Медленно поднявшись, он, держась обеими руками за живот, еще раз разглядывает меня.
«Этот!» — говорит Лех Равину Нису и шагает дальше...
Я просыпаюсь и оглядываюсь, отовсюду ожидая опасности. Но рядом никого, кроме талман-джетаха Зенака Аби. Он по-прежнему занят чтением, но при этом говорит мне:
— Язи Ро, пришла пора задать вопрос. Только не спрашивай больше про мои штаны.
Я тянусь, тру лицо, набираю воздух и, выпуская его, откидываюсь на спинку своего «кресла». Вопрос? Неужели у меня есть хотя бы один вопрос?
— Не уверен, про что спрашивать, джетах.
Аби закладывает книгу полоской синей ткани, закрывает ее, кладет себе на колени. Взгляд его пытлив.
— Что ты знаешь обо мне?
— Что ты безумец и изменник.
Джетах озадаченно приподнимает брови.
— По-моему, нельзя быть одновременно тем и другим, Ро.
Я стискиваю руки и опускаю взгляд. Не важно, думаю я.
Подумаешь, слова! Нет на свете больших предателей, чем они.
— Болтают, будто до войны ты, джетах, жил с людьми.
— Это правда. Так поступали многие из нас. Их университеты на Хулоне и на Дорадо были до войны крупнейшими учебными центрами Амадина. Я там преподавал, у меня было много друзей среди людей: преподаватели, студенты. Разве это превращает меня в изменника?
— Нет. — Я выпрямляю спину, делаю неопределенный жест. — Не могу даже представить себе те времена.
Аби подпирает рукой подбородок, поджимает губы.
— Ты влачишь свои годы, как цепи. Сколько тебе лет? Десять, одиннадцать?
— Семь, джетах.
— Семь, — повторяет он и по-человечьи качает головой. — В твоем возрасте я уже был выпускником Талман-коваха на Синдиеву.
— На Драко? — удивленно переспрашиваю я. До сих пор я был знаком только с уроженцами Амадина.
— Конечно. На Амадин я прилетел в девятилетнем возрасте. Это было за одиннадцать лет до войны. — Он усмехается. — Ты удивлен, Язи Ро?
Я сосредоточенно складываю цифры.
— Выходит, тебе уже больше пятидесяти!
— В исчислении Драко — пятьдесят три. В годах Амадина немного больше. Но это далеко не рекорд.
Я вскакиваю и принимаюсь расхаживать по пещере.
— Почти всем, кого я знаю, меньше десяти лет. Мой родитель погиб, когда ему было всего четыре. Но в Маведах есть командиры старше двадцати лет. Я даже встречал одного, Олту Киуса, которому было целых двадцать девять. До сегодняшнего дня я не знал драков старше его.
Зенак Аби вытирает себе череп, вздыхает и говорит:
— Итак, Язи Ро, мы с тобой установили, что я безумец, изменник и дряхлый старец. Учти, если продолжать б том же духе, то к моменту, когда ты доберешься до сути, мы вряд ли сохраним ясность мысли.
Я перестаю расхаживать и гляжу на джетаха.
— Ну что ж... Я слышал в лагерях две вещи. Во-первых, что когда Зенак Аби изучает пути, то у него получается, что не все они приводят к продолжению войны. Болтали, будто ты нашел талму к миру.
Аби потер подбородок и поднял палец.
— Это полуправда. Не все пути обязательно ведут к войне. Но пути к миру я не нашел.
— Но он должен существовать! Этому надо положить конец!
— Мне тоже хотелось бы так думать, юноша, — отозвался Аби насмешливо. — Однако твое пылкое «должен!» еще не достигло степени научной вероятности.
Глядя на веселую физиономию Аби, я думаю: неужели мир — это всего-навсего кровавые игры, в которые играют изуродованные болью живые существа? Мое разочарование так сильно, что я уже не в силах изображать старомодную вежливость.
— У тебя и у твоей синей ленты было целых тридцать два года, старый дурень! Чем же ты все это время занимался?
Мы оказались с ним почти нос к носу, как говорят люди. Внезапно я чувствую, что мне в грудь что-то упирается. Я опускаю глаза и вижу человечий огнестрельный автомат. Аби наставил его на меня. Я беру себя в руки и отступаю назад.
— Садись в кресло, Язи Ро. Так гораздо удобнее. — Но я не двигаюсь. — Отлично. В таком случае это считаю более удобным я. Сесть! — Он подталкивает меня дулом.
Я повинуюсь, не сводя с него глаз. Джетах улыбается, целится себе в голову и спускает курок. Щелчок — и ничего.
— Патроны кончились, — объясняет он виновато. — Но я отвечаю на твой вопрос, чем я занимался последние тридцать два года. Все это время я старался сохранить жизнь себе и нескольким друзьям. Мы десятилетиями опережали на один шаг агентов Маведах и Фронта Амадина.
— Я нашел тебя без труда.
