- Я положил камень на место, - сказал Дигби.
- Я тоже, - сказал Майкл где-то рядом со мной.
- И я, - отозвалась Клодия.
Изабель зажгла свет, и я увидел, что крепко держу руку моего брата Майкла. Я был изумлен до крайности.
Конечно, это был пустяк: бездарная шутка и бесцельная ложь. Но это было так не похоже на Майкла. Особенно невероятно было, чтобы он что-нибудь сделал и не признался. Удивление мое увеличилось, когда он сказал:
- Значит это был я, Джон? Бедный Немощный Джест!
Я чувствовал острую боль от происшедшего и, повернувшись к Огастесу, сказал:
- Извини, Огастес, я думал, что это ты.
- Довольно разговаривать! - ответил он. - Кладите чертову штуку на место, вы мне надоели!
Кладите на место? Я посмотрел на подушку. Она все еще была пуста. Я взглянул на Майкла, и он взглянул на меня.
- Положи ее на место, Майк, - сказал я. - Это, конечно, было очень весело и остроумно. Не сомневаюсь. Но, кажется, я начинаю соглашаться с Огастесом. Пора положить ее на место.
Майкл долго и внимательно на меня посмотрел.
- Хм, - сказал он.
Изабель от двери подошла к нам.
- Я думаю, что вы тут что-то напутали, - сказала она. - Положи камень, Майк, и давайте танцевать. Можно будет потанцевать, тетя?
- Конечно, - сказала тетя Патрисия, - как только мы поблагодарим находящегося среди нас остряка.
Я пожалел того, кто окажется этим остряком, несмотря на все неприятности, которые он мне доставал. Капеллан по очереди посмотрел нам всем в глаза и ничего не сказал. Тетя Патрисия сделала то же. Мы стояли и молчали.
- Слушайте, довольно глупостей, - сказала она. - Если камень сейчас же не будет возвращен, я рассержусь!
- Кто сделал, выходи! - сказал Дигби.
Опять молчание. Оно становилось невыносимым.
- Я жду! - сказала леди Брендон и начала нетерпеливо стучать ногой. С этого момента вся эта история перестала быть шуткой.
Я никогда не забуду последующих часов. Эту ужасную атмосферу недоверия и подозрения. Восемь человек, подозревающих друг друга.
Тетя Патрисия не получила ответа на свое: «я жду», и решила быстро и решительно довести дело до конца.
- Морис, - сказала она капеллану, положив руку на его рукав. Лицо у нее при этом вновь сделалось добрым и ласковым. - Морис, сядьте рядом со мной, я хочу каждому из этих молодых людей задать один вопрос. После этого вы пойдете спать, теперь уже поздно, и вам нельзя засиживаться.
Она отвела и посадила его в глубокое кресло у окна, сама села рядом и холодным голосом сказала:
- Это становится серьезным, и если сейчас же камень не будет на месте, то последствия тоже будут серьезными. В последний раз я прошу того из вас, кто взял сапфир, отдать его мне и покончить со всей этой глупой историей, с тем, чтобы больше о ней не вспоминать. Если же это не будет сделано… Глупости, это, конечно, будет сделано…
- Джон! - сказал Огастес.
Больше никто не сказал ни слова,
- Хорошо, - сказала тетя, - если дурак упирается… Подойди ко мне, Клодия… трогала ли ты «Голубую Воду» после того, как капеллан положил ее под колпак? - Она взяла Клодию за руку выше локтя и смотрела ей в глаза.
- Нет, тетя, - сказал Клодия.
- Конечно, нет, - сказала тетя Патрисия, - иди спать, дорогая. Спокойной ночи.
И Клодия ушла, бросив на меня негодующий взгляд.
- Иди сюда, Изабель, - продолжала тетя. - Трогала ли ты камень после того, как его спрятал капеллан?
- Нет, тетя, не трогала, - ответила Изабель.
