Поросенок, посаженный в мешок, отчаянно верещал, хоть уши затыкай. «Я тебя, как этого поросенка, посажу в мешок, ты у меня заверещишь не хуже».
К Парамонову он вошел внешне спокойно. И когда говорил о прибывшем отряде, ни словом не обмолвился о том, что решил засунуть офицера в мешок.
Глядя на Абдрахмана и Парамонова, он понял, что предпринимать какие-либо шаги без их указаний рискованно.
Парамонов знал вспыльчивый, крутой характер Белана и прежде всего учил его дисциплине.
– Ваня, – спокойно сказал Парамонов, – сейчас же собери всех. А сам жди у оврага. Передай старикам, чтобы они разузнали все об отряде.
И Белан понял всю глупость своей опасной затеи, понял, что действует не только он, что он лишь один из многих.
Выбежав на улицу, он остановился и прислушался. До него донесся топот скачущей лошади. Белан прижался к забору, пристально вглядываясь в темноту. Перед ним промелькнул темный силуэт всадника. За спиной его Иван разглядел винтовку. И тут же увидел, что солдат спешит к воротам его дома.
«Что ему там надо? – с беспокойством подумал Иван. – Может быть, за мной? Неужели кто-то выдал? А вдруг облава?»
Однако долго ломать голову ему не пришлось. Все выяснилось через несколько минут.
Осторожно подойдя к своему дому, он услышал голос солдата:
– Эй, кто дома? – Видимо, солдат увидел старого Белана и сказал: – Ну-ка приведи мне коня, что стоит под навесом.
– А вы кто такой? – удивленно спросил старик, выходя из-под навеса, чтобы получше рассмотреть всадника. Увидел за его плечами винтовку и понял, зачем тот пожаловал.
Острые глаза Ивана ясно различили в темноте отца, стоявшего в белой рубашке. «Вот и пришла очередь Рыжего», – заскрипев от ярости зубами, подумал молодой Белан.
Тем временем старик приблизился к всаднику и сказал:
– Это мой конь. Он вернулся с пастбища. А вы кто такой?
Тонко свистнула нагайка, и старик слабо вскрикнул.
Ивана точно обожгло. В два прыжка он был в сенях, схватил подвернувшийся под руку тяжелый черенок для вил и выскочил вон.
– Теперь узнал, кто я? – злорадно спросил солдат у старика, схватившегося рукой за голову. – Взнуздай коня, да поживее, дохлая кля…
Закончить солдат не успел. На его голову обрушился страшный удар. Он опрокинулся на спину. Его перепуганная лошадь метнулась в сторону.
– Батька, держи лошадь! Не выпускай! – срывающимся голосом закричал отцу Иван. Схватив в охапку медленно сползающего с седла солдата, он опустил его на землю.
– Иван? Это ты? – едва слышно проговорил старик.
Стащив наземь здорового казака, обмякшего, как выделанная шкура, Иван придавил его к земле коленом и сорвал с него оружие.
– Батька, неси быстрей из хаты мешок. Большущий, из-под картошки! – закричал он отцу. – Пошевеливайся, батька, а то сейчас следом прискачут другие.
Старик, мелко семеня, вынес большой мешок и подал его сыну. Покачав сокрушенно головой, сказал:
– Грех это, Иван. Что же ты делаешь…
Иван не стал ничего объяснять. Он схватил солдата, засунул его в мешок и, завязав, поволок по земле к навесу.
– Батька, забросай мешок старым сеном. Запри ворота. Лошадь привяжи и погаси свет. Кроме меня, не открывай никому. Я сейчас вернусь. – Иван перепрыгнул через плетень и исчез в непроглядной тьме.
Винтовку и шашку казака он прихватил с собой.
4
Приказ капитана Белова был выполнен. Сорок захваченных коней надежно привязали в загоне.
Отозвав в сторону рыжебородого хорунжего, Белов распорядился:
– Двух человек в караул. Пусть всю ночь наблюдают за деревней. Остальным остаться возле лошадей. Запомни: для казака главное – конь и шашка.
Тучный, неповоротливый хорунжий почтительно козырнул офицеру:
– Есть, господин капитан. Двух человек в караул, остальным охранять коней.
Хорунжий был стар, и кроме того, его так утомила езда верхом, что он не мог стоять как подобало, по струнке. Тяжело повернувшись, он зашагал к солдатам, столпившимся возле лошадей.
Кони, пасшиеся все лето на выгоне, были как на подбор – сытые, гладкие. Они напирали друг на друга, кусались, храпели, лягались, и успокоить их могли только удары нагаек.
«Хороши лошади, – подумал Белов. – и достались легко. Из всех забракуют не больше десятка. Утром можно будет отобрать лучших. А хлеб за ночь крестьяне вывезти из села не смогут. Неплохо дельце сделано».
Переночевать Белов решил в хате Петровны, стоявшей особняком. Этот дом был уютен и удобен во всех отношениях… Капитан уже останавливался там весной.