Аби отвечает с улыбкой:
— Если ты призовешь на помощь свою могучую память, то, наверное, вспомнишь, что я сам тебя нашел. — Аби показывает стволом на стены пещеры. — Что касается моей работы, юноша, то где же мне развесить мои таблицы? Где мои мониторы, компьютеры, коллеги и ассистенты, космическая связь с Талман-ковахом? Нет, юноша, все это время у тебя было гораздо больше возможностей добиться мира, чем у меня.
— Мира? — переспрашиваю я, сбитый с толку. Аби утвердительно кивает, убирая под куртку бесполезное оружие.
— Почему ты не перестал стрелять, убивать? Количество трупов явно уменьшилось бы. Мне было недоступно даже это, потому что я никого не убивал. Каким был второй дошедший до тебя слух?
Сидя вечерами перед слабо светящейся шкалой приемника, мы с однополчанами рассказывали друг другу невесть что. Неужели все это были пустые слова? Сотрясение воздуха в ожидании очередного кровавого задания?
— Слыхал я, Зенак Аби, что ты знаешь, как просочиться сквозь блокаду. Как покинуть Амадин.
Наконец-то я добился внимания старого дуралея. Он всплескивает руками и, подражая людям, закидывает ногу на ногу.
— Предположим, я совершу такое чудо. Куда ты отправишься, Язи Ро? Что предпримешь? Устроишь себе отпуск? Покатаешься на аттракционах в парке развлечений? Или устроишь забег по магазинам на Синдиеву?
Я отвечаю, не задумываясь:
— Полетел бы на Драко, предстал перед джетаи диеа Талман-коваха и потребовал, чтобы они положили конец войне на этой несчастной планете.
— Значит, твоя цель — мир? А стал бы ты убивать для достижения мира, маленький Ниагат?
Я снова багровею от гнева.
— Я здесь не для того, чтобы обмениваться с тобой мифами из Талмана, старый... старик. То, как я буду добиваться мира, — мое личное дело.
Зенак Аби снова насмешливо улыбается.
— Таких, кто мечтает удрать с Амадина, полным-полно. Это родители — и драки, и люди, — желающие сохранить жизнь своим детям. Это раненые, которые не получают здесь нужного лечения. Это все голодающие, все, кто не хочет больше превращать свою жизнь в непрерывное ожидание смерти. Предположим, я способен совершить такое чудо. Почему я должен предпочесть твое желание желаниям их?
— Потому, Зенак Аби, что опасности, увечья, голод — все это закончится, когда наступит мир.
— Когда наступит мир... — Аби встает и подходит ко мне. На его физиономии уже нет усмешки. — Неужели ты, молодой убийца с кровью людей на руках, сумеешь убедить овьетаха и мудрецов Талман-коваха, что они ошибаются?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
«Этот!» — говорит Лех Равину Нису и шагает дальше...
Я просыпаюсь и оглядываюсь, отовсюду ожидая опасности. Но рядом никого, кроме талман-джетаха Зенака Аби. Он по-прежнему занят чтением, но при этом говорит мне:
— Язи Ро, пришла пора задать вопрос. Только не спрашивай больше про мои штаны.
Я тянусь, тру лицо, набираю воздух и, выпуская его, откидываюсь на спинку своего «кресла». Вопрос? Неужели у меня есть хотя бы один вопрос?
— Не уверен, про что спрашивать, джетах.
Аби закладывает книгу полоской синей ткани, закрывает ее, кладет себе на колени. Взгляд его пытлив.
— Что ты знаешь обо мне?
— Что ты безумец и изменник.
Джетах озадаченно приподнимает брови.
— По-моему, нельзя быть одновременно тем и другим, Ро.
Я стискиваю руки и опускаю взгляд. Не важно, думаю я.
Подумаешь, слова! Нет на свете больших предателей, чем они.
— Болтают, будто до войны ты, джетах, жил с людьми.
— Это правда. Так поступали многие из нас. Их университеты на Хулоне и на Дорадо были до войны крупнейшими учебными центрами Амадина. Я там преподавал, у меня было много друзей среди людей: преподаватели, студенты. Разве это превращает меня в изменника?
— Нет. — Я выпрямляю спину, делаю неопределенный жест. — Не могу даже представить себе те времена.
Аби подпирает рукой подбородок, поджимает губы.
— Ты влачишь свои годы, как цепи. Сколько тебе лет? Десять, одиннадцать?
— Семь, джетах.
— Семь, — повторяет он и по-человечьи качает головой. — В твоем возрасте я уже был выпускником Талман-коваха на Синдиеву.
— На Драко? — удивленно переспрашиваю я. До сих пор я был знаком только с уроженцами Амадина.
— Конечно. На Амадин я прилетел в девятилетнем возрасте. Это было за одиннадцать лет до войны. — Он усмехается. — Ты удивлен, Язи Ро?
Я сосредоточенно складываю цифры.
— Выходит, тебе уже больше пятидесяти!
— В исчислении Драко — пятьдесят три. В годах Амадина немного больше. Но это далеко не рекорд.
Я вскакиваю и принимаюсь расхаживать по пещере.
— Почти всем, кого я знаю, меньше десяти лет. Мой родитель погиб, когда ему было всего четыре. Но в Маведах есть командиры старше двадцати лет. Я даже встречал одного, Олту Киуса, которому было целых двадцать девять. До сегодняшнего дня я не знал драков старше его.
