Через двести лет после смерти Далны было доказано, что планета Синдие умирает.
Среди талманцев началось движение за бегство с Синдие в поисках иных планет, пригодных для проживания. Правда, большая часть предпочла остаться на Синдие в надежде на решение проблемы. Как писал древний Мистаан в «Кода Айвида», «талма указывает каждому его путь. Однако будучи существами, имеющими возможность выбора, мы можем в порядке свободного выбора не замечать указаний».
... Мицак знакомил Джоанн с новостями; постепенно она приходила к выводу, что война вступила в стадию собственной инерционности. Поражения несли обе стороны. Потери вооруженных сил составляли миллионы, гражданского населения — миллиарды...
— Что вы будете делать, когда я отсюда уйду, Мицак?
— У меня есть свои планы.
— Возвратитесь с Флотом драков?
— Нет. Благодаря моей службе Торе Соаму мне дозволено продолжить работу в Талман-ковахе. Войны с меня достаточно.
«Кода Шишада» завершалась Преданием об Атаву, овьетахе Талман-коваха, отправившемся вместе с целой армадой межзвездных кораблей в сторону неведомого. Двести сорок лет спустя Пома написал «Кода Сифеда». Пома был одним из основателей Драко и овьетахом Талман-коваха на этой планете. Предания об Эаме, Намвааке и Дитааре, три последние книги Талмана, посвящались развитию Драко и колонизации многих других планет, а также началу и концу Тысячелетнего восстания, в результате которого — за век с лишним до рождения Коперника — появилась Палата драков.
Далее, вплоть до конфликта Соединенных Штатов Земли с Палатой драков из-за судьбы планеты Амадин, драки столетие за столетием наслаждались миром...
* * *
Талма.
Талма состоит из фундаментальных законов оценки ситуаций, постановки целей, следования к осуществлению намеченного; из методов познания собственного места, своих желаний, способов перемещения от одного к другому — как индивидуально, так и коллективно. Она представляет собой основу любой деятельности, от межличностных отношений и общественных взаимосвязей до науки, предпринимательства, законотворчества.
Джетахи, магистры-знатоки Талмана, изучают, изобретают, экспериментируют, применяют эти фундаментальные законы на практике. Талман-ковах — их рабочее место: это и лаборатория, и библиотека, и философский клуб. «Овьетахом» называется Первый магистр Талман-коваха. В данный момент этот титул носил Тора Соам.
Тора Соам был дракским аналогом главного экономиста, политика-теоретика, генерального прокурора, главного военного стратега, президента академии наук и много чего еще — в одном лице.
При всякой остановке военных действий, достаточно продолжительной для объявления перемирия, Тора Соам, как и все его предшественники овьетахи, предлагал противнику мирные переговоры. Джоанн чувствовала, что мир рано или поздно должен наступить, иначе оборвется человеческий род. Драки с неослабевающей решимостью вели межпланетарную войну на протяжении тысячелетия. Токийская Роза говорила, что теперешняя война невечна. Однако драки были готовы воевать столько, что, с точки зрения Джоанн Никол, срок этот равнялся вечности.
Настал день прощания с чирн-ковахом.
На ногах у нее были сандалии. Все, с кем она успела познакомиться, желали ей всего наилучшего. Пур Сонаан пообещал держать ее в курсе своих достижений по части возвращения ей зрения, правда, напоследок произнес таинственные слова:
— Джоанн Никол, если в будущем все будет хорошо, то у вас появится причина меня возненавидеть. Когда это случится, очень вас прошу вспомнить вот этот момент. То, что я сделал... — Врач замялся, не находя слов. — Нет, лучше ничего не говорить. Просыпайтесь с каждым утром все более здоровой.
Джоанн сидела на краю своей койки, наслаждаясь мягкостью нового платья и испытывая страх: ведь ей предстояло покинуть знакомую палату и оказаться в совершенно неведомом мире за ее стенами.
До нее донеслись незнакомые шаги. Шаги замерли довольно далеко от койки. После непродолжительного молчания раздался голос:
— Я — Тора Кия. Меня прислали перевезти вас в имение моего родителя.
Она встала.
— Джоанн Никол.
Твердые шаги по палате, шершавое прикосновение к ее левой руке.
— Нам пора.
До ее ноздрей долетел резкий запах «пастилки счастья». Джоанн нащупала манжет, которым заканчивался рукав, и удивилась: гражданские драки обычно носили платья.
— Кто вы?
— Я назвал себя: Тора Кия. Я — первый в потомстве Торы Соама.
— Судя по вашему рукаву, на вас военный мундир.
