Умышленно извращая ночные события, он рассказал ему:
– Когда уже было за полночь, на караван, проходивший в это время возле Ханкуля, напало, выскочив из засады, около ста вооруженных бандитов. Мой маленький отряд оказал героическое сопротивление. В рукопашной схватке погибло семь наших джигитов, пятеро были тяжело ранены. В живых осталось двое – я и один джигит. Мы рубились шашками, и темнота спасла нас. Лошади были перебиты, потери со стороны врагов – свыше десяти человек. Один из наших джигитов догнал нас на рассвете – он спасся, спрятавшись под телегу, и сообщил, что караван ограбили красные повстанцы. Он слышал своими ушами слова Абдрахмана Айтиева: «Мы – Красная гвардия, бросай оружие и возвращайся в аул. Мы прощаем тебя. Все это было невдалеке от села Богдановки.
– Позор, – прорычал Арун-тюре, считая, что это событие бросает тень и на него самого. Как хотел султан сжечь эту проклятую Богдановку, ставшую гнездом мятежа, стереть ее с лица земли, насладиться видом повешенных руководителей восстания! – Всех, всех расстрелять! Повесить! – повторял он сотни раз, сжимая кулаки. – Всех уничтожить!
На чрезвычайном заседании правительства тюре добился отправки карателей в Богдановку. Он дал в распоряжение правителя Кара-Обы – Абиля – двадцать пять солдат, присоединив к ним офицера Аблаева, и распорядился расстреливать всякого, кто попадется под руку.
И сам Арун выехал следом за войсками, посланными на усмирение деревень.
Кульшан каждые два дня посылала через братишку еду деверю и старшему брату. Чем они были заняты – она не знала. Но однажды, когда она была у Мендигерея, многое неожиданно открылось ей. Она узнала, что Абдрахман не одинок, около него Мендигерей и Сахипгерей, много и других образованных людей, с которыми она не была знакома.
– Дорогая моя Кульшан, – говорил Мендигерей, – мы сейчас переживаем большие трудности. Много горя еще впереди. Но надо быть сильной. Надо все вынести. «Лишь терпеливый достигнет своей цели», – гласит пословица. Абдрахман не один. Он работает, чтобы объединить и направить против врага тех, кто ищет справедливости и равноправия. Ты иди домой. Все, что видела и знаешь, храни в тайне.
С этого дня настроение Кульшан поднялось, с ее плеч свалилась тяжесть, что давила ее после встречи с Абилем. Даже поступь ее стала легче. Каждый день она, как невеста жениха, ожидала захода солнца, чтобы отправить передачу.
Однажды вечером Икатай сказал:
– В нашем доме и во всем ауле началась суматоха. Требуют, чтобы нашли дядю Ергали. Кто-то сказал, что я ношу красным пищу. Я сбежал, как только увидел в ауле солдат.
Точно вкопанная, неподвижно стояла на берегу Кульшан, держа младшего брата за руку. Она не знала, что сказать.
Петро привычным движением вычерпнул воду из лодки, положил на место жестяной ковш и сказал:
– Давайте быстрей! Далеко ехать.
Кульшан молча сняла кожаные галоши, ичиги и, взяв их под мышку, засучила штаны. Потом она быстро прыгнула в лодку.
– Петро, голубчик, греби!
Мальчик ничего не ответил и сел на свое место, чуть покачивая головой. Икатай оттолкнул лодку, задравшую нос от тяжести двух людей на корме.
Маленький Икатай сильно греб обоими веслами, и лодка стремительно неслась к противоположному берегу.
Эта лодчонка напоминала сейчас сильного аргамака, который рассекает воды, высоко подняв голову. Петро, точно подстегивая коня, время от времени подгребал одним веслом. Кульшан сидела впереди и, держась рукой за борт, вглядывалась в противоположный берег. Лодка шла прямо на большое черное дерево, отражавшееся в воде, и быстро приближалась к песчаной косе. Вот она уже вошла в тень, отбрасываемую пышными деревьями.
Все молчали.
«Милый Абеш! Ты сражаешься с врагами, ты все время на волоске от смерти. Родные мои! Если вы еще живы, хоть одного из вас я сегодня увижу. Или хоть узнаю, где вы бываете! До каких же пор я буду томиться в ожидании и неведении?» – думала Кульшан.
А рядом стоял, наклонившись к воде, безмолвный лес. Закатное солнце окрашивало воду в розовый цвет. Но Кульшан не замечала этой красоты, она думала только об Абдрахмане. Лодка скользила по направлению к Тартубеку…
Вот и устье реки Тущибулак. Тщательно спрятали лодку у берега. Кульшан пошла вдоль ручья, сопровождаемая взглядами мальчуганов.
Кульшан даже не помнит, как из чащи выскочили вооруженные люди, как ей грубо заломили назад руки, связали и мальчуганов. Их угнали в селение Олетти, далеко от берегов Урала.
