Готовя припарку, чтобы спала опухоль и не было заражения, она снова ощутила, что Дрейвен наблюдает за каждым ее движением.
Его взгляд вызывал в ней дрожь возбуждения.
И снова Эмили подумала: каково это - поцеловать его? Джоанна говорила, что поцелуи - самая лучшая часть в объятиях мужчины, и что-то подсказывало Эмили, что поцелуй лорда Дрейвена будет восхитителен.
- Что привело миледи на поле сегодня утром? - спросил граф.
Эмили продолжала смешивать травы с вином.
- Я удивилась, почему никто не пришел в зал позавтракать.
- Я не привык завтракать.
Дрейвен отвел взгляд, и Эмили вздохнула с облегчением - можно было немного отдохнуть от этого обжигающего взгляда.
- Я велю Друсу передать кухарке, чтобы та вставала пораньше и готовила для вас завтрак.
- Друсу? - переспросила Эмили, накладывая припарку на лоб. Его кожа сильно отличалась от ее. Она была гладкая, но не нежная. Просто мужская. И горячая. Ужасно горячая и очень смущающая спокойствие добродетельной девы.
- Моему сквайру. Когда Эмили наклонилась, чтобы взять полотенце, она случайно задела бедром за ногу Дрейвена.
Он резко втянул в себя воздух и вскочил на ноги с такой поспешностью, что она невольно вскрикнула.
Прежде чем Эмили успела извиниться, Дрейвен уже был далеко.
Он пытался совладать с вожделением, овладевшим им, и глубоко заглатывал воздух. Нога болела, словно к ней прикоснулись горячим утюгом. А чресла горели, словно адское пламя сошло ему на колени.
Останься он рядом с Эмили еще хотя бы на мгновение, то обесчестил бы их обоих.
Дрейвен думал только о том, чтобы уйти как можно дальше, и поэтому направился к конюшне, в которой, к несчастью, обнаружил Саймона.
- А я думал, что ты в донжоне, - бросил Дрейвен брату, который стоял над убогим соломенным ложем, которое Дрейвен соорудил для себя накануне вечером.
- Я слышал от Друса, что ты перенес свои вещи сюда, и решил проверить, так ли это.
Дрейвен пропустил слова брата мимо ушей и снял с себя сюрко.
- Где мой сквайр?
- Когда я в последний раз видел его, он ел. Дай я помогу тебе.
Дрейвен повернулся к брату спиной, чтобы тот мог расшнуровать и расстегнуть его доспех.
- Почему ты отдал леди свою комнату?
- Не твое дело, - недовольно буркнул Дрейвен.
- Конечно, только я никогда не видел, чтобы ты поступал так странно.
Дрейвен закрыл глаза. Ему хотелось одного - чтобы Саймон ушел. Но он хорошо знал брата и понимал, что тот не уйдет, пока не получит ответы на свои вопросы. Это была самая раздражающая привычка у человека, у которого такое множество раздражающих привычек.
- Я отдал ей мою комнату, потому что это самая чистая комната в донжоне, и перенес свои вещи сюда потому, что если я буду держаться от нее подальше, то не смогу причинить ей вред.
Дрейвен почувствовал, как Саймон ухватился за его кольчугу.
- Сколько раз я должен повторять тебе, что ты и твой отец - не одно и то же?
Дрейвен сбросил с себя руку брата движением плеч, а потом рывком стянул кольчугу через голову.
- Ты, брат, не так хорошо меня знаешь, как полагаешь.
Саймон бросил на Дрейвена возмущенный взгляд:
- Я никогда не видел, чтобы ты ударил кого-то в гневе. Почему…
- А ты? - спросил Дрейвен, прервав его.
Саймон вдруг сильно побледнел.
- Мы были детьми, Дрейвен, и это был несчастный случай.
- Это не имеет значения, - угрюмо проговорил Дрейвен. Перед его мысленным взором возникла страшная картина: брат лежит на земле, раненный его рукой. - Я чуть не убил тебя в тот день.
- С тех пор ты ни разу не поднял на меня руку.
- Потому что ты никогда не злил меня. Саймон фыркнул:
- Ну, это явно не потому, что я мало старался.
- Не вижу в этом ничего забавного.
- Вот видишь, - торжествующе произнес Саймон, - ты злишься на меня сейчас, но ничего не делаешь, чтобы причинить мне вред.
- Это разные вещи, - упирался Дрейвен. - Я не могу… нет, я не стану рисковать благополучием леди. Не стану, потому что дал клятву проследить, чтобы с ней ничего не случилось.
Саймон вздохнул:
- Тем более жаль. Я надеялся, что ее присутствие здесь заставит тебя понять, что ты можешь жить рядом с женщиной и не причинить ей боль.
Дрейвену тоже хотелось в это верить. Но он знал, что это не так. Он был одержим яростью, как и его отец, и так же был не властен обуздать ее.
Сколько раз он убивал в бою, ничего при этом не чувствуя! Пока не пройдет приступ ярости, он ничего не чувствует, ничего не видит и ничего не понимает.
