Мы уже брели по воде, когда при
свете карманного фонарика я заметил, что все идут без головных уборов,
головы у многих окровавлены. Я знал, что впереди в группе связанных людей
идут Перо Кресоевич и его сын. Впереди меня шел также Михаиле Симич, а я и
еще один человек оказались в середине. Через речку был переброшен деревянный
мостик. Здесь было неглубоко. Усташи шли через мостик. Один из них держал
веревку, которая была привязана к проволоке, связывавшей узников,
переходивших речку вброд. Вода освежила меня, я полностью пришел в сознание.
Во мне крепла решимость бежать. Я попытался высвободить руки. Если бы это
удалось, я бы нырнул в воду в темноте и поплыл бы вниз по течению. Может
быть, и удалось бы убежать. А может быть, и нет. Кто его знает. Но прежде
чем я сумел развязать руки, мы уже были на другом берегу реки. Он оказался
пологим. Вдруг раздалась команда: "Ложись! Животом вниз, носом в землю!"
Падая, я шепнул товарищу, с которым был связан, чтобы он помог мне
избавиться от проволоки. Кажется, он думал о том же. Мы быстро стали
высвобождать руки. Вскоре мы уже могли вытащить их, когда захотим, хотя
внешне они казались связанными. Теперь мы были совсем рядом с ямой и,
несмотря на крики и побои, хорошо слышали плач, стоны и брань, а также тупые
удары молотков по головам людей. Ружейных выстрелов не было слышно. Усташи
добивали у края ямы ту группу людей, что шла впереди нас. Мы лежали на земле
и ждали своей очереди. Мой мозг четко работал. Товарищ, который был связан
вместе со мной, ущипнул меня за руку, как бы спрашивая, не пора ли. Но как
только мы попытались поднять голову, усташи тут же оглушили нас ударами
прикладов по головам:
- Не двигаться, мать твою...
Я снова плюхнулся носом в землю. Вдруг десять усташей в один голос заорали
над нами:
- Встать и вперед!
Мы тут же поднялись и двинулись вперед под градом ударов. Вдруг слышу,
идущий впереди меня Михайло Симич говорит:
- Господа, не бейте нас, ведь мы не сможем работать.
В тот же миг один из усташей направил на него луч фонарика, а другой, ударив
что было силы киркой по лицу, отрубил ему нижнюю челюсть. Он застонал и упал
навзничь, потянув за собой проволоку, которая, соскользнув с моих рук и рук
соседа, высвободила нас, после чего мы оба, как в бреду, кинулись прочь и
скрылись в темноте. Я больше ничего не помню: не помню, ни куда я бежал, не
знаю, что произошло с моим напарником. Слышал только, что сразу же поднялся
крик, шум, началась стрельба из ружей. В конце концов я выбился из сил и
упал на землю. Сколько и где я пролежал, потеряв сознание, неизвестно, но
когда я пришел в себя, выстрелов больше не было слышно, только откуда-то
доносился гул мотора грузовика. Я сидел и думал, не сон ли это. Ущипнув себя
за ногу и почувствовав боль, я понял, что жив. Нет, я не могу передать
словами то, что я пережил в действительности, в голове у меня все как в
тумане. Позже я узнал, что еще несколько человек попытались бежать, но их
настигли пули. Потом их тела обнаружили в кустарнике. Больше всего мне жаль,
что я единственный живой свидетель, вырвавшийся из этого ада. Как вам
известно, с тех пор прошло семь месяцев, а я еще не пришел в себя и не знаю,
приду ли вообще. Спать я не могу и мне часто кажется, что я схожу с ума".
В отчете о страшных преступлениях, совершенных усташами в Боснии и
Герцеговине, который направил Светозару Вукмановичу УГЛЕША ДАНИЛОВИЧ,
говорится следующее:
"...Усташи в районе Берковица бросали детей в кипяток и заставляли матерей
есть их, а потом их убивали. Насиловали женщин и девушек и т. д. Люди
говорили, что умереть от пули считалось счастьем..."
РАДЕ КЕВИЧ:
"Только в нескольких селах и хуторах нынешней общины Баня-Лука усташи Анте
Павелича, Андрия Артуковича и стожерника города Баня-Лука Виктора Гутича
расстреляли и вырезали в начале февраля 1942 года более 2 тыс. мужчин,
женщин и детей сербской национальности.
Это тяжкое преступление было совершено 4-8 февраля как раз во время больших
снежных заносов, достигавших двух метров, поэтому большинство жителей
предпочитало оставаться дома. Самая крупная бойня была учинена в те дни в
селе Пискавца, на хуторах Милошевича, Кевича, Шутиловича, в селах Мотика,
Дракулич и Шарговац. В трех последних селах операция отличалась
продуманностью всех деталей, так как была спланирована заранее. В них
проживало смешанное население - и сербы, и хорваты. Сама бойня началась
утром 7 февраля, но села были блокированы еще с вечера.