Так действовал вооруженный карательный отряд Аблаева.
В Олетти, недалеко от Богдановки, была тайная квартира Мендигерея. С тех пор как первого апреля Гречко привез его сюда больного, израненного, Мендигерей редко оставлял Олетти. Здесь его лечил младший брат – доктор, затем поручил его местному фельдшеру для лечения «костного туберкулеза». Его настоящее имя знали лишь сын Амир и товарищи-большевики.
Едва поправившись, Мендигерей установил связь с Уральском, Богдановкой, потом с верными людьми аула, привлек их к агитационной работе. Нужно было во что бы то ни стало увеличить число сторонников Совдепа. И Мендигерей работал горячо. Мешала правая рука. После ранения она висела словно плеть. Но, несмотря на это, Мендигерей принял участие в съезде большевиков. Когда он вернулся оттуда на старой арбе, джигиты забросали его вопросами. Всем хотелось узнать, о чем говорили на съезде, каждый хотел оказать помощь Мендигерею. В ответ на действия карателей в Олетти организовалась вооруженная народная дружина. Как только казаки начали расправы в Богдановке и ее окрестностях, дружина Мендигерея двинулась на помощь Белану. Сорок вооруженных джигитов тепло проводил Мендигерей, с каждым по-отцовски поговорил. Но сам не смог возглавить отряд: снова открылась глубокая рана в плече, закровоточила, и лекари велели больному лежать неподвижно.
Скрепя сердце Мендигерей подчинился. Джигиты должны были вернуться из Богданович сюда, в его тайную квартиру, и Мендигерею оставалось только ждать.
Ночь раскинула над аулом свое покрывало. Одинокие звезды замерцали в вышине. Но тишина, спутница ночной тьмы, не давала уснуть Мендигерею. Все думы его были там, в Богдановке: «Неужто спалят они ее?» Ныло плечо, во всем теле разливалась слабость. Он лежал, закрыв глаза, – так было легче: тревога немного отступала.
Тяжелые шаги прозвучали в напряженной тишине. Мендигерей сел. Кто-то был рядом, в комнате, он ясно различал дыхание людей. «Вошли без стука, – подумал он, – чужие…» Он чиркнул спичку, неторопливо зажег лампу – прямо перед ним стояли четверо. Один из них держал наготове наган, в руках других тускло сверкнули шашки. Мендигерей снова откинулся на подушку и закрыл глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221
– Когда уже было за полночь, на караван, проходивший в это время возле Ханкуля, напало, выскочив из засады, около ста вооруженных бандитов. Мой маленький отряд оказал героическое сопротивление. В рукопашной схватке погибло семь наших джигитов, пятеро были тяжело ранены. В живых осталось двое – я и один джигит. Мы рубились шашками, и темнота спасла нас. Лошади были перебиты, потери со стороны врагов – свыше десяти человек. Один из наших джигитов догнал нас на рассвете – он спасся, спрятавшись под телегу, и сообщил, что караван ограбили красные повстанцы. Он слышал своими ушами слова Абдрахмана Айтиева: «Мы – Красная гвардия, бросай оружие и возвращайся в аул. Мы прощаем тебя. Все это было невдалеке от села Богдановки.
– Позор, – прорычал Арун-тюре, считая, что это событие бросает тень и на него самого. Как хотел султан сжечь эту проклятую Богдановку, ставшую гнездом мятежа, стереть ее с лица земли, насладиться видом повешенных руководителей восстания! – Всех, всех расстрелять! Повесить! – повторял он сотни раз, сжимая кулаки. – Всех уничтожить!
На чрезвычайном заседании правительства тюре добился отправки карателей в Богдановку. Он дал в распоряжение правителя Кара-Обы – Абиля – двадцать пять солдат, присоединив к ним офицера Аблаева, и распорядился расстреливать всякого, кто попадется под руку.
И сам Арун выехал следом за войсками, посланными на усмирение деревень.
Кульшан каждые два дня посылала через братишку еду деверю и старшему брату. Чем они были заняты – она не знала. Но однажды, когда она была у Мендигерея, многое неожиданно открылось ей. Она узнала, что Абдрахман не одинок, около него Мендигерей и Сахипгерей, много и других образованных людей, с которыми она не была знакома.
– Дорогая моя Кульшан, – говорил Мендигерей, – мы сейчас переживаем большие трудности. Много горя еще впереди. Но надо быть сильной. Надо все вынести. «Лишь терпеливый достигнет своей цели», – гласит пословица. Абдрахман не один. Он работает, чтобы объединить и направить против врага тех, кто ищет справедливости и равноправия. Ты иди домой. Все, что видела и знаешь, храни в тайне.
