Поднялась
стрельба, все окутал густой дым. Мне сказали, что заключенные - около 150
человек - попытались совершить побег. Удалось ли им это и как все
происходило, мне неизвестно. Мы, то есть все, кто находился в усташской
больнице в Ясеноваце, помогали в эвакуации больницы. Кроме больничного
оборудования, мы перевезли врачей, а также Маргиту Фурст и Гиордану Мандич.
Вечером 23 апреля 1945 года к нам пришел усташ Коциян, санитар, который был
в общем порядочным человеком. С грустью в голосе он сказал нам, что мы
должны собраться в инфекционном отделении больницы на втором этаже. Там Йойо
Судар объявил нам, что нас отправят в Лоню. Он пояснил, что при этом нас
свяжут, чтобы мы не пытались бежать подобно узникам из кожевенных
мастерских, убившим при попытке бегства усташского офицера. Потом пришел
усташский поручик Томич, командир взвода в Ясеноваце, и с помощьою своих
людей связал заключенных. После этого мы, связанные, один за другим стали
спускаться вниз. Я вместе со своим отцом Шаломом шел в числе последних. На
первом этаже больницы я заметил у дверей Любо Милоша. Мне было ясно, что над
нами готовится расправа: я сделал этот вывод на основании того, что
заключенных из усташской больницы отправляли в той одежде, которая была в
тот момент на них надета. По моему разумению, если бы усташи собирались
отвезти нас в Лоню, то вначале они приказали бы собраться в дорогу и
переодеться. Заметив Любо Милоша, я сказал ему:
- Господин Любо, неужели я это заслужил?
В ответ он сказал, чтобы я проходил дальше. Тут же за своей спиной я
услышал, как Любо Милош спросил:
- Это что, парикмахер?
Услышав утвердительный ответ, он приказал:
- Пусть вернется.
Я взял с собой и своего отца. Мне развязали руки, и я сразу же развязал руки
отцу. В ту ночь мы с отцом спали в усташской больнице. Еще хочу отметить,
что видел, как девушек-узниц из больницы вывели из здания и повели в
неизвестном направлении. Правда, их руки не были связаны, но их сопровождала
вооруженная охрана. Утром следующего дня ко мне подходили усташи и говорили,
что я счастливый, и, видимо, кому-то сделал что-то хорошее, раз мне так
повезло. Из этого я делаю вывод, что все остальные заключенные, работавшие в
усташской больнице, были уничтожены. Об этом можно было судить и по
поведению санитара Коцияна, который в ту ночь просил Любо Милоша отпустить
санитарку Видойку, поскольку, мол, она его родственница (хотя в
действительности она не была его родственницей), но тот ему отказал.
Я подтверждаю, что 23 апреля 1945 года были уничтожены: Йожа Шеноэр, Буки
Шалом, Йозеф Финци, Маминко Алтарац, Дорица, Олга, Кита, Видойка, Юла, Репац
из Нова-Градишки и еще трое мужчин, имен и фамилий которых я не знаю.
24 апреля 1945 года меня вместе с отцом и с усташами - служащими больницы
отвезли в Лоню.
В Лоне я встретился с нашими врачами-узниками и с двумя санитарками, так что
теперь нас было девять человек; д-р Драго Кохн, д-р Павел Спиццер, д-р Руди
Липкович, д-р Зора Файст, д-р Иво Йонич, я, Шалом Данон, Маргита Фурст и
Гиордана Мандич. Мы пробыли в Лоне пять дней, а затем нас повезли в Сисак.
Нам очень помог д-р Фабиянац, хирург по профессии, который незадолго до
этого был мобилизован на работу в усташской больнице в Ясеноваце. Д-р
Фабиянац заботился о нас, более того, он специально поехал с нами в Сисак,
чтобы нас по дороге не убили усташи. Известные головорезы Стойчич и Юричич,
по прозвищу Учо, возглавляли отряд охранников, который сопровождал нас.
Чтобы понять разницу в обращении с нами, хочу отметить, что до того, как
приехал доктор Фабиянац, усташской больницей заведовал усташ д-р Коморски.
Не успев вступить в должность, он отправил обратно в лагерь двух врачей и
двух санитаров: д-ра Кораицу и д-ра Кордича, санитаров Штерна и Альберта
Маэстро, вместо них назначил усташей. Этот Коморски наверняка поступил бы
таким же образом и со всеми нами. К счастью, об этом намерении узнал д-р
Фабиянац, решительно заявивший, что без нас нельзя обойтись.