И тогда уже ничто не спасет беднягу, который оказался у него на пути.
Дрейвен видел, как его мать стала жертвой такой ярости, и поэтому никогда сознательно не подвергнет опасности жизнь женщины ради себя самого или из нужды в наследнике.
Да, проклятие, живущее в нем, прекратит существование вместе с ним.
Саймон с выражением отвращения на лице оттолкнулся от деревянного столба и вышел из конюшни.
Дрейвен снял с себя доспехи и переоделся в черную рубаху и штаны.
Выйдя из конюшни, он заметил Эмили, которая возвращалась в донжон. Рядом с ней шел Друс. Оба над чем-то смеялись.
В этот момент Дрейвен готов был отдать все за возможность вот так же свободно шутить с Эмили и видеть, как весело у нее загораются глаза.
Это было изящное, притягательное создание - с высоко поднятой головой и светлыми белокурыми волосами.
И впервые в жизни Дрейвену захотелось, чтобы Саймон оказался прав.
Каково это было бы - жить, как все нормальные люди? Сидеть у огня, в то время как жена занимается домашними делами и нянчит его детей.
И чтобы она поворачивалась к нему с улыбкой, предназначенной только ему.
Он бы продал за это остатки своей жалкой душонки.
С этими мечтами Дрейвен давным-давно простился. Однако теперь, с появлением в замке Эмили, они вернулись к нему.
«Клянусь честью, что я, Дрейвен де Монтегю, граф Рейвенсвуд, никогда не прикоснусь к леди Эмили ни с целью совершить насилие, ни из похотливых побуждений. Она уедет из моего дома такой же, какой приехала, а в ином случае я отдамся на суд короля и приму любое его решение».
И он, Дрейвен, сдержит свою клятву, даже если это будет его последним поступком, и да будут прокляты его тело и желания.
Глава 4
Эмили только что села, чтобы позавтракать вместе с Элис, как дверь донжона широко распахнулась и в зал стали вбегать какие-то люди.
Возглавлял их жилистый человек лет тридцати, одетый в ярко-оранжевую рубаху. Он прижимал к правому боку маленькую черную книжку. Волосы у него были темные и редкие, а челка то и дело падала. ему на глаза.
Он постоянно отбрасывал ее назад и с поразительной быстротой отдавал всякие указания.
- Эй ты, - сказал он одной из пятнадцати женщин, - бери еще трех и немедленно приступайте в уборке верхнего этажа. Четыре женщины должны вычистить кухню, а остальные пусть займутся залом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Его взгляд вызывал в ней дрожь возбуждения.
И снова Эмили подумала: каково это - поцеловать его? Джоанна говорила, что поцелуи - самая лучшая часть в объятиях мужчины, и что-то подсказывало Эмили, что поцелуй лорда Дрейвена будет восхитителен.
- Что привело миледи на поле сегодня утром? - спросил граф.
Эмили продолжала смешивать травы с вином.
- Я удивилась, почему никто не пришел в зал позавтракать.
- Я не привык завтракать.
Дрейвен отвел взгляд, и Эмили вздохнула с облегчением - можно было немного отдохнуть от этого обжигающего взгляда.
- Я велю Друсу передать кухарке, чтобы та вставала пораньше и готовила для вас завтрак.
- Друсу? - переспросила Эмили, накладывая припарку на лоб. Его кожа сильно отличалась от ее. Она была гладкая, но не нежная. Просто мужская. И горячая. Ужасно горячая и очень смущающая спокойствие добродетельной девы.
- Моему сквайру. Когда Эмили наклонилась, чтобы взять полотенце, она случайно задела бедром за ногу Дрейвена.
Он резко втянул в себя воздух и вскочил на ноги с такой поспешностью, что она невольно вскрикнула.
Прежде чем Эмили успела извиниться, Дрейвен уже был далеко.
Он пытался совладать с вожделением, овладевшим им, и глубоко заглатывал воздух. Нога болела, словно к ней прикоснулись горячим утюгом. А чресла горели, словно адское пламя сошло ему на колени.
Останься он рядом с Эмили еще хотя бы на мгновение, то обесчестил бы их обоих.
Дрейвен думал только о том, чтобы уйти как можно дальше, и поэтому направился к конюшне, в которой, к несчастью, обнаружил Саймона.
- А я думал, что ты в донжоне, - бросил Дрейвен брату, который стоял над убогим соломенным ложем, которое Дрейвен соорудил для себя накануне вечером.
- Я слышал от Друса, что ты перенес свои вещи сюда, и решил проверить, так ли это.
Дрейвен пропустил слова брата мимо ушей и снял с себя сюрко.
- Где мой сквайр?
- Когда я в последний раз видел его, он ел. Дай я помогу тебе.
Дрейвен повернулся к брату спиной, чтобы тот мог расшнуровать и расстегнуть его доспех.
- Почему ты отдал леди свою комнату?
- Не твое дело, - недовольно буркнул Дрейвен.
