Постоянный голод сопровождался постоянным страхом. В любую минуту мы ожидали
самого худшего: мы испытывали это каждый раз, когда узниц через маленькую
дверь уводили в усташские казармы, где после зверских пыток их убивали.
Все заключенные, убитые таким образом, перед смертью подвергались самым
ужасным мучениям. Это следует знать и нельзя забывать. Усташи убивали за
любую мелочь, за малейшее нарушение установленных ими правил.
Однажды, уходя вместе с другими женщинами на работу, мы увидели, что в
лагерь привезли группу евреек. Их, как всегда, обыскали, чтобы они
чегонибудь не утаили. Личный досмотр проводила самая свирепая усташка Майя
Буджон. Обнаружив у одной еврейки кольцо, она, выхватив пистолет, тут же
застрелила ее. Подобные случаи повторялись ежедневно.
Как-то мы возвращались с работы (я работала в швейной мастерской), мимо
строем шли мужчины. Среди них я узнала двух моих односельчан, которые также
были в лагере. Я обрадовалась этой неожиданной встрече, улыбнулась и кивнула
им головой. Это заметила усташка Нада Лубурич. Она кинулась к нашей колонне
по направлению ко мне. Она была на определенном расстоянии от нашей колонны,
и у меня имелось несколько секунд, чтобы решиться на то, на что бы я в любой
другой ситуации ни за что не отважилась: пригнувшись как можно ниже, я
побежала вдоль рядов и затерялась в колонне, так что ей не удалось отыскать
меня. Иначе это стоило бы мне жизни.
Из всех усташек-надзирательниц моей камеры как самые безжалостные в моей
памяти остались Майя Буджон и Нада Лубурич. После войны они предстали перед
судом и были приговорены к смертной казни. Они часто напивались, кутили по
ночам, а потом приходили в лагерь и отводили душу, давая волю своей
извращенной фантазии. Я вспоминаю, как из мужского лагеря убежала большая
группа заключенных, которые были заняты на тяжелых работах. Не знаю,
скольким из них удалось скрыться, знаю только, что была погоня и многих
убили. Мы, женщины, как раз в это время возвращались строем с работы, попали
под эту стрельбу, но ни одна из нас не пострадала. Мужчин усташи бросили в
камеры-одиночки. Они жестоко мучили их, но никто не смел к ним приблизиться.
Было жутко слышать их крики, которые, постепенно стихая, в конце концов
совсем прекратились. Усташи намеренно совершали убийства поблизости, чтобы
мы могли все слышать. Это должно было служить своего рода предостережением
всем узникам, что то же самое ожидает каждого, кто осмелится на побег.
Поскольку наш лагерь находился вблизи "башни", куда партиями привозили
сербских крестьян и евреев, то, когда мы приходили туда за водой, имели
возможность наблюдать, что там творится. У нас в лагере поддерживалась по
крайней мере видимость порядка, так как нас считали политическими
заключенными. "Башня" же предназначалась для тех, кто должен был умереть или
быть угнан в Германию. Нетрудоспособных убивали целыми группами или
умерщвляли их голодом и болезнями. Детей отнимали у таких родителей и
размещали в отдельных помещениях. Нас заставляли дежурить возле них, хотя
наше дежурство было бесполезным, поскольку детям ничего, кроме подобия чая,
усташи не давали. Больные, до предела истощенные, сущие скелеты, дети лежали
на полу и умирали один за другим. Однажды меня назначили дежурной по 6
комнатам, в которых было размещено несколько сот детей. Эту картину я не
могу описать словами. Но об этом знать необходимо и никогда нельзя забывать.
В ту ночь я вынесла 16 маленьких трупов. Мне было приказано вынести их на
улицу, помню, что там были картофельные грядки.
На следующий день пришли евреи-могильщики и закопали трупы. Это осталось у
меня в памяти как самое тяжелое воспоминание о пребывании в лагере. Плач,
стон, крики матерей, бабушек, отцов и сейчас стоят у меня в ушах, и поэтому
я просто не в силах оправдать ни одного усташа, человеческий разум не в
состоянии сделать это.
Через несколько дней после моего дежурства остальных детей, около 2 тыс.,
согнали в помещение, которое усташи наполнили газом. Но не всех детей
удалось убить газом; тех, кто проявлял признаки жизни, один из усташей
добивал штыком. Я помню, что мы просто онемели, когда он вышел из этого
помещения с окровавленными по локоть руками.
Мы тогда не надеялись на то, что когда-нибудь выйдем оттуда живыми. Поэтому
сегодня я, к сожалению, не могу назвать фамилии, все забыла, помню только
подобные, особенно потрясшие меня моменты.
То, что я написала, лишь частица нашего вклада в то, чего мы добились
сегодня. Пусть это будет вечным напоминанием людям, чтобы они знали, чего
стоит свобода, плодами которой мы сейчас пользуемся".
ОХОТА НА ЛЮДЕЙ
КАРАТЕЛЬНЫЕ ЭКСПЕДИЦИИ. После своего третьего неудавшегося наступления на
освобожденные партизанами территории Югославии весной и летом 1942 года
немцы с остервенением обрушились на безоружных людей. Массовое уничтожение
населения они назвали переселением беженцев из "районов, находящихся под
угрозой".
Карательные отряды, действовавшие на всей территории Боснии и Герцеговины и
Хорватии, арестовывали и угоняли в лагеря не только целые партизанские
семьи, но и все население некоторых сел и даже краев.
Только с территории Босанска-Крайны, из района предгорий Козары они
отправили в лагеря более 5 тыс. стариков и женщин, но больше всего детей. В
концентрационные лагеря был превращен целый ряд небольших городов и сел,
расположенных по обе стороны рек Сава и Уна поблизости от лагерей Ясеновац и
Стара-Градишка.
В результате этого "переселения беженцев" погибли тысячи югославских детей,
пострадали тысячи семей.
Из концентрационных лагерей узников "переселяли" группами, как правило,
насчитывавшими тысячи людей, в лагеря "ожидания смерти" Уштице, Ябланац,
Млака и другие известные места массового уничтожения людей.
Оттуда "нежелательные элементы" - женщин и мужчин, больных и немощных
стариков - "переселяли" в Ясеновац с целью ликвидации. Остальных же, прежде
всего женщин и детей, отправляли в лагерь Стара-Градишка, а с июня 1942 года
преимущественно в новый концлагерь для матерей и детей, в так называемый
"центр по переселению беженцев" в Сисаке.
Это началось в лагере Стара-Градишка. Отобрав около 70 детей, усташи
разместили их на чердаках и в подвалах, лишив их пищи и ухода. Дети
заболевали и умирали.
При этом усташи оставляли больных детей рядом со здоровыми, мертвых - рядом
с живыми. Истощенных и ослабленных детей они затем стали ликвидировать в
массовом порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77