Она находилась в первом здании, справа от входа. Комнаты
были чистыми и убранными, но дети лежали на голом полу. В углах стояли
ночные горшки, на каждом из них сидел ребенок, больше похожий на привидение
или мертвеца, чем на живое существо. Мы увидели дверь и спросили врача, куда
она ведет. Он еще не успел произнести "На чердак", как одна из нас открыла
ее. Мы увидели груду скелетов и трупов умерших детей. Несколько трупов
выкатились в комнату, в которой мы находились. Умерших в этой "больнице"
складывали рядом с тяжелобольными детьми. Нам рассказали, что больных детей,
которые и сами выглядят живыми скелетами, усташи заставляют выносить своих
мертвых друзей на лестничную клетку.
На мой вопрос, могу ли я увезти и этих больных детей в Загреб, врач ответил:
"Если сможете, и если Вам удастся, я бы Вас очень просил, чтобы об условиях
содержания здесь детей узнали на воле".
Мы включили больных в список и без ведома Лубурича отправили их в первую
очередь в Окучани. Мы знали, что их уже не спасти, но нам хотелось, чтобы
люди узнали, как фашисты обращаются с детьми.
Узник-врач, помогавший нам, поплатился за это жизнью.
В первой партии детей, отправленных в Загреб, было около 1 тыс.
тяжелобольных детей.
Лагерь Стара-Градишка нам разрешили посетить еще лишь раз и пробыть там
только 5 дней. Тогда нам передали 700 тяжелобольных детей. Все они были
переправлены в Яску, а наиболее серьезно больные оставлены в больницах в
Загребе. Позже усташи доставили еще две партии детей из этого страшного
лагеря, причем в лагерь в Сисаке - около 700 только грудных детей и в Загреб
в зал св. Иеронима - более тысячи детей. Так, по моим подсчетам, из лагеря в
Стара-Градишка удалось "вырвать" всего лишь 3500 детей, а там их находилось
свыше 10 тыс.
Потом я три раза выезжала за детьми в лагерь Млака и один раз в Ябланац,
недалеко от Ясеноваца. Первые две партии численностью до 2 тыс. детей из
Млаки были отправлены в Сисак, а третью партию, а также детей из Ябланаца
численностью около 1,5 тыс. доставили в Загреб, а оттуда наши товарищи
перевезли их в "детский сборный пункт" в Яске.
В Млаку нам пришлось добираться через лагерь Ясеновац, имея при себе
специальные разрешения. В Ясеноваце мы видели "дышащие могилы", т. е. могилы
людей, которых усташи убили ночью или утром, и над ними, полуживыми, то
поднималась, то опускалась земля.
В первой партии, отправленной из Млаки 29 июля 1942 года, было более 1 тыс.
детей. Этих детей мы доставили в Ясеновац (расстояние около 20 км) на
машинах. Векослав Лубурич, комендант лагеря Ясеновац, должен был дать
разрешение на проезд автомашин по территории лагеря, так как другого пути в
Млаку не было. После продолжительных переговоров колонне разрешили пересечь
территорию лагеря, при этом на каждой машине сзади сидел усташ с заряженной
винтовкой и штыком, а на капоте развевался флажок Красного Креста.
Эта партия детей была отправлена по распоряжению усташей в Сисак, где детей
должен был принять и дальше заботиться о них женский союз усташского
движения, который я по телефону поставила в известность о нашем прибытии.
Нас встретили представители этого союза, но к приему детей ничего не было
подготовлено. Среди встречавших был и Камило Бреслер из министерства
социального обеспечения. При его содействии детей разместили на голом полу
бассейна и в помещении стекольного завода, где раньше был лагерь для
взрослых узников. Вторую партию детей разместили по другим зданиям. В тот
раз я не задержалась в Сисаке надолго, поскольку мы сразу же вернулись в
Млаку и Ябланац, чтобы забрать других детей".
Д-Р ОЛГА БОШНЯКОВИЧ:
"Маленьких детей, которых нам передавали, мы доставляли поездом, что
занимало несколько дней. В переполненных вагонах для перевозки скота дети
ползали по полу и от голода ели собственные испражнения. В дороге дети не
получали ни глотка воды. Порой им перепадали куски хлеба, которые бросали в
вагоны жители на станциях, где останавливался поезд.
Несмотря на все наши старания, максимальное внимание, которое мы уделяли
этим детям, спасти их было невозможно. В основном это были грудные дети,
отнятые от груди и лишенные материнского ухода.
Дети были физически истощены, с отечными конечностями, бледными, худыми
лицами, запавшими глазами, безразличным взглядом. Они прибывали полуголыми,
в крайне запущенном состоянии и производили впечатление тяжелобольных,
измученных голодом детей. Почти все они страдали от целого ряда болезней.
Дистрофичный, ослабленный голодом и поносами детский организм был не в
состоянии приводить в действие защитный механизм, не мог бороться с
инфекционными болезнями, в результате чего дети, особенно малолетние,
несмотря на уход и введение физиологического раствора, умирали.
Организм грудных детей, находившихся в состоянии тяжелой дистрофии, не
принимал никакой пищи, и в большинстве случаев дети умирали в течение двух
дней. Дети постарше лучше поддавались лечению и в большинстве случаев
выжили. Некоторые дети по приезде внешне производили неплохое впечатление.
Но уже на второй день и у них начинались непрекращающиеся понос и рвота.
Поносы резко прогрессировали, дети находились в состоянии интоксикации.
Несмотря на подкожное введение физиологического раствора, глубокие клизмы,
инъекции, укреплявшие деятельность сердечной мышцы, невозможно было
приостановить быстрое течение болезни. В итоге дети, за редким, очень редким
исключением, умирали. Так что до прибытия очередной партии детей почти все
кровати были уже свободными.
Спасенные дети передавались семьям в Загребе. Мы стремились как можно больше
детей прямо с поезда отдавать в семьи, выразившие желание взять их. Из числа
таких детей умерли лишь немногие, их после длительного лечения удалось все
же спасти. В семьях дети не были подвержены взаимному инфицированию, а самое
главное, значительно быстрее улучшилось их психическое состояние. Важную
роль здесь сыграло то, что дети оказались в спокойной семейной обстановке.
Страх, застывший в глазах даже самых маленьких детей, страх от пережитых
ужасов, не покидал тех, кто не попал в семьи, хотя они и оказались в
приличных условиях, более благоприятной по сравнению с лагерем обстановке. И
несмотря на то, что их сразу же начали лечить, все же за ними ухаживали
чужие и незнакомые люди, и поэтому эти тяжелобольные дети оказались не в
состоянии мобилизовать внутренние резервы, поднять психический тонус своего
организма, усилить его сопротивляемость, и чаще всего они вскоре умирали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77