Из Сисака нас отправили в Загреб, куда мы прибыли 5 мая 1945 года, а оттуда
санитарным поездом выехали в Словению в направлении Марибора. Не доезжая
двух перегонов до Марибора, наш поезд был освобожден югославской армией. Два
дня мы находились в лагере вместе с усташами и их семьями. Мы оказали
содействие нашим властям в аресте Марко Михалевича, усташских прапорщиков
Андрии Свагуша и Ивицы Брклячича, усташского солдата, бывшего священника
Юрчича, усташского обер-поручика, Йозы Стойчича, д-ра Шимы Цвитановича,
полковника Миховила Прпича, усташского сотника Божу Налетича, усташского
подпоручика Марияна Живановича, профессора Янича и других, которых я сейчас
не могу вспомнить.
После того как я сообщил о том, что мне довелось пережить в лагере Ясеновац,
расскажу еще о нескольких эпизодах, фактах ликвидации узников. Однажды в
1944 году, когда началось уничтожение заключенных в Гранике, в барак среди
ночи ворвался усташский унтер-офицер Никола Брачич и вызвал двух узников:
Леона Папо из Брезы и Рафо Алтарца из Загреба. Леон Папо противился, не
хотел идти. Тогда на помощь Николе Брачичу прибежали усташские унтер-офицеры
Миле Судар-младший и Лука Чоп. По рассказам заключенных, Никола Брачич
заколол Леона Папо тут же, на месте. Был убит и Рафо Алтарец, правда, я не
знаю как, но с того времени в лагере его никто не видел.
Осенью 1943 года Златко Коларич, усташский оберпоручик из Загреба,
заподозрил, что Спасое Йованович, заключенный, бывший у него в услужении,
крадет у него сигареты. В связи с этим усташский прапорщик Никола Хирбергер
провел дознание. Он бил Спасое Йовановича, а затем заставил его проглотить
три револьверных патрона, после чего у нею появились сильные боли в животе.
Он обратился за помощью к врачам, которые помогли ему. Погиб Спасое
Йованович в 1944 году в Гранике.
В лагере на молочном заводе работал Каймакович из Биелины, очень порядочный
человек. Однажды летом 1943 года он взял 150-200 граммов масла и около 400
граммов хлеба, чтобы передать заключенным из барака, находившегося напротив.
Однако его поймал Ивица Брклячич, комендант лагеря. Он построил всех узников
и вывел Каймаковича, закованного в кандалы, перед строем. Брклячич зачитал
обвинительный приговор, присуждавший его к 50 ударам плетью. При этом он
сказал:
- Сам будешь считать, а если собьешься, начнем сначала.
Брклячич, выбрав наиболее крепкого узника, плотника из Загорья, приказал ему
исполнить приговор. Каймаковича раздели до трусов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
стрельба, все окутал густой дым. Мне сказали, что заключенные - около 150
человек - попытались совершить побег. Удалось ли им это и как все
происходило, мне неизвестно. Мы, то есть все, кто находился в усташской
больнице в Ясеноваце, помогали в эвакуации больницы. Кроме больничного
оборудования, мы перевезли врачей, а также Маргиту Фурст и Гиордану Мандич.
Вечером 23 апреля 1945 года к нам пришел усташ Коциян, санитар, который был
в общем порядочным человеком. С грустью в голосе он сказал нам, что мы
должны собраться в инфекционном отделении больницы на втором этаже. Там Йойо
Судар объявил нам, что нас отправят в Лоню. Он пояснил, что при этом нас
свяжут, чтобы мы не пытались бежать подобно узникам из кожевенных
мастерских, убившим при попытке бегства усташского офицера. Потом пришел
усташский поручик Томич, командир взвода в Ясеноваце, и с помощьою своих
людей связал заключенных. После этого мы, связанные, один за другим стали
спускаться вниз. Я вместе со своим отцом Шаломом шел в числе последних. На
первом этаже больницы я заметил у дверей Любо Милоша. Мне было ясно, что над
нами готовится расправа: я сделал этот вывод на основании того, что
заключенных из усташской больницы отправляли в той одежде, которая была в
тот момент на них надета. По моему разумению, если бы усташи собирались
отвезти нас в Лоню, то вначале они приказали бы собраться в дорогу и
переодеться. Заметив Любо Милоша, я сказал ему:
- Господин Любо, неужели я это заслужил?
В ответ он сказал, чтобы я проходил дальше. Тут же за своей спиной я
услышал, как Любо Милош спросил:
- Это что, парикмахер?
Услышав утвердительный ответ, он приказал:
- Пусть вернется.
Я взял с собой и своего отца. Мне развязали руки, и я сразу же развязал руки
отцу. В ту ночь мы с отцом спали в усташской больнице. Еще хочу отметить,
что видел, как девушек-узниц из больницы вывели из здания и повели в
неизвестном направлении. Правда, их руки не были связаны, но их сопровождала
вооруженная охрана. Утром следующего дня ко мне подходили усташи и говорили,
что я счастливый, и, видимо, кому-то сделал что-то хорошее, раз мне так
повезло. Из этого я делаю вывод, что все остальные заключенные, работавшие в
усташской больнице, были уничтожены. Об этом можно было судить и по
поведению санитара Коцияна, который в ту ночь просил Любо Милоша отпустить
санитарку Видойку, поскольку, мол, она его родственница (хотя в
действительности она не была его родственницей), но тот ему отказал.