— Я служу в тзиен денведах, то есть служил раньше... — прозвучал смех, в котором угадывалась истерика. — Другой мой рукав пуст, землянка.
10
Косясь на свои забинтованные обрубки, Луррванна сказал своим ученикам:
— Для нас талма под запретом. Талман-ковах разрушен, наши друзья убиты или так напуганы, что прячутся. Наши авторы заплатили за свои писания отрубленными руками. Родаак с солдатами искоренит на Синдие Талман.
Но убежище талманцев — память. В ней мы и будем укрывать Талман от Родаака. Держите слова в своей памяти; потом шепотом передавайте их другим — и так Талман перейдет в память других.
Правда вечна, и время — ее помощник. Со временем Родаак сгинет. Со временем к нам вернется таинство талмы. Со временем Талман снова будет написан, а на этих искрошенных камнях поднимутся стены нового Талман-коваха. Придет время, и наступит завтра.
Предание об Иоа и Луррванне, Кода Шада, Талман
Пока Джоанн поспешно вели из чирн-коваха к машине Торы Кия, ей в голову закралась странная мысль: эти создания вызывали у нее любопытство, как, естественно, и ее собственная участь; между тем прозрей она — и все вокруг вызвало бы у нее ужас.
Тора Кия кипел ненавистью, но это было как раз вполне по-человечески. Чуждость неведомого превращалась для нее в обыденность, ибо отсутствовали зрительные образы; благодаря этому она не теряла способности размышлять.
Джоанн усадили на бархатную обивку. Хлопнула дверца, и она ощутила неистребимый запах новой машины. Новые хлопки дверями, движение обивки слева от нее под чьей-то тяжестью, негромкое гудение — и инерция заставила ее откинуться. Машина набирала скорость. Несмотря на звукоизоляцию салона, в него проникали шумы, подсказывающие, что они движутся в потоке транспорта.
— В имение, Баадек! — отдал Тора Кия лающий приказ.
— Ваш родитель велел мне завезти эти записи...
— Вернешься в город и завезешь. Сначала доставишь в поместье этого... нашу гостью.
Оба существа, находившиеся в машине вместе с Джоанн, умолкли. Шум прочего транспорта пропал, у Джоанн заложило уши: не иначе, они ехали куда-то вверх, хотя и по хорошей дороге, если верить мерному звуку. Определенно, их путь лежал в горы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
Среди талманцев началось движение за бегство с Синдие в поисках иных планет, пригодных для проживания. Правда, большая часть предпочла остаться на Синдие в надежде на решение проблемы. Как писал древний Мистаан в «Кода Айвида», «талма указывает каждому его путь. Однако будучи существами, имеющими возможность выбора, мы можем в порядке свободного выбора не замечать указаний».
... Мицак знакомил Джоанн с новостями; постепенно она приходила к выводу, что война вступила в стадию собственной инерционности. Поражения несли обе стороны. Потери вооруженных сил составляли миллионы, гражданского населения — миллиарды...
— Что вы будете делать, когда я отсюда уйду, Мицак?
— У меня есть свои планы.
— Возвратитесь с Флотом драков?
— Нет. Благодаря моей службе Торе Соаму мне дозволено продолжить работу в Талман-ковахе. Войны с меня достаточно.
«Кода Шишада» завершалась Преданием об Атаву, овьетахе Талман-коваха, отправившемся вместе с целой армадой межзвездных кораблей в сторону неведомого. Двести сорок лет спустя Пома написал «Кода Сифеда». Пома был одним из основателей Драко и овьетахом Талман-коваха на этой планете. Предания об Эаме, Намвааке и Дитааре, три последние книги Талмана, посвящались развитию Драко и колонизации многих других планет, а также началу и концу Тысячелетнего восстания, в результате которого — за век с лишним до рождения Коперника — появилась Палата драков.
Далее, вплоть до конфликта Соединенных Штатов Земли с Палатой драков из-за судьбы планеты Амадин, драки столетие за столетием наслаждались миром...
* * *
Талма.
Талма состоит из фундаментальных законов оценки ситуаций, постановки целей, следования к осуществлению намеченного; из методов познания собственного места, своих желаний, способов перемещения от одного к другому — как индивидуально, так и коллективно. Она представляет собой основу любой деятельности, от межличностных отношений и общественных взаимосвязей до науки, предпринимательства, законотворчества.
Джетахи, магистры-знатоки Талмана, изучают, изобретают, экспериментируют, применяют эти фундаментальные законы на практике. Талман-ковах — их рабочее место: это и лаборатория, и библиотека, и философский клуб. «Овьетахом» называется Первый магистр Талман-коваха. В данный момент этот титул носил Тора Соам.