Кроме мягкой постели и вкусного борща с пирогами у Петровны всегда есть первач.
«Неплохо бы помыться с дороги, – думал он, – да опрокинуть стаканчик горилки… Жаль, тогда ускользнула эта красивая молодуха, что к Петровне зашла. Ох и хитры эти женщины. Ничего, если сегодня попадется мне в руки…»
Капитан снова подозвал хорунжего и сказал:
– Я буду у Петровны. Через часок зайдешь. Выпьешь стаканчик – усталость как рукой снимет.
Ворота дома были распахнуты настежь.
Белов заглянул через окно на кухню. Ни души. Он постучал.
– Входите, открыто, – ответил приветливый женский голос.
– Добрый вечер, Петровна, – обратился капитан к полной женщине лет пятидесяти.
– Здравствуйте, Семен Степанович. Проходите. Мы всегда рады дорогим гостям. А я-то думаю, какие это солдаты пришли. Оказывается, опять вы.
– Ну, рассказывайте, как поживаете, Петровна.
– Ничего, слава богу. Да вы проходите.
– Не обессудьте, что побеспокоил вас так поздно. На службе не приходится разбирать, где утро, где вечер. Если можно, переночую у вас? – предупредительно спросил он.
– Конечно, Семен Степаныч, что за вопрос. И комната ваша свободна. Не беспокойтесь, никого вы не стесните. А я ведь всегда на кухне. Располагайтесь. Да помойтесь с дороги. А я пока вам подогрею борщ. Вы ведь любите украинский. И пирог я как раз испекла. С самогоном вот только туго. Хлеба теперь маловато. Да для вас найдется.
«Славная старушка, – подумал Белов. – Раньше жила зажиточно. Понимает, что к чему. Такие, как она, среди хохлацкой голытьбы – что золото в навозной куче».
Умывшись, он отстегнул шашку, поставил ее в угол. Сумку положил на подоконник и сел к столу.
Выпив стакан самогона, он блаженно развалился на стуле.
– Хороша горилка, Петровна. Никогда я не пил такой, как у вас. Видно, вы как-то по-особенному гоните ее. Я знал самогонщиков, которые гнали горилку из отборного зерна, перегоняли через сто трубочек, добивались кристальной прозрачности. Но вы превзошли всех, – сказал капитан и подумал: «Только было бы куда лучше, если бы вместо самогона сюда явилась та сероглазая хохлушка, с тугими грудями».
Если Белов восхищался аккуратной и расчетливой хозяйкой дома, умеющей ловко обратить копейку в две, а две в рубль, то и Петровна души не чаяла в крепком, словно налитом капитане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221
К Парамонову он вошел внешне спокойно. И когда говорил о прибывшем отряде, ни словом не обмолвился о том, что решил засунуть офицера в мешок.
Глядя на Абдрахмана и Парамонова, он понял, что предпринимать какие-либо шаги без их указаний рискованно.
Парамонов знал вспыльчивый, крутой характер Белана и прежде всего учил его дисциплине.
– Ваня, – спокойно сказал Парамонов, – сейчас же собери всех. А сам жди у оврага. Передай старикам, чтобы они разузнали все об отряде.
И Белан понял всю глупость своей опасной затеи, понял, что действует не только он, что он лишь один из многих.
Выбежав на улицу, он остановился и прислушался. До него донесся топот скачущей лошади. Белан прижался к забору, пристально вглядываясь в темноту. Перед ним промелькнул темный силуэт всадника. За спиной его Иван разглядел винтовку. И тут же увидел, что солдат спешит к воротам его дома.
«Что ему там надо? – с беспокойством подумал Иван. – Может быть, за мной? Неужели кто-то выдал? А вдруг облава?»
Однако долго ломать голову ему не пришлось. Все выяснилось через несколько минут.
Осторожно подойдя к своему дому, он услышал голос солдата:
– Эй, кто дома? – Видимо, солдат увидел старого Белана и сказал: – Ну-ка приведи мне коня, что стоит под навесом.
– А вы кто такой? – удивленно спросил старик, выходя из-под навеса, чтобы получше рассмотреть всадника. Увидел за его плечами винтовку и понял, зачем тот пожаловал.
Острые глаза Ивана ясно различили в темноте отца, стоявшего в белой рубашке. «Вот и пришла очередь Рыжего», – заскрипев от ярости зубами, подумал молодой Белан.
Тем временем старик приблизился к всаднику и сказал:
– Это мой конь. Он вернулся с пастбища. А вы кто такой?
Тонко свистнула нагайка, и старик слабо вскрикнул.
Ивана точно обожгло. В два прыжка он был в сенях, схватил подвернувшийся под руку тяжелый черенок для вил и выскочил вон.
– Теперь узнал, кто я? – злорадно спросил солдат у старика, схватившегося рукой за голову. – Взнуздай коня, да поживее, дохлая кля…
Закончить солдат не успел. На его голову обрушился страшный удар. Он опрокинулся на спину. Его перепуганная лошадь метнулась в сторону.