Вначале усташи вырезали рабочих - шахтеров рудника Раковец, расположенного в
районе села Дракулич, в непосредственной близости от него. Ранним утром были
убиты все рабочие сербской национальности, которые находились на территории
рудника,- всего 36 человек. Они были убиты железными прутьями, без единого
выстрела. Затем операция распространилась на села Мотика, Дракулич и
Шарговац. Прежде всего усташи, заблокировав эти села, отрезали их от
остальных сел. Еще раньше все села этого района были отсечены от города. И
здесь усташи, как и в других местах, показали свое настоящее лицо. Они
убивали ножами, молотками, топорами, кувалдами. Мужчинам усташи отрезали
головы, головы детей разрубали пополам.
В доме Джордже Стияковича, в котором в тот день оказалось 36 членов семьи,
усташи схватили хозяина и, бросив его на раскаленную плиту, оставили
жариться на глазах у всех. Остальных же принялись убивать ножами и топорами.
Было убито 34 человека. В живых остались только двое детей, которым были
нанесены тяжелые телесные повреждения - Мирко Стиякович и девочка Рада,
получившая многочисленные ножевые ранения. Мирко спасся тем, что упал,
спрятавшись среди мертвых, а усташи этого не заметили. Их на следующий день
взяли к себе братья Пейо и Марко Мартинович, хорваты по национальности. Рада
и Мирко дожили до конца войны и сейчас вместе со своими семьями живут в селе
Дракулич.
В тот же день крупное преступление было совершено и в доме Пейи Стияковича,
где было вырезано и изрублено топорами все живое, обнаруженное усташами в
доме и вокруг него. Только благодаря случаю остался в живых сын Пейи -
Драгутин, который сейчас живет со своей семьей в Нови-Саде. В доме Пейи в то
утро были убиты его сыновья - Станоя, Лазо, Йово и Богдан, а также дочери
Драгица и Славица. Было убито шесть детей сына Станои - Мирко, Велько,
Петар, Даниле", Новак и Милица, которой не исполнилось еще и шести лет.
Кроме шести детей Станои была убита и их мать Даринка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
свете карманного фонарика я заметил, что все идут без головных уборов,
головы у многих окровавлены. Я знал, что впереди в группе связанных людей
идут Перо Кресоевич и его сын. Впереди меня шел также Михаиле Симич, а я и
еще один человек оказались в середине. Через речку был переброшен деревянный
мостик. Здесь было неглубоко. Усташи шли через мостик. Один из них держал
веревку, которая была привязана к проволоке, связывавшей узников,
переходивших речку вброд. Вода освежила меня, я полностью пришел в сознание.
Во мне крепла решимость бежать. Я попытался высвободить руки. Если бы это
удалось, я бы нырнул в воду в темноте и поплыл бы вниз по течению. Может
быть, и удалось бы убежать. А может быть, и нет. Кто его знает. Но прежде
чем я сумел развязать руки, мы уже были на другом берегу реки. Он оказался
пологим. Вдруг раздалась команда: "Ложись! Животом вниз, носом в землю!"
Падая, я шепнул товарищу, с которым был связан, чтобы он помог мне
избавиться от проволоки. Кажется, он думал о том же. Мы быстро стали
высвобождать руки. Вскоре мы уже могли вытащить их, когда захотим, хотя
внешне они казались связанными. Теперь мы были совсем рядом с ямой и,
несмотря на крики и побои, хорошо слышали плач, стоны и брань, а также тупые
удары молотков по головам людей. Ружейных выстрелов не было слышно. Усташи
добивали у края ямы ту группу людей, что шла впереди нас. Мы лежали на земле
и ждали своей очереди. Мой мозг четко работал. Товарищ, который был связан
вместе со мной, ущипнул меня за руку, как бы спрашивая, не пора ли. Но как
только мы попытались поднять голову, усташи тут же оглушили нас ударами
прикладов по головам:
- Не двигаться, мать твою...
Я снова плюхнулся носом в землю. Вдруг десять усташей в один голос заорали
над нами:
- Встать и вперед!
Мы тут же поднялись и двинулись вперед под градом ударов. Вдруг слышу,
идущий впереди меня Михайло Симич говорит:
- Господа, не бейте нас, ведь мы не сможем работать.