Зенак Аби вытирает себе череп, вздыхает и говорит:
— Итак, Язи Ро, мы с тобой установили, что я безумец, изменник и дряхлый старец. Учти, если продолжать б том же духе, то к моменту, когда ты доберешься до сути, мы вряд ли сохраним ясность мысли.
Я перестаю расхаживать и гляжу на джетаха.
— Ну что ж... Я слышал в лагерях две вещи. Во-первых, что когда Зенак Аби изучает пути, то у него получается, что не все они приводят к продолжению войны. Болтали, будто ты нашел талму к миру.
Аби потер подбородок и поднял палец.
— Это полуправда. Не все пути обязательно ведут к войне. Но пути к миру я не нашел.
— Но он должен существовать! Этому надо положить конец!
— Мне тоже хотелось бы так думать, юноша, — отозвался Аби насмешливо. — Однако твое пылкое «должен!» еще не достигло степени научной вероятности.
Глядя на веселую физиономию Аби, я думаю: неужели мир — это всего-навсего кровавые игры, в которые играют изуродованные болью живые существа? Мое разочарование так сильно, что я уже не в силах изображать старомодную вежливость.
— У тебя и у твоей синей ленты было целых тридцать два года, старый дурень! Чем же ты все это время занимался?
Мы оказались с ним почти нос к носу, как говорят люди. Внезапно я чувствую, что мне в грудь что-то упирается. Я опускаю глаза и вижу человечий огнестрельный автомат. Аби наставил его на меня. Я беру себя в руки и отступаю назад.
— Садись в кресло, Язи Ро. Так гораздо удобнее. — Но я не двигаюсь. — Отлично. В таком случае это считаю более удобным я. Сесть! — Он подталкивает меня дулом.
Я повинуюсь, не сводя с него глаз. Джетах улыбается, целится себе в голову и спускает курок. Щелчок — и ничего.
— Патроны кончились, — объясняет он виновато. — Но я отвечаю на твой вопрос, чем я занимался последние тридцать два года. Все это время я старался сохранить жизнь себе и нескольким друзьям. Мы десятилетиями опережали на один шаг агентов Маведах и Фронта Амадина.
— Я нашел тебя без труда.
Аби отвечает с улыбкой:
— Если ты призовешь на помощь свою могучую память, то, наверное, вспомнишь, что я сам тебя нашел. — Аби показывает стволом на стены пещеры. — Что касается моей работы, юноша, то где же мне развесить мои таблицы? Где мои мониторы, компьютеры, коллеги и ассистенты, космическая связь с Талман-ковахом? Нет, юноша, все это время у тебя было гораздо больше возможностей добиться мира, чем у меня.
— Мира? — переспрашиваю я, сбитый с толку. Аби утвердительно кивает, убирая под куртку бесполезное оружие.
— Почему ты не перестал стрелять, убивать? Количество трупов явно уменьшилось бы. Мне было недоступно даже это, потому что я никого не убивал. Каким был второй дошедший до тебя слух?
Сидя вечерами перед слабо светящейся шкалой приемника, мы с однополчанами рассказывали друг другу невесть что. Неужели все это были пустые слова? Сотрясение воздуха в ожидании очередного кровавого задания?
— Слыхал я, Зенак Аби, что ты знаешь, как просочиться сквозь блокаду. Как покинуть Амадин.
Наконец-то я добился внимания старого дуралея. Он всплескивает руками и, подражая людям, закидывает ногу на ногу.
— Предположим, я совершу такое чудо. Куда ты отправишься, Язи Ро? Что предпримешь? Устроишь себе отпуск? Покатаешься на аттракционах в парке развлечений? Или устроишь забег по магазинам на Синдиеву?
Я отвечаю, не задумываясь:
— Полетел бы на Драко, предстал перед джетаи диеа Талман-коваха и потребовал, чтобы они положили конец войне на этой несчастной планете.
— Значит, твоя цель — мир? А стал бы ты убивать для достижения мира, маленький Ниагат?
Я снова багровею от гнева.
— Я здесь не для того, чтобы обмениваться с тобой мифами из Талмана, старый... старик. То, как я буду добиваться мира, — мое личное дело.
Зенак Аби снова насмешливо улыбается.
— Таких, кто мечтает удрать с Амадина, полным-полно. Это родители — и драки, и люди, — желающие сохранить жизнь своим детям. Это раненые, которые не получают здесь нужного лечения. Это все голодающие, все, кто не хочет больше превращать свою жизнь в непрерывное ожидание смерти. Предположим, я способен совершить такое чудо. Почему я должен предпочесть твое желание желаниям их?
— Потому, Зенак Аби, что опасности, увечья, голод — все это закончится, когда наступит мир.
— Когда наступит мир... — Аби встает и подходит ко мне. На его физиономии уже нет усмешки. — Неужели ты, молодой убийца с кровью людей на руках, сумеешь убедить овьетаха и мудрецов Талман-коваха, что они ошибаются?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172