Я подтверждаю, что 23 апреля 1945 года были уничтожены: Йожа Шеноэр, Буки
Шалом, Йозеф Финци, Маминко Алтарац, Дорица, Олга, Кита, Видойка, Юла, Репац
из Нова-Градишки и еще трое мужчин, имен и фамилий которых я не знаю.
24 апреля 1945 года меня вместе с отцом и с усташами - служащими больницы
отвезли в Лоню.
В Лоне я встретился с нашими врачами-узниками и с двумя санитарками, так что
теперь нас было девять человек; д-р Драго Кохн, д-р Павел Спиццер, д-р Руди
Липкович, д-р Зора Файст, д-р Иво Йонич, я, Шалом Данон, Маргита Фурст и
Гиордана Мандич. Мы пробыли в Лоне пять дней, а затем нас повезли в Сисак.
Нам очень помог д-р Фабиянац, хирург по профессии, который незадолго до
этого был мобилизован на работу в усташской больнице в Ясеноваце. Д-р
Фабиянац заботился о нас, более того, он специально поехал с нами в Сисак,
чтобы нас по дороге не убили усташи. Известные головорезы Стойчич и Юричич,
по прозвищу Учо, возглавляли отряд охранников, который сопровождал нас.
Чтобы понять разницу в обращении с нами, хочу отметить, что до того, как
приехал доктор Фабиянац, усташской больницей заведовал усташ д-р Коморски.
Не успев вступить в должность, он отправил обратно в лагерь двух врачей и
двух санитаров: д-ра Кораицу и д-ра Кордича, санитаров Штерна и Альберта
Маэстро, вместо них назначил усташей. Этот Коморски наверняка поступил бы
таким же образом и со всеми нами. К счастью, об этом намерении узнал д-р
Фабиянац, решительно заявивший, что без нас нельзя обойтись.
Из Сисака нас отправили в Загреб, куда мы прибыли 5 мая 1945 года, а оттуда
санитарным поездом выехали в Словению в направлении Марибора. Не доезжая
двух перегонов до Марибора, наш поезд был освобожден югославской армией. Два
дня мы находились в лагере вместе с усташами и их семьями. Мы оказали
содействие нашим властям в аресте Марко Михалевича, усташских прапорщиков
Андрии Свагуша и Ивицы Брклячича, усташского солдата, бывшего священника
Юрчича, усташского обер-поручика, Йозы Стойчича, д-ра Шимы Цвитановича,
полковника Миховила Прпича, усташского сотника Божу Налетича, усташского
подпоручика Марияна Живановича, профессора Янича и других, которых я сейчас
не могу вспомнить.
После того как я сообщил о том, что мне довелось пережить в лагере Ясеновац,
расскажу еще о нескольких эпизодах, фактах ликвидации узников. Однажды в
1944 году, когда началось уничтожение заключенных в Гранике, в барак среди
ночи ворвался усташский унтер-офицер Никола Брачич и вызвал двух узников:
Леона Папо из Брезы и Рафо Алтарца из Загреба. Леон Папо противился, не
хотел идти. Тогда на помощь Николе Брачичу прибежали усташские унтер-офицеры
Миле Судар-младший и Лука Чоп. По рассказам заключенных, Никола Брачич
заколол Леона Папо тут же, на месте. Был убит и Рафо Алтарец, правда, я не
знаю как, но с того времени в лагере его никто не видел.
Осенью 1943 года Златко Коларич, усташский оберпоручик из Загреба,
заподозрил, что Спасое Йованович, заключенный, бывший у него в услужении,
крадет у него сигареты. В связи с этим усташский прапорщик Никола Хирбергер
провел дознание. Он бил Спасое Йовановича, а затем заставил его проглотить
три револьверных патрона, после чего у нею появились сильные боли в животе.
Он обратился за помощью к врачам, которые помогли ему. Погиб Спасое
Йованович в 1944 году в Гранике.
В лагере на молочном заводе работал Каймакович из Биелины, очень порядочный
человек. Однажды летом 1943 года он взял 150-200 граммов масла и около 400
граммов хлеба, чтобы передать заключенным из барака, находившегося напротив.
Однако его поймал Ивица Брклячич, комендант лагеря. Он построил всех узников
и вывел Каймаковича, закованного в кандалы, перед строем. Брклячич зачитал
обвинительный приговор, присуждавший его к 50 ударам плетью. При этом он
сказал:
- Сам будешь считать, а если собьешься, начнем сначала.
Брклячич, выбрав наиболее крепкого узника, плотника из Загорья, приказал ему
исполнить приговор. Каймаковича раздели до трусов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77