С этого дня настроение Кульшан поднялось, с ее плеч свалилась тяжесть, что давила ее после встречи с Абилем. Даже поступь ее стала легче. Каждый день она, как невеста жениха, ожидала захода солнца, чтобы отправить передачу.
Однажды вечером Икатай сказал:
– В нашем доме и во всем ауле началась суматоха. Требуют, чтобы нашли дядю Ергали. Кто-то сказал, что я ношу красным пищу. Я сбежал, как только увидел в ауле солдат.
Точно вкопанная, неподвижно стояла на берегу Кульшан, держа младшего брата за руку. Она не знала, что сказать.
Петро привычным движением вычерпнул воду из лодки, положил на место жестяной ковш и сказал:
– Давайте быстрей! Далеко ехать.
Кульшан молча сняла кожаные галоши, ичиги и, взяв их под мышку, засучила штаны. Потом она быстро прыгнула в лодку.
– Петро, голубчик, греби!
Мальчик ничего не ответил и сел на свое место, чуть покачивая головой. Икатай оттолкнул лодку, задравшую нос от тяжести двух людей на корме.
Маленький Икатай сильно греб обоими веслами, и лодка стремительно неслась к противоположному берегу.
Эта лодчонка напоминала сейчас сильного аргамака, который рассекает воды, высоко подняв голову. Петро, точно подстегивая коня, время от времени подгребал одним веслом. Кульшан сидела впереди и, держась рукой за борт, вглядывалась в противоположный берег. Лодка шла прямо на большое черное дерево, отражавшееся в воде, и быстро приближалась к песчаной косе. Вот она уже вошла в тень, отбрасываемую пышными деревьями.
Все молчали.
«Милый Абеш! Ты сражаешься с врагами, ты все время на волоске от смерти. Родные мои! Если вы еще живы, хоть одного из вас я сегодня увижу. Или хоть узнаю, где вы бываете! До каких же пор я буду томиться в ожидании и неведении?» – думала Кульшан.
А рядом стоял, наклонившись к воде, безмолвный лес. Закатное солнце окрашивало воду в розовый цвет. Но Кульшан не замечала этой красоты, она думала только об Абдрахмане. Лодка скользила по направлению к Тартубеку…
Вот и устье реки Тущибулак. Тщательно спрятали лодку у берега. Кульшан пошла вдоль ручья, сопровождаемая взглядами мальчуганов.
Кульшан даже не помнит, как из чащи выскочили вооруженные люди, как ей грубо заломили назад руки, связали и мальчуганов. Их угнали в селение Олетти, далеко от берегов Урала.
Так действовал вооруженный карательный отряд Аблаева.
В Олетти, недалеко от Богдановки, была тайная квартира Мендигерея. С тех пор как первого апреля Гречко привез его сюда больного, израненного, Мендигерей редко оставлял Олетти. Здесь его лечил младший брат – доктор, затем поручил его местному фельдшеру для лечения «костного туберкулеза». Его настоящее имя знали лишь сын Амир и товарищи-большевики.
Едва поправившись, Мендигерей установил связь с Уральском, Богдановкой, потом с верными людьми аула, привлек их к агитационной работе. Нужно было во что бы то ни стало увеличить число сторонников Совдепа. И Мендигерей работал горячо. Мешала правая рука. После ранения она висела словно плеть. Но, несмотря на это, Мендигерей принял участие в съезде большевиков. Когда он вернулся оттуда на старой арбе, джигиты забросали его вопросами. Всем хотелось узнать, о чем говорили на съезде, каждый хотел оказать помощь Мендигерею. В ответ на действия карателей в Олетти организовалась вооруженная народная дружина. Как только казаки начали расправы в Богдановке и ее окрестностях, дружина Мендигерея двинулась на помощь Белану. Сорок вооруженных джигитов тепло проводил Мендигерей, с каждым по-отцовски поговорил. Но сам не смог возглавить отряд: снова открылась глубокая рана в плече, закровоточила, и лекари велели больному лежать неподвижно.
Скрепя сердце Мендигерей подчинился. Джигиты должны были вернуться из Богданович сюда, в его тайную квартиру, и Мендигерею оставалось только ждать.
Ночь раскинула над аулом свое покрывало. Одинокие звезды замерцали в вышине. Но тишина, спутница ночной тьмы, не давала уснуть Мендигерею. Все думы его были там, в Богдановке: «Неужто спалят они ее?» Ныло плечо, во всем теле разливалась слабость. Он лежал, закрыв глаза, – так было легче: тревога немного отступала.
Тяжелые шаги прозвучали в напряженной тишине. Мендигерей сел. Кто-то был рядом, в комнате, он ясно различал дыхание людей. «Вошли без стука, – подумал он, – чужие…» Он чиркнул спичку, неторопливо зажег лампу – прямо перед ним стояли четверо. Один из них держал наготове наган, в руках других тускло сверкнули шашки. Мендигерей снова откинулся на подушку и закрыл глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221