Нита же, напротив, весь день была грустна и страдала от одиночества.
Они часто говорили меж собой о красивом молодом человеке: Роза сухо, Нита менее сдержано. Ниту все тревожила смутная мысль, что она где-то раньше его встречала.
У Розы была ладанка с кое-какими дорогими реликвиями. В ней и засох колокольчик.
Живя в монастыре, принцесса четырежды получала позволение навестить могилу отца, и Роза всякий раз ходила с нею. Цветник вокруг маленького надгробья был всегда свеж, за ним явно ухаживали каждый день, но красивого молодого человека они так больше и не встретили.
Однако его дар был возмещен сторицей. Каждая девушка трижды клала букет на беломраморную плиту.
Как-то вечером на пасхальной седмице (за полгода до этого она вышла из монастыря) набожная Роза де Мальвуа, искавшая в молитвах утоления ей одной известных горестей, вдруг столкнулась нос к носу с Роланом у выхода из Салю де Сен-Сюльпис.
Он стоял у чаши со святой водой. Роза остолбенела и забыла перекреститься. По правде сказать, она ждала от него каких-то слов, начисто позабыв, что он человек посторонний и ему едва ли позволительно заговорить с нею.
И слово готово было сорваться с уст Ролана. Но он промолчал; лишь безмолвная мольба проскользнула в его очах.
Мольба – о чем? Сколько раз, в часы уединенного раздумья, всплывал этот вопрос, ни разу не найдя разрешения.
И вот получен ответ, красноречивый и ясный. Сомнениям пришел конец. Об этом говорила картина, ласкаемая бледным лучом солнца.
Картина внушала Розе: «Ты любима, он тебя любит; твой образ – кумир, ему поклоняются. Тебя избрали добрым божеством этого жилища!»
Она вновь поднялась по ступеням павильона – уже явно не для того, чтобы развеять сомнения. Счастье захлестнуло ее. Усомниться мог бы лишь слепой.
Но любопытство девушек ненасытно; прикрытая занавесью часть картины притягивала ее как волшебный магнит. Роза хотела посмотреть, увидеть все, а потом задернуть занавес, ибо вот-вот подойдут остальные, ведь ей казалось, что она вправе скрыть этот секрет, ставший теперь ее достоянием.
Она легкими шагами пересекла мастерскую, прекрасная в своей несказанной радости, грациозная, как все любимые женщины. Проходя мимо Ролана, по-прежнему спавшего, она прижала к сердцу драгоценную ладанку и смотрела уже невестой.
Рука ее коснулась занавески, бесшумно скользнувшей вбок и разом открывшей невидимую досель часть картины.
Роза бросила туда взгляд сияющих глаз, но улыбка тут же застыла на губах, она покачнулась и рухнула как подкошенная, шепча:
– Смилуйся надо мной, Боже правый, он любит ее!
ТАЙНЫ
Картина, вторую половинку которой только что открыла Роза де Мальвуа, изображала двух девушек. Мы сказали, что Господин Сердце не был великим художником, но он создал настоящий шедевр.
Такие вещи случаются и с теми, кто работает кистью или резцом, и с теми, кто пользуется пером. На долю каждого может выпасть звездный час, когда сердце вдруг вырывается из груди.
Он запечатлел свою встречу с девушками на кладбище Монпарнас.
Ролан излил на полотно свое сердце, мечту своего сердца, всю поэзию своего бытия.
Это было то самое нежное и теплое утро, тот подернутый дымкой небосвод, та пора, когда первые жаркие дни года тянутся в ленивом сладострастии. Отчего вдруг сад мертвых еле слышно запел любовную песнь? Там и впрямь царила меланхолия, но с оттенком какой-то неги. Казалось, на невидимом празднике помолвки души ушедших незримо присутствовали за прозрачной, как благочестивое воспоминание, поволокой облачков.
Невидимом – ибо жених не показывался, но его присутствие угадывалось, и прелестное гордое дитя с румянцем божественного смущения на щеках было озарено взглядом невидимых глаз, как будто все вокруг таинственно освещалось невидимым солнцем.
Она была в трауре, и сочетание черной материи платья с белым нарядом ее товарки и бледными очертаниями мавзолея было явной удачей живописца.
Считается, что для картины нужно действие; я так не думаю. Здесь не было никакого действия. В выставочном каталоге написали бы просто: «Девушка, кладущая букет на могилу».
Составитель даже не сказал бы «девушки», во множественном числе, ибо дивный портрет Розы казался целой картиной, пока полотно было наполовину прикрыто, но сразу померк, стоило восхитительной улыбке Ниты показаться из-за отодвинутой занавески. Картина изображала Ниту; нареченной на этой мистической помолвке была Нита.
Нита устремила на букет взгляд – глубокий, словно признание, и нежный, как поцелуй.
Нита… но разве мы уже не сказали все заранее в одном слове? При виде Ниты мадемуазель де Мальвуа, низвергнутая с высот своего торжества, решила, что умирает, и сказала:
– Так он любит ее!
И она не ошиблась. Прочесть это на картине мог даже взгляд, не омраченный ревностью и соперничеством. Нита была здесь светом, благоуханием, душой всего.
Она довлела, прекрасная и живая, над своей приукрашенной подругой. Сходство было невероятным. Так написать по памяти мог только живущий одними помыслами о предмете своего обожания.
В тот миг, когда завеса отодвинулась, обнажив сию тайную любовь, эти мысли, словно клещи палача, стали раздирать душу мадемуазель де Мальвуа. Ее охватило такое отчаяние, что она взмолилась Богу о пощаде, ибо всем упованиям ее пришел конец.
Она порывалась бежать и не нашла сил: горе сковало ее, и Роза рухнула на месте без чувств.
Она пришла в себя на диване, где давеча спал Ролан.
Ролан же и граф дю Бреу стояли рядом; Нита, встав на колени, приводила ее в чувство.
Мысль вернулась к Розе вместе с чувством; она бросила тревожный взгляд на картину, которая могла открыть ее секрет всем окружающим, как уже открыла ей секрет молодого живописца. Но драпировка была задернута, полотно было утаено от глаз.
После этой первой вспышки сознания Роза прикрыла глаза и лицо холодными ладонями.
– Тебе уже лучше! – сказала Нита. – Господи, до чего ты меня перепугала! Что с тобой случилось?
Роза де Мальвуа не отвечала, но едва Нита наклонилась сказать ей что-то на ухо, судорожно прижала ее к груди.
Потом оттолкнула и испустила тяжкий вздох.
Оба свидетеля этой сцены оставались недвижимы и немы. Молодой человек тщетно силился скрыть волнение.
Граф дю Бреу казался поражен до глубины души, и по бледному челу его блуждали смятенные мысли.
– Я вас умоляю, сударь, – сказал он Ролану с каким-то клекотом в горле, – на одно слово! Мне совершенно необходимо с вами поговорить.
Едва ступив через порог мастерской, он уже не спускал с Ролана глаз.
– К вашим услугам, сударь, – ответил Ролан.
Они направились в самый дальний угол мастерской, но Ролан встал так, чтоб не терять из виду принцессу Эпстейн.
– Так что случилось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133