградами, которые щедро воздвигала эта безжалостная земля на каждом шагу, ни перед наскоками восставших. Беспощадный к людям и к себе, он невозмутимо преодолевал реки, леса, затопленные саванны, бездонные болота, ощетинившиеся острыми пиками горы. Безразличный к страданиям других и к своим собственным, он презирал миазмы, насекомых, рептилий, усталость, болезни, голод. Все склонялось перед его железной волей, и сам неприятель валился с ног от изнеможения.
Его походный порядок для отряда в шестьдесят человек — чудо организации. Два черных сапера с топорами и мачете расчищали тропинку. За ними следовали двое солдат — разведчиков, затем — авангардnote 294, состоявший из офицера, капралаnote 295 и шести рядовых. Центральное ядро делилось надвое: первую часть образовывал капитан, хирург, капрал, двое солдат и двое негров, несших снаряжение; во второй части — двенадцать рядовых под командованием сержанта. Арьергард состоял из офицера, сержанта, восемнадцати бойцов и шестнадцати негров, несших продукты, медикаменты, а также раненых и больных. Два солдата и капрал замыкали походную колонну. Общий итог: три офицера, хирург, два сержанта, три капрала, пятьдесят два рядовых, два сапера, два негра со снаряжением и еще шестнадцать носильщиков — всего восемьдесят один человек, из которых шестьдесят бойцов!
Трудно представить, что Бони с его людьми, едва ли достигавшими численности голландцев, так долго удавалось противостоять подобным силам. Мы уже говорили, что экспедиционный корпус полковника Фурго включал двадцать отрядов, организованных по вышеописанному образцу.
Порядок, дисциплина, современная тактика, а главное — применяемый метод разрушения, когда сжигались деревни и уничтожался урожай, в конце концов подавили восстание. Раненый при обороне деревни Гаду-Саби, Бони вынужден был отступить. Его уход был примечателен, он повел своих людей ему одному известными тропинками. Истощенный, ослабленный голодом, с окровавленной грудью, он ободрял упавших духом, поддерживал больных, воевал рядом с теми, кто еще был в состоянии держать оружие, наконец, прибыл на берег Тапанаони, переплыл реку последним и гордо удалился непобедимым даже в своем поражении.
Мятеж подавили, но Голландия дорого заплатила за победу над беглым рабом. Из тысячи двухсот человек, посланных метрополией, едва ли сотня увидела вновь свою родину. Погибли тридцать офицеров, в том числе три полковника и майор.
Спустя много лет после гибели вождя негры бони, менее сплоченные, чем племя бошей, а главное — уступающие им количественно, постепенно стали попадать в зависимость от соседей. Боши претендовали на монопольную торговлю в низовьях Марони, препятствовали общению бони с европейцами.
Такое положение вещей длилось до основания колонии Сен-Лоран, которая вскоре начала процветать. До тех пор французское влияние в бассейне Марони не ощущалось. Франция поняла значение большой водной артерии, судоходной на протяжении ста километров. Она выразила протест против неограниченной власти бошей над племенем бони, жившим на французской территории. Взаимные позиции и интересы двух соперничающих племен из обеих Гвиан были строго разграничены после завершения блестящей франко-голландской экспедиции в 1860 году, которую организовал месье Видаль, капитан-лейтенант французского флота. Была провозглашена свобода торговли и навигацииnote 296.
Через несколько лет хорошие дружеские отношения установились между бони и искателями золота в этом регионе. Негры свободно перемещались, охотились, ловили рыбу и торговали с колонистами. Мягкость их натуры и абсолютная честность делали отношения с ними очень приятными. Их физическая мощь и несравненное мастерство лодочников оказывали большую услугу французской золотодобывающей промышленности. На золотые прииски Сен-Поль, Эсперанс, Манбари, Гермина и другие они доставляли продукты, которые поступали на шхунах из Кайенны в Сен-Лоран. На своих легких пирогах бони доплывали до Маны и за счет приисков вели кампанию по набору рабочей силы, как это делается у нас во время уборки урожая. Завершив доставку продовольствия перед началом сухого сезона, они возвращались в Коттику после двадцатидневного путешествия, привозя в качестве оплаты за свой труд разнообразные предметы, обладание которыми считалось высшим благополучием в этих глухих местах. Верховная администрация не жалела средств для поддержания с чернокожими отличных отношений. С неграми обращались поистине как с избалованными детьми, но бони не старались извлечь выгоду из своих преимуществ, на которые боши поглядывали не без зависти.
Нынешний грандмен Анатоnote 297, которого белые фамильярно именовали Анатолем, ежегодно получал жалованье из бюджета колонии, тысячу двести франков. Их выплачивала по сто франков в месяц муниципальная кассаnote 298 Сен-Лорана. Такое великодушие было не напрасно. Потомок знаменитого вождя, Бони немало старался для поддержания согласия между своими подданными, число которых достигало тысячи, и другими прибрежными жителями великой реки.
Ангоссо принадлежал именно к этому доблестному племени, ставшему сегодня французским и по духу, и по географическому положению. Десять лет тому назад Робен сказал ему: «Храни тайну нашего уединения», и бравый негр проявил такую безупречную силу воли, что ни жена, ни сыновья не знали о давнем эпизоде его жизни. Он часто вспоминал слова ссыльного инженера: «Если тебе будет грозить опасность, если голод опустошит твою деревню, приходи, ты будешь жить с нами, как член нашей семьи». Ангоссо вполне естественно воспринял это предложение, сделанное от чистого сердца, и вспомнил о нем, когда несчастье обрушилось на его родных. Второй раз за минувшие тридцать лет маленькую деревушку, где обитала родня Ангоссо, разорило племя оякуле.
Странная легенда ходит об этих людях, которых европейцы не видели до сих пор ни разу и о которых знают только по рассказам — более или менее фантастическим — негров и краснокожих. Они теряют самообладание при одном упоминании о таинственных обитателях джунглей.
Оякуле, говорят они, такие же белые, как европейцы; у них мощное строение тела, огромная сила, длинные рыжеватые бороды, светлые волосы, голубые глаза. Они — антропофаги, то есть употребляют в пищу человеческое мясо, и ведут жизнь самую что ни на есть дикую, варварскую. Им неведомо назначение железа, они пользуются огромными деревянными дубинками, слишком тяжелыми для прочих людей. Они не признают рисунков, татуировки, вообще любых украшений и ходят совершенно голыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171