– Пока не вернемся на корабль. – И постучал по карману с клавиатурой. – Добыл достаточно материала для трех очерков, взял интервью у четырех правительственных чиновников среднего уровня и шестерых случайных прохожих, провел около четырех часов в энергичном движении. Один последний бросок и… – На сей раз улыбка была менее напряженной.
– Ладно, идем. – Среда снова взяла его за руку и повела по улице.
– Знаете, куда идти? В приемный зал посольства?
– Никогда там не была. – Она показала на пол. – Путеводитель.
– О, здорово, подскажет, куда направляемся, – пробормотал Фрэнк. – Надеюсь, там не ошибутся, приняв меня за бомжа.
– А, что? Что это?
– Бомж? – Он приподнял бровь. – Там, откуда вы, их нет? Повезло.
Среда проверила слово в своем «лексиконе»:
– Скажу, что вы мой гость, – сказала она и похлопала его по руке.
Присутствие Фрэнка рядом помогало ей чувствовать себя в безопасности, словно она шла по незнакомому городу в сопровождении огромного и свирепого пса-охранника – биологического типа – для ее защиты. До посольства Среда добралась заметно воодушевленной.
Посольства традиционно были общественными представительствами наций. Как таковые, они имели склонность к помпезности, с необоснованно широкими фасадами и высоченными флагштоками. Московское посольство не было исключением: большое, стилизованное под классику нагромождение известняка и мрамора, мрачно покоившееся за рядом тополей, прерывистой импровизированной оградой, на лужайке, подстриженной с помощью микромера и маникюрных ножниц. Но в этом присутствовало что-то неестественное. Может быть, флаг над фасадом – установленный для приспуска с того ужасного дня, год назад, когда посольский каузальный канал прекратил существование – или что-то более трудно уловимое. Наличествовало подержанного вида отставное дворянство, тихо проживающее остатки своих средств, но посещающее все приемы.
Вот и кордон.
– Я Сре… то есть, Виктория Строуджер, – представилась Среда двум вооруженным охранникам, пока они изучали ее паспорт, – а это Фрэнк Джонсон, мой гость, и разве это не волнительно? – Она хлопнула в ладоши, когда охранники указали на арочный проход магнитного и химического детектора. – Не могу поверить, что приглашена на настоящий посольский прием! О! Это посол? Нет?
– Не переусердствуйте с похвалами, – устало проговорил Фрэнк, прерывая ее. – Они ж не идиоты. Подобное притворство на настоящем контрольном пункте – и вы в камере допросов еще до того, как ступите на территорию.
– Хм. – Среда покачала головой. – Настоящий контрольный пункт? О чем это вы?
– Здесь полно охраны. Мы окружены всеми видами средств реальной защиты, причем незаметно. Собаки, дроны, прочее всевозможное следящее дерьмо. Полагаю, я прав, это признаки паники при крайней опасности.
Среда подошла ближе и осмотрелась. За одним крылом посольства был развернут большой куполообразный шатер – между деревьями натянуты тонкие тросы, – в котором множество гостей, некоторые в тщательно подобранных нарядах, но большинство в обычных деловых костюмах расхаживали с бокалами с бархатистым вином в руках.
– Мы в опасности? Из того, что говорил Герман…
– Не думаю. По крайней мере надеюсь.
В шатре расставили столики, обслуживаемые предупредительными официантами. На столиках красовались бутылки вина и батальоны стаканов, ждущих, когда их наполнят, канапе, рулетики и другие крошечные бутербродики, предназначенные для гостей.
Неподалеку расположилась скучающего вида группа со своими обязательными стаканами и одноразовыми тарелками, в паре случаев с печальными маленькими флажками. Впервые Среда, увидев флаг, отвела глаза, не зная, плакать или радоваться. Патриотизм никогда не считался великой московской добродетелью, и, заметив, каким образом толстуха в красных брюках держит флажок, словно это хранитель жизни, Среде захотелось схватить ее и завопить: «Повзрослей! Все уже кончилось!» Девушка испытала почти такое же чувство, как… как увидев маленького Джерма, играющего с урной с прахом умершего дедушки. Оскорбление смерти, заражение истории. А теперь Джерма нет. Среда отвернулась, шмыгнула носом и вытерла глаза. Пусть она никогда особо не любила братца, но его нет рядом, и испытывать к нему неприязнь – отвратительно.
Мужчина и женщина в неприметной одежде, которую могли бы носить на Москве в адвокатской конторе, перемещались в толпе гостей, не бросаясь в глаза. Они поравнялись со Средой на удивление быстро.