– Батька, держи лошадь! Не выпускай! – срывающимся голосом закричал отцу Иван. Схватив в охапку медленно сползающего с седла солдата, он опустил его на землю.
– Иван? Это ты? – едва слышно проговорил старик.
Стащив наземь здорового казака, обмякшего, как выделанная шкура, Иван придавил его к земле коленом и сорвал с него оружие.
– Батька, неси быстрей из хаты мешок. Большущий, из-под картошки! – закричал он отцу. – Пошевеливайся, батька, а то сейчас следом прискачут другие.
Старик, мелко семеня, вынес большой мешок и подал его сыну. Покачав сокрушенно головой, сказал:
– Грех это, Иван. Что же ты делаешь…
Иван не стал ничего объяснять. Он схватил солдата, засунул его в мешок и, завязав, поволок по земле к навесу.
– Батька, забросай мешок старым сеном. Запри ворота. Лошадь привяжи и погаси свет. Кроме меня, не открывай никому. Я сейчас вернусь. – Иван перепрыгнул через плетень и исчез в непроглядной тьме.
Винтовку и шашку казака он прихватил с собой.
4
Приказ капитана Белова был выполнен. Сорок захваченных коней надежно привязали в загоне.
Отозвав в сторону рыжебородого хорунжего, Белов распорядился:
– Двух человек в караул. Пусть всю ночь наблюдают за деревней. Остальным остаться возле лошадей. Запомни: для казака главное – конь и шашка.
Тучный, неповоротливый хорунжий почтительно козырнул офицеру:
– Есть, господин капитан. Двух человек в караул, остальным охранять коней.
Хорунжий был стар, и кроме того, его так утомила езда верхом, что он не мог стоять как подобало, по струнке. Тяжело повернувшись, он зашагал к солдатам, столпившимся возле лошадей.
Кони, пасшиеся все лето на выгоне, были как на подбор – сытые, гладкие. Они напирали друг на друга, кусались, храпели, лягались, и успокоить их могли только удары нагаек.
«Хороши лошади, – подумал Белов. – и достались легко. Из всех забракуют не больше десятка. Утром можно будет отобрать лучших. А хлеб за ночь крестьяне вывезти из села не смогут. Неплохо дельце сделано».
Переночевать Белов решил в хате Петровны, стоявшей особняком. Этот дом был уютен и удобен во всех отношениях… Капитан уже останавливался там весной.
Кроме мягкой постели и вкусного борща с пирогами у Петровны всегда есть первач.
«Неплохо бы помыться с дороги, – думал он, – да опрокинуть стаканчик горилки… Жаль, тогда ускользнула эта красивая молодуха, что к Петровне зашла. Ох и хитры эти женщины. Ничего, если сегодня попадется мне в руки…»
Капитан снова подозвал хорунжего и сказал:
– Я буду у Петровны. Через часок зайдешь. Выпьешь стаканчик – усталость как рукой снимет.
Ворота дома были распахнуты настежь.
Белов заглянул через окно на кухню. Ни души. Он постучал.
– Входите, открыто, – ответил приветливый женский голос.
– Добрый вечер, Петровна, – обратился капитан к полной женщине лет пятидесяти.
– Здравствуйте, Семен Степанович. Проходите. Мы всегда рады дорогим гостям. А я-то думаю, какие это солдаты пришли. Оказывается, опять вы.
– Ну, рассказывайте, как поживаете, Петровна.
– Ничего, слава богу. Да вы проходите.
– Не обессудьте, что побеспокоил вас так поздно. На службе не приходится разбирать, где утро, где вечер. Если можно, переночую у вас? – предупредительно спросил он.
– Конечно, Семен Степаныч, что за вопрос. И комната ваша свободна. Не беспокойтесь, никого вы не стесните. А я ведь всегда на кухне. Располагайтесь. Да помойтесь с дороги. А я пока вам подогрею борщ. Вы ведь любите украинский. И пирог я как раз испекла. С самогоном вот только туго. Хлеба теперь маловато. Да для вас найдется.
«Славная старушка, – подумал Белов. – Раньше жила зажиточно. Понимает, что к чему. Такие, как она, среди хохлацкой голытьбы – что золото в навозной куче».
Умывшись, он отстегнул шашку, поставил ее в угол. Сумку положил на подоконник и сел к столу.
Выпив стакан самогона, он блаженно развалился на стуле.
– Хороша горилка, Петровна. Никогда я не пил такой, как у вас. Видно, вы как-то по-особенному гоните ее. Я знал самогонщиков, которые гнали горилку из отборного зерна, перегоняли через сто трубочек, добивались кристальной прозрачности. Но вы превзошли всех, – сказал капитан и подумал: «Только было бы куда лучше, если бы вместо самогона сюда явилась та сероглазая хохлушка, с тугими грудями».
Если Белов восхищался аккуратной и расчетливой хозяйкой дома, умеющей ловко обратить копейку в две, а две в рубль, то и Петровна души не чаяла в крепком, словно налитом капитане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221