В тот же миг один из усташей направил на него луч фонарика, а другой, ударив
что было силы киркой по лицу, отрубил ему нижнюю челюсть. Он застонал и упал
навзничь, потянув за собой проволоку, которая, соскользнув с моих рук и рук
соседа, высвободила нас, после чего мы оба, как в бреду, кинулись прочь и
скрылись в темноте. Я больше ничего не помню: не помню, ни куда я бежал, не
знаю, что произошло с моим напарником. Слышал только, что сразу же поднялся
крик, шум, началась стрельба из ружей. В конце концов я выбился из сил и
упал на землю. Сколько и где я пролежал, потеряв сознание, неизвестно, но
когда я пришел в себя, выстрелов больше не было слышно, только откуда-то
доносился гул мотора грузовика. Я сидел и думал, не сон ли это. Ущипнув себя
за ногу и почувствовав боль, я понял, что жив. Нет, я не могу передать
словами то, что я пережил в действительности, в голове у меня все как в
тумане. Позже я узнал, что еще несколько человек попытались бежать, но их
настигли пули. Потом их тела обнаружили в кустарнике. Больше всего мне жаль,
что я единственный живой свидетель, вырвавшийся из этого ада. Как вам
известно, с тех пор прошло семь месяцев, а я еще не пришел в себя и не знаю,
приду ли вообще. Спать я не могу и мне часто кажется, что я схожу с ума".
В отчете о страшных преступлениях, совершенных усташами в Боснии и
Герцеговине, который направил Светозару Вукмановичу УГЛЕША ДАНИЛОВИЧ,
говорится следующее:
"...Усташи в районе Берковица бросали детей в кипяток и заставляли матерей
есть их, а потом их убивали. Насиловали женщин и девушек и т. д. Люди
говорили, что умереть от пули считалось счастьем..."
РАДЕ КЕВИЧ:
"Только в нескольких селах и хуторах нынешней общины Баня-Лука усташи Анте
Павелича, Андрия Артуковича и стожерника города Баня-Лука Виктора Гутича
расстреляли и вырезали в начале февраля 1942 года более 2 тыс. мужчин,
женщин и детей сербской национальности.
Это тяжкое преступление было совершено 4-8 февраля как раз во время больших
снежных заносов, достигавших двух метров, поэтому большинство жителей
предпочитало оставаться дома. Самая крупная бойня была учинена в те дни в
селе Пискавца, на хуторах Милошевича, Кевича, Шутиловича, в селах Мотика,
Дракулич и Шарговац. В трех последних селах операция отличалась
продуманностью всех деталей, так как была спланирована заранее. В них
проживало смешанное население - и сербы, и хорваты. Сама бойня началась
утром 7 февраля, но села были блокированы еще с вечера.
Вначале усташи вырезали рабочих - шахтеров рудника Раковец, расположенного в
районе села Дракулич, в непосредственной близости от него. Ранним утром были
убиты все рабочие сербской национальности, которые находились на территории
рудника,- всего 36 человек. Они были убиты железными прутьями, без единого
выстрела. Затем операция распространилась на села Мотика, Дракулич и
Шарговац. Прежде всего усташи, заблокировав эти села, отрезали их от
остальных сел. Еще раньше все села этого района были отсечены от города. И
здесь усташи, как и в других местах, показали свое настоящее лицо. Они
убивали ножами, молотками, топорами, кувалдами. Мужчинам усташи отрезали
головы, головы детей разрубали пополам.
В доме Джордже Стияковича, в котором в тот день оказалось 36 членов семьи,
усташи схватили хозяина и, бросив его на раскаленную плиту, оставили
жариться на глазах у всех. Остальных же принялись убивать ножами и топорами.
Было убито 34 человека. В живых остались только двое детей, которым были
нанесены тяжелые телесные повреждения - Мирко Стиякович и девочка Рада,
получившая многочисленные ножевые ранения. Мирко спасся тем, что упал,
спрятавшись среди мертвых, а усташи этого не заметили. Их на следующий день
взяли к себе братья Пейо и Марко Мартинович, хорваты по национальности. Рада
и Мирко дожили до конца войны и сейчас вместе со своими семьями живут в селе
Дракулич.
В тот же день крупное преступление было совершено и в доме Пейи Стияковича,
где было вырезано и изрублено топорами все живое, обнаруженное усташами в
доме и вокруг него. Только благодаря случаю остался в живых сын Пейи -
Драгутин, который сейчас живет со своей семьей в Нови-Саде. В доме Пейи в то
утро были убиты его сыновья - Станоя, Лазо, Йово и Богдан, а также дочери
Драгица и Славица. Было убито шесть детей сына Станои - Мирко, Велько,
Петар, Даниле", Новак и Милица, которой не исполнилось еще и шести лет.
Кроме шести детей Станои была убита и их мать Даринка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77