– Привет, я рада, что вы смогли сегодня прийти сюда, – сказала женщина, останавливая Среду профессиональной элегантной улыбкой, почти такой же отлакированной, как и ее волосы. – Я Мэри-Луиза. Я не имела удовольствия встречать вас раньше?
– Привет, а я Среда. – Скучная вымученная улыбка. Слезы высохли. – Просто путешествую на «Романове». А нынешнее мероприятие регулярное?
– Мы устраиваем их ежегодно, чтобы отметить годовщину. Здесь присутствует еще кто-нибудь оттуда, где вы живете, можно поинтересоваться?
– Не думаю, – с сомнением ответила Среда. – «Центрис Магна», в системе Септагон. Туда переселилось многие из наших со «Старого Ньюфа».
– Станция одиннадцать! Вы оттуда? – Да.
– Ой, как здорово! У меня оттуда кузина. Послушайте, здесь присутствует заместитель министра Гашек. Прибыл сегодня для проведения культурных мероприятий. К вашим услугам еда, напитки, будет медиапрезентация, споет Рона Гейс. Отдыхайте, а мне нужно встретиться еще кое с кем. Поухаживайте сами за собой, но если понадобится еще кое-что, мистер Транх вам поможет.
Она исчезла в суете широких рукавов и фалдах пиджаков, оставив Среду в ошеломлении наблюдать, как пожилой толстяк размером с бурого медведя неторопливо направляется в шатер в сопровождении шикарных лощеных дам с обеих сторон. Одна из них показалась Среде так похожей на Штефи, что она моргнула, застигнутая врасплох побуждением поздороваться с дружелюбным судовым офицером. Когда Среда присмотрелась, момент для приветствия прошел. Шумная группа подростков нехотя расступилась перед троицей, когда те подходили к стюардам, сервировавшим столики.
Среда взяла бокал с вином и поискала Фрэнка, но тот куда-то отошел, пока встречавшие разговаривали с ней. Жди неприятностей. Конечно, но какого плана?
Стеклянные двери зала приемов посольства распахнулись, двое сотрудников начали расставлять стулья рядами на полу и вынесли часть на наманикюренную лужайку. Дальняя стена зала стала экраном: зелено-бело-голубой диск, жутко похожий на тот, который Среда как-то видела с орбиты на борту подъемной капсулы. Он плавал в океане звезд. «Дом», – хмуро подумала она. Она годами не испытывала тоски по дому, это скорее относилось к «Старому Ньюфу», чем к данному абстрактному месту, где она родилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
– Ладно, идем. – Среда снова взяла его за руку и повела по улице.
– Знаете, куда идти? В приемный зал посольства?
– Никогда там не была. – Она показала на пол. – Путеводитель.
– О, здорово, подскажет, куда направляемся, – пробормотал Фрэнк. – Надеюсь, там не ошибутся, приняв меня за бомжа.
– А, что? Что это?
– Бомж? – Он приподнял бровь. – Там, откуда вы, их нет? Повезло.
Среда проверила слово в своем «лексиконе»:
– Скажу, что вы мой гость, – сказала она и похлопала его по руке.
Присутствие Фрэнка рядом помогало ей чувствовать себя в безопасности, словно она шла по незнакомому городу в сопровождении огромного и свирепого пса-охранника – биологического типа – для ее защиты. До посольства Среда добралась заметно воодушевленной.
Посольства традиционно были общественными представительствами наций. Как таковые, они имели склонность к помпезности, с необоснованно широкими фасадами и высоченными флагштоками. Московское посольство не было исключением: большое, стилизованное под классику нагромождение известняка и мрамора, мрачно покоившееся за рядом тополей, прерывистой импровизированной оградой, на лужайке, подстриженной с помощью микромера и маникюрных ножниц. Но в этом присутствовало что-то неестественное. Может быть, флаг над фасадом – установленный для приспуска с того ужасного дня, год назад, когда посольский каузальный канал прекратил существование – или что-то более трудно уловимое. Наличествовало подержанного вида отставное дворянство, тихо проживающее остатки своих средств, но посещающее все приемы.
Вот и кордон.
– Я Сре… то есть, Виктория Строуджер, – представилась Среда двум вооруженным охранникам, пока они изучали ее паспорт, – а это Фрэнк Джонсон, мой гость, и разве это не волнительно? – Она хлопнула в ладоши, когда охранники указали на арочный проход магнитного и химического детектора. – Не могу поверить, что приглашена на настоящий посольский прием! О! Это посол? Нет?
– Не переусердствуйте с похвалами, – устало проговорил Фрэнк, прерывая ее. – Они ж не идиоты. Подобное притворство на настоящем контрольном пункте – и вы в камере допросов еще до того, как ступите на территорию.
