– Собираешься раздеваться, сука?
– Как скажете, господин Президент. – Рашель стиснула зубы в болезненной имитации улыбки, когда расстегивала блузку и медленно снимала ее. «Услышали это?» – мысленно произнесла она, скатывая легинсы до колен и стягивая их с ног. Она встала перед ним и с трудом изобразила улыбку, пытаясь выглядеть соблазнительной, подстегнула эндокринную систему для подачи потока крови в подкожные сосуды вялых сосков. Стараться притвориться возбужденной и выполнять все требования жалкого ублюдка, чтобы отвлечь его от перспективы болезненного пути в ядерное забвение, прихватив с собой полгорода. Все что угодно, лишь бы подобраться к пусковому устройству…
– Можешь подойти к трону, – объявил Фельдмаршал Профессор Президент Доктор Иди Амин Дадаист, раздвигая ноги. С презрительной гримасой невыразимого отвращения он рывком сдернул штаны. Пенис оказался большим и твердым, а несколько гноящихся язв делали его похожим на гниющий баклажан. – На колени для поцелуя своего Императора!
Рашель смотрела, как он вздымает руки над головой и с ленивой улыбкой правыми пальцами прикасается к повязке смертника. Она в напряжении опустилась на колени.
– Я специалистка по ручной работе, – проговорила она, потянувшись к его промежности; по коже бежали мурашки.
– Ну так работай, – непререкаемо заявил он. – И помни: как твой Президент, я властен над твоей жизнью и смертью.
Рашель кивнула и нежно погладила президентские яйца, отметив пульсацию вены. Склонилась ниже, пытаясь оценить расстояние и сглатывая подступившую желчь.
– Можно поцеловать вас, господин Президент? Вы очень могущественный человек. Вам нравится? Я ваша преданная слуга. Позволите мне поцеловать вас в губы?
Фельдмаршал и Профессор слегка выпрямился.
– Конечно, – объявил он, слегка нагнетая патетическую обстановку: он задержал дыхание, пока Рашель ласкала его.
– А приятно пахнет, – быстро произнесла она, подалась вперед и впилась ему в губы, язык неистовствовал, пальцы обрабатывали член.
Он слегка напрягся, изогнулся, и Рашель потянулась, чтобы схватить его за правое запястье. Перед глазами в смутном мельтешении крылышек промелькнуло нечто насекомоподобное в тот самый момент, когда он дернулся и выпустил липкую струю горячего императорского семени ей на бедро. Его челюсти растянулись: Рашель засунула язык ему в рот на всю возможную глубину, сжала веки и, сдерживая дыхание, молила, чтобы не случилось припадка, когда он начнет дергаться и отталкивать ее от себя. Президент действительно пару раз дернулся, закатил глаза и опал в полукресле. Его правая рука свесилась, и Рашель сумела дотянуться до запястья. Едва дыша, она отвернулась и стала отплевываться – пыталась избавиться от вкуса гнилых зубов, – потом согнулась и шумно блеванула прямо под ноги диктатора.
Через несколько секунд почувствовала на плечах сильные руки.
– Пойдемте. Позвольте, я выведу вас наружу. Все под контролем.
– Под… – Рашель потянулась вытереть хлынувшие из глаз слезы и поняла, что ее рука липкая от спермы. – Все закончилось?
В комнате присутствовала говорившая в ларингофон голая женщина-полицейский с переносным чемоданчиком с инструментами.
– Группа по разминированию уже здесь, вам на смену, точнее ее половина. Теперь вы можете выходить. – Оставшаяся без формы и личного оружия инспектор Макдугл, оказалось, имела множество примечательных татуировок, каких Рашель давненько не приводилось видеть: ангельские крылья на лопатках и змея вокруг талии. Макдугл указала на четверку обнаженных, склонившихся над бомбой женщин с инструментами и нейтронными счетчиками. – Не правда ли, вдохновляюще, полковник! «Голые женщины – мои друзья».
Рашель покачала головой. Над головой жужжало насекомое. Не полицейское. Скорее всего, первый предвестник журналистской братии.
– Я не настоящий полковник, просто играю такую роль в банановых республиках. – Рашель содрогнулась. – Мне нужно было подобраться к нему поближе, чтобы обездвижить его руку. Любым способом.
– Ну, если бы это зависело от меня, вы бы получили медаль. – Макдугл жестко глянула на кресло и покачала головой. – Спокойней, некоторые жопы готовы на все ради такой ручной работы.
– Мне нужна вода. – У Рашель вновь перехватило дыхание, едва она почувствовала подступающий прилив тошноты.
