«Славный песик», – бессмысленно пробормотала Среда, отступая и удивляясь, что сумела подбить эту цель. Но нет, стоит чертовой псине признать свой проигрыш, и все начнется заново, верно? Так всегда происходит в аркадных играх…
Что-то холодное и влажное ткнулось в шею и засопело. Девочка пригнулась, колени и желудок будто наполнились ледяной водой, цепкие пальцы сжали плечи и заставили выпрямиться. Глазной монитор мигнул и отключился, едва зажегся яркий свет. Пес с пола, казалось, ухмыляется ей – нет, скорее сквозь нее. И раздавшийся голос на удивление звучал по-человечески, глубокий раскатистый рокот, исходящий с трех сторон.
«Виктория Строуджер, это полицейская группа спасения четыре-альфа. Согласно приказу капитана Манхейма, командующего эвакуационным процессом «Старого Ньюфаундленда», вы арестованы. Вы вместе с нами возвращаетесь на главный хаб транспортного отсека и ждете старта. Должен предупредить: в случае любого сопротивления возможно применение оружия неубойного действия. Побег в прежнее место обитания был бессмысленной тратой полицейского времени». Голос стих, затем другой поинтересовался: «И пока мы занимаемся этим, скажите, зачем вы сбежали?»
Сокрушительный удар: «Т» + 1392 дня, 12 часов, 38 минут
Двадцать две минуты спустя после запланированного времени отбытия и завершения облавы на последнюю заблудшую овечку, ее заперли в служебном шлюзе. Капитану Манхейму хватало других дел, не до того, чтобы заниматься ею немедленно. Надо разобраться с цистерной номер четыре, убедить Мишу стравить излишек давления незаполненной части и сохранить температурный режим в пределах нормы. Затем запустить стартовые процедуры и успеть убраться до прихода ударной волны, а уж потом заниматься с псами-охранниками. (И как вообще допустили, чтобы такой пес шнырял по служебному ядру первого класса?) А уж после…
Двадцать две минуты! Свыше тысячи секунд задержки! Имелся, конечно, запас времени на случай критической ситуации – безумцев, чтобы не закладывать временных допусков, не было, – но с пятью тысячами пассажиров двадцать две минуты означали, что все пять резервных комплектов утилизации продуктов потребления были израсходованы. Убежища-коконы имели систему жизнеобеспечения открытого контура, но в этом миссионерском полете не хватило места для перерабатывающей цистерны, так как все было направлено на помощь миллионам, десяткам миллионов. Этот бестолковый ребенок обошелся горожанам Нового Дрездена примерно в две тысячи марок, а капитану Манхейму в две тысячи седых волос дополнительно.
– Каковы критические параметры? – спросил он склонившуюся над пультом Гертруду.
– Все в норме, сэр. – Гертруда сосредоточенно смотрела куда-то, избегая встречаться с ним взглядом.
– Ну так действуйте в том же духе, – отрезал он. – Миша! Как там цистерна?
– Стравлена и запечатана согласно положенным допускам. – Миша хмуро посмотрел через мостик. – Загрузка в норме. Да, кстати, водопровод второго номера не вызывает беспокойства.
– Хорошо, – засопел Манхейм.
Реакторный охладитель номер два пострадал во время случайной турбулентности, когда водородная масса разогрелась до шестнадцати градусов выше абсолютного нуля. Происшествие привело к открытой кавитации с образованием крупных пузырей сверхохлажденных газов в трубопроводах, подающих реакторную массу для ядерных ракет. Но что было действительно потенциально катастрофично, так это полное отсутствие какого-либо ремкомплекта. Не впервые Манхейм мысленно позавидовал капитану высокотехнологичного лайнера с Нового Романова, ушедшего шесть часов назад на невидимую волну витка пространства-времени и сейчас плывущего во власти неведомых стихий. Никакого антиквариата – ядерных ракет на «Мечте Сикорского» не было! Но «Долгий путь» был сложен настолько, насколько мог позволить себе дрезденский синдикат, и капитан делал свое дело по мере возможностей.
– Корабль! Какова последовательность входного статуса? Роботоподобный ровный голос автопилота прокатился по
мостику:
– Группа полицейских и последний пассажир зарегистрированы на борту две минуты назад и учтены. Простейшая критическая траектория задана. Статус в целом зеленый, без исключений.
– Приступайте к запуску нулевого цикла.
– Есть. Нулевой цикл запущен. Идет процесс отсоединения силовой станции и устройств. Станционный передатчик массы в процессе разъединения. Главный двигатель ускорения вращения задействован, положение один. Системы замедления вращения живого груза задействованы, положение два.
– Ненавижу живой груз, – проворчала Гертруда, манипулируя виртуальными клавишами у своего лица. – Замедления вращения для живого груза нет в нотификации. Подъемник хаба блокирован для безопасности…
Манхейм вглядывался в изображение системы жизнедеятельности, развернувшееся во всю свободную стену мостика в метре от его носа. Медленно красные точки становились зелеными, что означало: огромный звездолет готов покинуть станцию. Предполагалось, что это последний корабль, уходящий из порта. Время от времени капитан тыкал в значки указателей и тихо разговаривал с неким голосом, отвечавшим ему из пространства: старший по погрузке, суперкарго, офицеры иммиграционного контроля, гражданская полиция, Джек в центре стартового контроля и Руди на наблюдательном посту.
Один раз даже говорил со службой контроля перевозок. Станционные роботы-обслуга невозмутимо трудились, не подозревая, что конец их существования уже близок, на них надвигался ударный фронт светящейся плазмы. Прошел час. Кто-то незаметно сунул кружку кофе в правую руку капитана, и он пил, продолжая разговор, наблюдая, изредка ругался тихим голосом и снова пил, пока кофе не остыл. Наконец корабль был готов к отправке.
Сокрушительный удар: от «Т» + 8 минут до +1,5 часа
Система Москвы погибала со скоростью света; смерть продвигалась на волне радиационного цунами.
Первыми в очереди на уничтожение стояли метеорологические спутники, ближе всего находившиеся к звезде и ведущие наблюдение за солнечной активностью и протуберанцами. Установленные для отслеживания потоков энергии маяки смел торнадо, вызванный спровоцированной новой: они не вышли из строя, а испарились, добавив ободранные ядра составлявших их элементов в кипящую ярость Железного Рассвета.
Секундами позже радиационный импульс расплавил огромные, но непрочные солнечные коллекторы, парящие на стационарной орбите в половине астрономической единицы и подающие энергию на генераторы антивещества диаметром в сотни километров. Роботизированные фабрики, без единого человека, исчезли незамеченно и неоплаканно. Гамма-импульс дополнительно усилился за счет хранившихся здесь тонн антиводорода, добавивших свой огонек свечи к урагану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120