- Я была в этом уверена. Иди спать. Спокойной ночи.
Изабель повернулась, чтобы уйти, и вдруг остановилась.
- Но я была бы способна его взять, если бы это пришло мне в голову. Ведь это просто шутка.
- Спать! - скомандовала тетя, и Изабель ушла, с жалостью взглянув на меня. Тетя Патрисия повернулась к Огастесу:
- Иди сюда, - жестким голосом сказала она, не отрывая своего холодного взгляда от его бегавших по сторонам глаз. - Пожалуйста, говори только правду. Тебе же будет лучше. Если «Голубая Вода» у тебя, отдай ее, и я больше не скажу ни слова. Она у тебя?
- Клянусь перед Богом… - выпалил Огастес.
- Не клянись ни перед Богом, ни передо мной, Огастес, - холодно сказала тетя. - Да или нет? У тебя камень?
- Нет, тетя! Я готов торжественно поклясться… - несчастный Огастес был опять прерван сухим голосом тети:
- Трогал ли ты его после того, как капеллан положил его на место?
- Нет, тетя. Я никогда… я в самом деле… Я его не трогал… Я вас уверяю… - захлебывался Огастес, и снова был прерван:
- Знаешь ли ты, где он сейчас находится?
- Нет, тетя, - живо ответил Огастес, - не имею ни малейшего понятия. Если б только я знал, я сейчас же…
- Джон, - сказала тетя Патрисия, не обращая больше никакого внимания на Огастеса, - знаешь ли ты, где сейчас этот камень?
- Нет, тетя, - ответил я, - я также не прикасался к нему после капеллана.
Она смотрела мне в глаза долго и внимательно. На ее взгляд я сумел ответить твердым и, надеюсь, не грубым взглядом. Когда я отвернулся, мои глаза встретились с глазами Майкла. Он как-то странно на меня смотрел.
Потом пришел черед Дигби. Он просто сказал, что ничего не знает об исчезновении «Голубой Воды» и что он не трогал камня с тех пор, как получил его от Клодии и передал Изабель.
Оставался только Майкл. Он неизбежно был виновным, иначе кто-то из нас солгал самым постыдным и непоправимым образом. Я так был зол на Майкла, как никогда во всей моей жизни. Я даже не на него был зол, а на его поступок.
Я не протестовал в принципе против удачной «общеполезной» лжи. Такая иногда бывает очень хороша, например, чтобы вытащить какого-нибудь приятеля из-под палки. Но я определенно не люблю глупой, бесцельной лжи, которая ставит всех в дурацкое положение и вдобавок навлекает подозрение на невинного.
Я никогда не поверил бы, чтобы Майкл был способен выкинуть такую штуку и потом врать со страху. Но теперь, когда все совершенно определенно заявили о своей невиновности, я не мог сомневаться, тем более, что сам поймал его за руку. Теперь я должен был признать его трусом, дураком и вралем. Мне хотелось избить его за то, что он с собой сделал.
- Майкл, - сказала тетя Патрисия очень значительным и очень спокойным голосом, - это чрезвычайно грустно. Больше, чем я могу выразить словами, Майкл. Пожалуйста, отдай мне «Голубую Воду», и не будем больше об этом говорить… Но боюсь, что я долго не смогу называть тебя Майком.
- Я не могу отдать вам сапфир, тетя, потому что его у меня нет, - спокойно ответил Майкл, и мое сердце сильно забилось.
- Знаешь ли ты, где он сейчас?
- Не знаю, тетя, - быстро ответил Майкл.
- Трогал ли ты его после капеллана, Майкл? - спросила тетя.
- Нет, - спокойно отвечал Майкл.
- Знаешь ли ты что-нибудь еще, Майкл? - продолжал ровный, холодный голос тети.
- Я знаю только то, что не имел и не имею никакого отношения к его исчезновению, - так же спокойно ответил Майкл, и я почувствовал, что начинаю сходить с ума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82