Кто-то передал бутылку. Она полоскала рот и отплевывалась, пока бутылка не опустела. Рашель старалась не думать, насколько хуже могло все закончиться. Возможность оказаться с откушенным языком, если бы с ним случился припадок. Или бы он пожелал чего-нибудь гораздо более скверного. Появилось другая бутылка, и Рашель вылила половину на левую руку и бедро.
– Мне необходим душ. Антибиотики. Куча антибиотиков. На сколько укол вырубил его?
– На сколько? – озадаченно повторила Макдугл и посмотрела на насекомых: выпрямилась, пристально приглядываясь к ним, и в пресс-секретарской манере сообщила: – Служба безопасности «Веселого Джокера» очень серьезно относится к подобным инцидентам. В соответствии с проводимой нами политики нулевой толерантности к персональному обладанию ядерным оружием, мы использовали боевой препарат разрушительного действия, поражающий активационную систему сетчатки правонарушителя. Больше ничего не последует – он остается в состоянии сна до полного уничтожения остатков его мозжечка.
Судя по бесформенной храпящей фигуре, это произойдет скорее раньше, чем позже. Искусство импровизации в инцидентах с вовлечением ядерного оружия имело тенденцию к плохой прессе даже на такой спокойной территории, как Республика Кантон Женева.
Из вороха сброшенной у двери одежды раздался пронзительный сигнал бипера. Рашель нагнулась и нащупала свои коммуникационные кольца еще до того, как поняла, что уже двигается самостоятельно.
– Да? – хрипло спросила она.
– Вы, должно быть, не услышали заключительных слов! – Осуждающий с угрозой тон; похоже, Мадам Председательша следила за событиями и была в сильной ярости от чего-то – возможно, от факта, что Рашель все еще жива. – Мне все известно и насчет вас, и ваших дружков в исполнительном отделе! Не думайте, что сумеете под каким-либо предлогом избежать аудиторских слушаний!
– Пошла на хер! – отрезала Рашель и оборвала связь. «Я тебя позже достану, – подумала она, испытывая головокружение, и оперлась на дверной косяк. – Раскрою твою игру и тебя же переиграю…» Она попыталась совладать с собой, ибо паранойя уже выходила из-под контроля. – Инспектор, я могу попросить доставить меня домой? Думаю, у меня шок.
И Рашель сползла вниз по стене, смеясь и плача одновременно.
На противоположном конце комнаты обнаженная женщина победоносно подняла в обеих руках нечто напоминающее большой магазин пулемета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
– Как скажете, господин Президент. – Рашель стиснула зубы в болезненной имитации улыбки, когда расстегивала блузку и медленно снимала ее. «Услышали это?» – мысленно произнесла она, скатывая легинсы до колен и стягивая их с ног. Она встала перед ним и с трудом изобразила улыбку, пытаясь выглядеть соблазнительной, подстегнула эндокринную систему для подачи потока крови в подкожные сосуды вялых сосков. Стараться притвориться возбужденной и выполнять все требования жалкого ублюдка, чтобы отвлечь его от перспективы болезненного пути в ядерное забвение, прихватив с собой полгорода. Все что угодно, лишь бы подобраться к пусковому устройству…
– Можешь подойти к трону, – объявил Фельдмаршал Профессор Президент Доктор Иди Амин Дадаист, раздвигая ноги. С презрительной гримасой невыразимого отвращения он рывком сдернул штаны. Пенис оказался большим и твердым, а несколько гноящихся язв делали его похожим на гниющий баклажан. – На колени для поцелуя своего Императора!
Рашель смотрела, как он вздымает руки над головой и с ленивой улыбкой правыми пальцами прикасается к повязке смертника. Она в напряжении опустилась на колени.
– Я специалистка по ручной работе, – проговорила она, потянувшись к его промежности; по коже бежали мурашки.
– Ну так работай, – непререкаемо заявил он. – И помни: как твой Президент, я властен над твоей жизнью и смертью.
Рашель кивнула и нежно погладила президентские яйца, отметив пульсацию вены. Склонилась ниже, пытаясь оценить расстояние и сглатывая подступившую желчь.
– Можно поцеловать вас, господин Президент? Вы очень могущественный человек. Вам нравится? Я ваша преданная слуга. Позволите мне поцеловать вас в губы?
Фельдмаршал и Профессор слегка выпрямился.
– Конечно, – объявил он, слегка нагнетая патетическую обстановку: он задержал дыхание, пока Рашель ласкала его.
– А приятно пахнет, – быстро произнесла она, подалась вперед и впилась ему в губы, язык неистовствовал, пальцы обрабатывали член.