– Хм. – Среда покачала головой. – Настоящий контрольный пункт? О чем это вы?
– Здесь полно охраны. Мы окружены всеми видами средств реальной защиты, причем незаметно. Собаки, дроны, прочее всевозможное следящее дерьмо. Полагаю, я прав, это признаки паники при крайней опасности.
Среда подошла ближе и осмотрелась. За одним крылом посольства был развернут большой куполообразный шатер – между деревьями натянуты тонкие тросы, – в котором множество гостей, некоторые в тщательно подобранных нарядах, но большинство в обычных деловых костюмах расхаживали с бокалами с бархатистым вином в руках.
– Мы в опасности? Из того, что говорил Герман…
– Не думаю. По крайней мере надеюсь.
В шатре расставили столики, обслуживаемые предупредительными официантами. На столиках красовались бутылки вина и батальоны стаканов, ждущих, когда их наполнят, канапе, рулетики и другие крошечные бутербродики, предназначенные для гостей.
Неподалеку расположилась скучающего вида группа со своими обязательными стаканами и одноразовыми тарелками, в паре случаев с печальными маленькими флажками. Впервые Среда, увидев флаг, отвела глаза, не зная, плакать или радоваться. Патриотизм никогда не считался великой московской добродетелью, и, заметив, каким образом толстуха в красных брюках держит флажок, словно это хранитель жизни, Среде захотелось схватить ее и завопить: «Повзрослей! Все уже кончилось!» Девушка испытала почти такое же чувство, как… как увидев маленького Джерма, играющего с урной с прахом умершего дедушки. Оскорбление смерти, заражение истории. А теперь Джерма нет. Среда отвернулась, шмыгнула носом и вытерла глаза. Пусть она никогда особо не любила братца, но его нет рядом, и испытывать к нему неприязнь – отвратительно.
Мужчина и женщина в неприметной одежде, которую могли бы носить на Москве в адвокатской конторе, перемещались в толпе гостей, не бросаясь в глаза. Они поравнялись со Средой на удивление быстро.
– Привет, я рада, что вы смогли сегодня прийти сюда, – сказала женщина, останавливая Среду профессиональной элегантной улыбкой, почти такой же отлакированной, как и ее волосы. – Я Мэри-Луиза. Я не имела удовольствия встречать вас раньше?
– Привет, а я Среда. – Скучная вымученная улыбка. Слезы высохли. – Просто путешествую на «Романове». А нынешнее мероприятие регулярное?
– Мы устраиваем их ежегодно, чтобы отметить годовщину. Здесь присутствует еще кто-нибудь оттуда, где вы живете, можно поинтересоваться?
– Не думаю, – с сомнением ответила Среда. – «Центрис Магна», в системе Септагон. Туда переселилось многие из наших со «Старого Ньюфа».
– Станция одиннадцать! Вы оттуда? – Да.
– Ой, как здорово! У меня оттуда кузина. Послушайте, здесь присутствует заместитель министра Гашек. Прибыл сегодня для проведения культурных мероприятий. К вашим услугам еда, напитки, будет медиапрезентация, споет Рона Гейс. Отдыхайте, а мне нужно встретиться еще кое с кем. Поухаживайте сами за собой, но если понадобится еще кое-что, мистер Транх вам поможет.
Она исчезла в суете широких рукавов и фалдах пиджаков, оставив Среду в ошеломлении наблюдать, как пожилой толстяк размером с бурого медведя неторопливо направляется в шатер в сопровождении шикарных лощеных дам с обеих сторон. Одна из них показалась Среде так похожей на Штефи, что она моргнула, застигнутая врасплох побуждением поздороваться с дружелюбным судовым офицером. Когда Среда присмотрелась, момент для приветствия прошел. Шумная группа подростков нехотя расступилась перед троицей, когда те подходили к стюардам, сервировавшим столики.
Среда взяла бокал с вином и поискала Фрэнка, но тот куда-то отошел, пока встречавшие разговаривали с ней. Жди неприятностей. Конечно, но какого плана?
Стеклянные двери зала приемов посольства распахнулись, двое сотрудников начали расставлять стулья рядами на полу и вынесли часть на наманикюренную лужайку. Дальняя стена зала стала экраном: зелено-бело-голубой диск, жутко похожий на тот, который Среда как-то видела с орбиты на борту подъемной капсулы. Он плавал в океане звезд. «Дом», – хмуро подумала она. Она годами не испытывала тоски по дому, это скорее относилось к «Старому Ньюфу», чем к данному абстрактному месту, где она родилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120