Тора Соам был дракским аналогом главного экономиста, политика-теоретика, генерального прокурора, главного военного стратега, президента академии наук и много чего еще — в одном лице.
При всякой остановке военных действий, достаточно продолжительной для объявления перемирия, Тора Соам, как и все его предшественники овьетахи, предлагал противнику мирные переговоры. Джоанн чувствовала, что мир рано или поздно должен наступить, иначе оборвется человеческий род. Драки с неослабевающей решимостью вели межпланетарную войну на протяжении тысячелетия. Токийская Роза говорила, что теперешняя война невечна. Однако драки были готовы воевать столько, что, с точки зрения Джоанн Никол, срок этот равнялся вечности.
Настал день прощания с чирн-ковахом.
На ногах у нее были сандалии. Все, с кем она успела познакомиться, желали ей всего наилучшего. Пур Сонаан пообещал держать ее в курсе своих достижений по части возвращения ей зрения, правда, напоследок произнес таинственные слова:
— Джоанн Никол, если в будущем все будет хорошо, то у вас появится причина меня возненавидеть. Когда это случится, очень вас прошу вспомнить вот этот момент. То, что я сделал... — Врач замялся, не находя слов. — Нет, лучше ничего не говорить. Просыпайтесь с каждым утром все более здоровой.
Джоанн сидела на краю своей койки, наслаждаясь мягкостью нового платья и испытывая страх: ведь ей предстояло покинуть знакомую палату и оказаться в совершенно неведомом мире за ее стенами.
До нее донеслись незнакомые шаги. Шаги замерли довольно далеко от койки. После непродолжительного молчания раздался голос:
— Я — Тора Кия. Меня прислали перевезти вас в имение моего родителя.
Она встала.
— Джоанн Никол.
Твердые шаги по палате, шершавое прикосновение к ее левой руке.
— Нам пора.
До ее ноздрей долетел резкий запах «пастилки счастья». Джоанн нащупала манжет, которым заканчивался рукав, и удивилась: гражданские драки обычно носили платья.
— Кто вы?
— Я назвал себя: Тора Кия. Я — первый в потомстве Торы Соама.
— Судя по вашему рукаву, на вас военный мундир.
— Я служу в тзиен денведах, то есть служил раньше... — прозвучал смех, в котором угадывалась истерика. — Другой мой рукав пуст, землянка.
10
Косясь на свои забинтованные обрубки, Луррванна сказал своим ученикам:
— Для нас талма под запретом. Талман-ковах разрушен, наши друзья убиты или так напуганы, что прячутся. Наши авторы заплатили за свои писания отрубленными руками. Родаак с солдатами искоренит на Синдие Талман.
Но убежище талманцев — память. В ней мы и будем укрывать Талман от Родаака. Держите слова в своей памяти; потом шепотом передавайте их другим — и так Талман перейдет в память других.
Правда вечна, и время — ее помощник. Со временем Родаак сгинет. Со временем к нам вернется таинство талмы. Со временем Талман снова будет написан, а на этих искрошенных камнях поднимутся стены нового Талман-коваха. Придет время, и наступит завтра.
Предание об Иоа и Луррванне, Кода Шада, Талман
Пока Джоанн поспешно вели из чирн-коваха к машине Торы Кия, ей в голову закралась странная мысль: эти создания вызывали у нее любопытство, как, естественно, и ее собственная участь; между тем прозрей она — и все вокруг вызвало бы у нее ужас.
Тора Кия кипел ненавистью, но это было как раз вполне по-человечески. Чуждость неведомого превращалась для нее в обыденность, ибо отсутствовали зрительные образы; благодаря этому она не теряла способности размышлять.
Джоанн усадили на бархатную обивку. Хлопнула дверца, и она ощутила неистребимый запах новой машины. Новые хлопки дверями, движение обивки слева от нее под чьей-то тяжестью, негромкое гудение — и инерция заставила ее откинуться. Машина набирала скорость. Несмотря на звукоизоляцию салона, в него проникали шумы, подсказывающие, что они движутся в потоке транспорта.
— В имение, Баадек! — отдал Тора Кия лающий приказ.
— Ваш родитель велел мне завезти эти записи...
— Вернешься в город и завезешь. Сначала доставишь в поместье этого... нашу гостью.
Оба существа, находившиеся в машине вместе с Джоанн, умолкли. Шум прочего транспорта пропал, у Джоанн заложило уши: не иначе, они ехали куда-то вверх, хотя и по хорошей дороге, если верить мерному звуку. Определенно, их путь лежал в горы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172