Он слегка напрягся, изогнулся, и Рашель потянулась, чтобы схватить его за правое запястье. Перед глазами в смутном мельтешении крылышек промелькнуло нечто насекомоподобное в тот самый момент, когда он дернулся и выпустил липкую струю горячего императорского семени ей на бедро. Его челюсти растянулись: Рашель засунула язык ему в рот на всю возможную глубину, сжала веки и, сдерживая дыхание, молила, чтобы не случилось припадка, когда он начнет дергаться и отталкивать ее от себя. Президент действительно пару раз дернулся, закатил глаза и опал в полукресле. Его правая рука свесилась, и Рашель сумела дотянуться до запястья. Едва дыша, она отвернулась и стала отплевываться – пыталась избавиться от вкуса гнилых зубов, – потом согнулась и шумно блеванула прямо под ноги диктатора.
Через несколько секунд почувствовала на плечах сильные руки.
– Пойдемте. Позвольте, я выведу вас наружу. Все под контролем.
– Под… – Рашель потянулась вытереть хлынувшие из глаз слезы и поняла, что ее рука липкая от спермы. – Все закончилось?
В комнате присутствовала говорившая в ларингофон голая женщина-полицейский с переносным чемоданчиком с инструментами.
– Группа по разминированию уже здесь, вам на смену, точнее ее половина. Теперь вы можете выходить. – Оставшаяся без формы и личного оружия инспектор Макдугл, оказалось, имела множество примечательных татуировок, каких Рашель давненько не приводилось видеть: ангельские крылья на лопатках и змея вокруг талии. Макдугл указала на четверку обнаженных, склонившихся над бомбой женщин с инструментами и нейтронными счетчиками. – Не правда ли, вдохновляюще, полковник! «Голые женщины – мои друзья».
Рашель покачала головой. Над головой жужжало насекомое. Не полицейское. Скорее всего, первый предвестник журналистской братии.
– Я не настоящий полковник, просто играю такую роль в банановых республиках. – Рашель содрогнулась. – Мне нужно было подобраться к нему поближе, чтобы обездвижить его руку. Любым способом.
– Ну, если бы это зависело от меня, вы бы получили медаль. – Макдугл жестко глянула на кресло и покачала головой. – Спокойней, некоторые жопы готовы на все ради такой ручной работы.
– Мне нужна вода. – У Рашель вновь перехватило дыхание, едва она почувствовала подступающий прилив тошноты.
Кто-то передал бутылку. Она полоскала рот и отплевывалась, пока бутылка не опустела. Рашель старалась не думать, насколько хуже могло все закончиться. Возможность оказаться с откушенным языком, если бы с ним случился припадок. Или бы он пожелал чего-нибудь гораздо более скверного. Появилось другая бутылка, и Рашель вылила половину на левую руку и бедро.
– Мне необходим душ. Антибиотики. Куча антибиотиков. На сколько укол вырубил его?
– На сколько? – озадаченно повторила Макдугл и посмотрела на насекомых: выпрямилась, пристально приглядываясь к ним, и в пресс-секретарской манере сообщила: – Служба безопасности «Веселого Джокера» очень серьезно относится к подобным инцидентам. В соответствии с проводимой нами политики нулевой толерантности к персональному обладанию ядерным оружием, мы использовали боевой препарат разрушительного действия, поражающий активационную систему сетчатки правонарушителя. Больше ничего не последует – он остается в состоянии сна до полного уничтожения остатков его мозжечка.
Судя по бесформенной храпящей фигуре, это произойдет скорее раньше, чем позже. Искусство импровизации в инцидентах с вовлечением ядерного оружия имело тенденцию к плохой прессе даже на такой спокойной территории, как Республика Кантон Женева.
Из вороха сброшенной у двери одежды раздался пронзительный сигнал бипера. Рашель нагнулась и нащупала свои коммуникационные кольца еще до того, как поняла, что уже двигается самостоятельно.
– Да? – хрипло спросила она.
– Вы, должно быть, не услышали заключительных слов! – Осуждающий с угрозой тон; похоже, Мадам Председательша следила за событиями и была в сильной ярости от чего-то – возможно, от факта, что Рашель все еще жива. – Мне все известно и насчет вас, и ваших дружков в исполнительном отделе! Не думайте, что сумеете под каким-либо предлогом избежать аудиторских слушаний!
– Пошла на хер! – отрезала Рашель и оборвала связь. «Я тебя позже достану, – подумала она, испытывая головокружение, и оперлась на дверной косяк. – Раскрою твою игру и тебя же переиграю…» Она попыталась совладать с собой, ибо паранойя уже выходила из-под контроля. – Инспектор, я могу попросить доставить меня домой? Думаю, у меня шок.
И Рашель сползла вниз по стене, смеясь и плача одновременно.
На противоположном конце комнаты обнаженная женщина победоносно подняла в обеих руках нечто напоминающее большой магазин пулемета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120