Большинство интернированных было утоплено в море, непосредственно в
Велебитском проливе, вдоль пагского побережья. Связанных и избитых
заключенных грузили на корабли, а потом выбрасывали в море. Пагские рыбаки
еще долго после этого вылавливали трупы сетями.
Около 30 усташских палачей участвовало в массовых убийствах за плату 100 кун
в час. Свидетелю Юраю Персену рассказал об этом усташ Дуе Касторчич из Пага.
Ночью с 19 на 20 августа усташи свернули лагерь на Паге, а оставшихся в
живых узников увели с собой.
Усташский палач ЙОСО ОРЕШКОВИЧ рассказал на допросе о себе и о событиях в
лагере Слани:
"Еще будучи учеником шестого класса гимназии в Госпиче, в 1939 году я
вступил в религиозную организацию "Крестоносцы", где якобы для того, чтобы
привить религиозные чувства, нас воспитывали в усташском духе. На собрания к
нам приходили Юрица Фркович и Юцо Рукавина, которые читали нам лекции,
имевшие антисербскую и антикоммунистическую направленность. Нашим лозунгом
было: "Во имя Христа убей антихриста!" Антихристами были евреи и коммунисты.
Мы сформировали и свою ударную группу, которая по ночам совершала вылазки
против людей, придерживавшихся левых взглядов. Когда вспыхнула война и
югославская армия развалилась, мы участвовали в ее разоружении. Мы сразу же
вступили в ряды усташских формирований, поскольку считали это своим
национальным долгом. Меня и еще некоторых уроженцев Госпича направили в
лагерь Слани, расположенный на острове Паг. Среди его узников были
преимущественно евреи, сербы, а также прогрессивно настроенные хорваты. По
прибытии в лагерь меня поразило то, как издевались там над заключенными. Они
спали под открытым небом на территории лагеря, обнесенной колючей
проволокой. Кормили их только соленой рыбой, не давая при этом воды, из-за
чего многие сошли с ума от жажды. В это время прибыла новая партия узников.
Наши командиры приказали нам отобрать 200 заключенных, отвести их к морю и
уничтожить. Я и некоторые мои товарищи не смогли этого сделать. Нас ругали,
высмеивали, какие же, мол, вы хорваты и усташи. Говорили, что тот не усташ,
кто не может с улыбкой убить серба, еврея и коммуниста. Чтобы приобщить нас
к убийствам, нам, юношам, давали вино и ликер. Подводили к нам девушек из
числа заключенных, раздевали их догола, говорили, что можем взять любую, но
после полового акта должны убить ее. Так некоторые юноши, опьяненные вином и
страстью, начали убивать. Я не смог пойти по этому пути. Я испытывал
отвращение и откровенно сказал об этом.
Через несколько дней в лагерь прибыл высокопоставленный начальник из Загреба
по фамилии Лубурич для ознакомления с тем, как функционировал лагерь. Только
тогда началась настоящая бойня. Море вокруг острова Паг стало красным от
крови. Лубуричу доложили, что я и еще несколько юношей отказываются убивать.
Лубурич собрал всех усташей, построил нас и произнес речь, в которой
подчеркнул, что тот, кто не может убивать сербов, евреев и коммунистов,
предатель усташского дела. Затем он спросил, где усташи, которые не могут
убивать? Вперед вышел я и еще несколько человек. Поскольку я оказался ближе
всех к Лубуричу, он подозвал меня и спросил, какой же я усташ, если не могу
убить серба и еврея. Я ответил, что готов отдать в любой момент жизнь за
поглавника, думаю, что могу убить врага в бою, но не могу убивать безоружных
людей, особенно женщин и детей. Он рассмеялся в ответ и сказал, что это -
борьба и что сербы, евреи и коммунисты не люди, а звери, и что наш долг
очистить Хорватию от этой чумы, а кто не хочет этого, тот такой же враг
поглавника и Хорватии, как и они. При этом он подозвал человека из своего
сопровождения и что-то шепнул ему. Тот ушел, через некоторое время,
вернувшись, принес двух двухлетних еврейских детей. Лубурич передал мне
одного ребенка и приказал убить его. Я ответил, что не могу сделать это. Все
вокруг дружно засмеялись, стали издеваться надо мной, выкрикивать: "Ты
усраш, а не усташ!" Лубурич вынул нож и убил на моих глазах ребенка со
словами:
- Вот как это делается!
Когда ребенок закричал и брызнула кровь, голова у меня закружилась и я чуть
не упал. Один из усташей поддержал меня. Когда я немного пришел в себя,
Лубурич приказал мне поднять правую ногу. Я поднял, и он положил под нее
второго ребенка. Затем скомандовал:
- Бей!
Я ударил ногой и разбил ребенку голову. Лубурич подошел ко мне, похлопал по
плечу и сказал:
- Браво, из тебя еще выйдет хороший усташ!
Так я убил первого ребенка. После этого я смертельно напился и вместе с
другими насиловал девушекевреек, после чего мы их убивали. Потом мне уже не
надо было напиваться. Позже, когда лагерь Слани был ликвидирован и все его
узники уничтожены, меня послали в район Кореници для проведения операции по
очищению его от сербов".
"ДАНИЦА". В местечке Дрне возле Копривницы в помещении фабрики "Даница" 29
апреля 1941 года был создан первый усташский концентрационный лагерь. В нем
сразу разместили первую партию интернированных лиц. Уже в середине мая в
лагере было около 3 тысяч заключенных. На протяжении всего существования
этого лагеря их постоянно переправляли отсюда в другие лагеря, но в среднем
количество узников в нем составляло около 3 тысяч человек. В основном это
были сербы, имелись и хорваты; евреев насчитывалось около 500 человек.
Питание в лагере было очень скудным; на 10-14 узников в день выдавали не
более 1 кг хлеба. Если бы узники не подкармливались на стороне, они бы
умерли с голода.
Обращение с заключенными было крайне жестоким.
Свидетель д-р ФРАН ПРАУНСПЕРГЕР:
"Издевательства и избиения, сопровождавшиеся нанесением тяжелых телесных
повреждений, были повседневным явлением. За всю свою врачебную практику,
начиная с 1929 года вплоть до того времени, как попал в лагерь, я никогда не
видел столько тяжелых травм, как в эти месяцы.
Однажды в лагерь прибыла партия узников, кажется, из Сараева. Принимал их
комендант лагеря Горман, который был крепко выпивши. Среди прибывших узников
находился заключенный, обвинявшийся в том, что он обругал матерными словами
поглавника, но суд его якобы оправдал. Несмотря на это, в "Данице" его
сильно избили, выбили зубы, рот быль полон крови. Когда Горман спросил его,
действительно ли он обругал матом поглавника, тот не мог говорить. Стоявший
рядом с ним служащий почтового отделения подтвердил это. Горман тут же
выхватил пистолет и выстрелил заключенному в голову. Когда несчастный рухнул
на землю, подбежавший начальник канцелярии Хорват выстрелил в лежавшего на
земле уже мертвого узника еще пять-шесть раз из револьвера".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77