– Скорее. Потом сама все увидишь. Некогда. – И он выбежал за дверь.
Спустя полчаса Иван Андреевич привез на санках раненого. Вдвоем с женой они внесли его в баню. Раненый был без сознания. Его уложили на полок. В бане было тепло, как раз в этот день ее протопили.
С головы раненого смыли кровь, промыли и перевязали рану. Из своей фронтовой фляжки Иван Андреевич влил в рот ему немного спирта. Этот спирт у него всегда хранился на дне сундука «на всякий случай».
Раненый чуть шевельнулся. Не приходя в сознание, чуть приоткрыл глаза, и Иван Андреевич узнал его. Это был близкий друг Айтиева.
Жена, с жалостью глядя на него, сказала:
– Не сносить тебе головы, Иван, если узнает Остап.
– Не узнает, – спокойно ответил Иван Андреевич. – Ночь побудет здесь. А завтрашней ночью доставлю его Аблашке. Откуда Остапу знать, что я не утопил его? Не будет же он нырять в прорубь да обшаривать дно. Не бойся, иди спи. А я с ним побуду.

Мендигерей видел, с какой радостью встретил его сын своего товарища. Друзья, уютно устроившись в уголке, оживленно беседовали, и Мендигерей решил не беспокоить сына просьбой перевязать рану. Он снял рубашку и одной рукой начал осторожно сматывать бинт.
– Раны у папы еще не зажили, – говорил Амир. – Видишь, сам делает перевязку. Я пока не могу оставлять его одного. А он совсем не бережет себя, собирает отряд. Спит мало. Правая рука у него совсем не действует, и самочувствие плохое, а других утешает. Если у кого-нибудь беда, успокаивает: «Ничего, говорит, могло быть и хуже». И люди рады приветливому слову. А сколько ему пришлось пережить… Помню, вызвал меня в Теке Абдрахман и сказал, что отец погиб… Что было со мной… От меня одна тень осталась. Вернулся я из Теке домой. И боялся увидеть маму, она ведь и так слабенькая, всегда боится, как бы что не случилось с отцом, постоянно плачет. Я уже видел ее причитающей, с распущенными волосами, и мое сердце обливалось кровью. Прихожу домой, а она мне говорит: «Спасибо нашему ученому деверю, он спас жизнь твоему отцу. А то бы ты остался сиротинкой, мой верблюжонок, ягодка моя». И она принялась меня целовать. Но слова ее не дошли до моего сознания, в голове все помутилось, и я разревелся. Мать тоже плачет, а я не замечаю, что ее слезы – от радости. Она ласкает меня и приговаривает: «Бедняжка, ты, наверное, думал, что отец умер. Если бы ты увидел его в тот день, когда его привезли, потерял бы рассудок. А мне все это пришлось пережить».
– Амиржан, ты не обо мне ли рассказываешь? – прислушавшись к разговору, спросил Мендигерей. – Это длинная история, дорогой. Оставь лучше ее. Ведь все обошлось, а могло быть и похуже… Если бы тогда не свела меня судьба с Гречко, а попался бы я в руки какому-нибудь кровопийце казаку, гнил бы сейчас на дне реки. И то сказать, незнакомый человек, простой крестьянин спас меня. А рисковал головой. Видно, не суждено еще мне умереть. Провалялся я в постели полтора месяца, едва-едва выжил. Какими только лекарствами не поили меня! Ведь на мне живого места не осталось. Правая рука совсем не действует, – как видно, повреждены сухожилия. Но это еще не беда. Человек и без правой руки пригоден к делу.
Увидев длинный багровый шрам на голове Мендигерея, Хаким понял, какая страшная рана была нанесена этому человеку, но сейчас он увидел еще и другое – на правой, безжизненно висящей руке его не было пальцев. Он обморозил их, и они отвалились. Хаким не мог одолеть давящего чувства жалости и сострадания.
– Я о тебе многое слышал от Абдрахмана и учителя Халена, – перевел разговор на другое Мендигерей. – Так что заочно знаком с тобой. Участвовать в революции, служить делу освобождения своего народа – это долг каждого сознательного джигита. Я горячо одобряю твое желание служить своему народу.
Ранее, когда Хаким жил и учился в Уральске, он не общался с революционерами, не знал, чего хотят эти люди. Но его всегда восхищало их мужество, их самоотверженность. Он знал имена Дмитриева, Червякова, Абдрахмана, Сахипгерея. Когда же услышал о зверской расправе над Мендигереем, не мог сдержать слез. Эти люди казались ему особенными, героями с большими и бесстрашными сердцами. Дело, которое они делали, было не всякому по плечу. Каждый день, каждый час они рисковали своей жизнью.
Сейчас, увидев Мендигерея, пережившего так много, покалеченного, но по-прежнему твердого в своих убеждениях, Хаким решил, что это необыкновенный, особенный человек. «Он одобряет мое решение участвовать в революции, – с радостью подумал Хаким. – Но разве я достоин быть в рядах таких закаленных борцов?»
Его охватило чувство необычайной радости, он готов был расцеловать Мендигерея.
– А где сейчас Абеке? – спросил он.
– Абеке? – переспросил Мендигерей. – Абеке… понимаешь, забыл… Ах да, уехал выполнять одно задание. – Мендигерей помолчал и потом, в упор глядя в глаза Хакиму, сказал: – Тебя, кажется, зовут Хаким… Так вот что, дорогой Хаким, лучше не расспрашивай о таких людях, как Абдрахман. Знай, что они всегда делают свое дело. А об остальном догадывайся сам.
Мендигерей приветливо улыбнулся.
Хаким понимающе кивнул в ответ.
– Не обидишься, если я впредь буду называть тебя студентом? У нас есть такое очень полезное правило – не называть своих товарищей настоящим именем, пока по пятам за ними ходит смерть. Так спокойнее. Понимаешь?
Хаким кивнул головой.
– Это, конечно, не сейчас, а потом. Когда мы познакомимся поближе. – Мендигерей снова в раздумье посмотрел на Хакима. – Скажи, ты не знаешь человека по имени Ахметша? Он не из вашего аула, даже не из вашей волости. Но ты его должен знать.
– Какой Ахметша? Уж не Мухамметшин ли? – подхватил Хаким.
– Он самый. Я так и думал, что ты его знаешь.
– Как же не знать? Он мой двоюродный дядя по отцу. Кто не знает его знаменитых красных наров!
– Вот оно что. Даже дядя. Да еще с красными нарами. Гм… И хорошо и плохо, что он твой дядя…
«Почему его так интересует Ахметша? – подумал Хаким. – Или сомневается в чем-то?»
Мендигерей провел ладонью по щеке, помолчал в раздумье.
– А как ты смотришь на то, если мы тебя пошлем съездить узнать кое-что об Ахметше? Ты ведь говорил, что собираешься побывать в своей школе. Никто не будет дознаваться, зачем ты туда едешь. А то ведь русские казаки – народ строгий и осторожный.
Хаким кивнул:
– Хорошо, съезжу и узнаю все, что нужно.
– В таком случае договорились. Ахметша сейчас находится в городе. Найди его квартиру, он живет возле татарской мечети. Поговори с ним как с родственником. Но будь осторожен. О нас ни слова. Ахметша выполняет подрядные работы джамбейтинских властей. Скоро он должен доставить им весьма ценный груз. Постарайся выяснить, что это за груз. Узнать это нужно как можно скорей. Осторожно расспроси, когда он выедет из города, кто его будет сопровождать, по какой дороге поедет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221