- Конечно, только я никогда не видел, чтобы ты поступал так странно.
Дрейвен закрыл глаза. Ему хотелось одного - чтобы Саймон ушел. Но он хорошо знал брата и понимал, что тот не уйдет, пока не получит ответы на свои вопросы. Это была самая раздражающая привычка у человека, у которого такое множество раздражающих привычек.
- Я отдал ей мою комнату, потому что это самая чистая комната в донжоне, и перенес свои вещи сюда потому, что если я буду держаться от нее подальше, то не смогу причинить ей вред.
Дрейвен почувствовал, как Саймон ухватился за его кольчугу.
- Сколько раз я должен повторять тебе, что ты и твой отец - не одно и то же?
Дрейвен сбросил с себя руку брата движением плеч, а потом рывком стянул кольчугу через голову.
- Ты, брат, не так хорошо меня знаешь, как полагаешь.
Саймон бросил на Дрейвена возмущенный взгляд:
- Я никогда не видел, чтобы ты ударил кого-то в гневе. Почему…
- А ты? - спросил Дрейвен, прервав его.
Саймон вдруг сильно побледнел.
- Мы были детьми, Дрейвен, и это был несчастный случай.
- Это не имеет значения, - угрюмо проговорил Дрейвен. Перед его мысленным взором возникла страшная картина: брат лежит на земле, раненный его рукой. - Я чуть не убил тебя в тот день.
- С тех пор ты ни разу не поднял на меня руку.
- Потому что ты никогда не злил меня. Саймон фыркнул:
- Ну, это явно не потому, что я мало старался.
- Не вижу в этом ничего забавного.
- Вот видишь, - торжествующе произнес Саймон, - ты злишься на меня сейчас, но ничего не делаешь, чтобы причинить мне вред.
- Это разные вещи, - упирался Дрейвен. - Я не могу… нет, я не стану рисковать благополучием леди. Не стану, потому что дал клятву проследить, чтобы с ней ничего не случилось.
Саймон вздохнул:
- Тем более жаль. Я надеялся, что ее присутствие здесь заставит тебя понять, что ты можешь жить рядом с женщиной и не причинить ей боль.
Дрейвену тоже хотелось в это верить. Но он знал, что это не так. Он был одержим яростью, как и его отец, и так же был не властен обуздать ее.
Сколько раз он убивал в бою, ничего при этом не чувствуя! Пока не пройдет приступ ярости, он ничего не чувствует, ничего не видит и ничего не понимает.
И тогда уже ничто не спасет беднягу, который оказался у него на пути.
Дрейвен видел, как его мать стала жертвой такой ярости, и поэтому никогда сознательно не подвергнет опасности жизнь женщины ради себя самого или из нужды в наследнике.
Да, проклятие, живущее в нем, прекратит существование вместе с ним.
Саймон с выражением отвращения на лице оттолкнулся от деревянного столба и вышел из конюшни.
Дрейвен снял с себя доспехи и переоделся в черную рубаху и штаны.
Выйдя из конюшни, он заметил Эмили, которая возвращалась в донжон. Рядом с ней шел Друс. Оба над чем-то смеялись.
В этот момент Дрейвен готов был отдать все за возможность вот так же свободно шутить с Эмили и видеть, как весело у нее загораются глаза.
Это было изящное, притягательное создание - с высоко поднятой головой и светлыми белокурыми волосами.
И впервые в жизни Дрейвену захотелось, чтобы Саймон оказался прав.
Каково это было бы - жить, как все нормальные люди? Сидеть у огня, в то время как жена занимается домашними делами и нянчит его детей.
И чтобы она поворачивалась к нему с улыбкой, предназначенной только ему.
Он бы продал за это остатки своей жалкой душонки.
С этими мечтами Дрейвен давным-давно простился. Однако теперь, с появлением в замке Эмили, они вернулись к нему.
«Клянусь честью, что я, Дрейвен де Монтегю, граф Рейвенсвуд, никогда не прикоснусь к леди Эмили ни с целью совершить насилие, ни из похотливых побуждений. Она уедет из моего дома такой же, какой приехала, а в ином случае я отдамся на суд короля и приму любое его решение».
И он, Дрейвен, сдержит свою клятву, даже если это будет его последним поступком, и да будут прокляты его тело и желания.
Глава 4
Эмили только что села, чтобы позавтракать вместе с Элис, как дверь донжона широко распахнулась и в зал стали вбегать какие-то люди.
Возглавлял их жилистый человек лет тридцати, одетый в ярко-оранжевую рубаху. Он прижимал к правому боку маленькую черную книжку. Волосы у него были темные и редкие, а челка то и дело падала. ему на глаза.
Он постоянно отбрасывал ее назад и с поразительной быстротой отдавал всякие указания.
- Эй ты, - сказал он одной из пятнадцати женщин, - бери еще трех и немедленно приступайте в уборке верхнего этажа. Четыре женщины должны вычистить кухню, а остальные пусть займутся залом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66