Правда, коммунистическое руководство школы меня выгнало после того как я на уроке рассказывал ученикам, что Робеспьер был нашим земляком, кислоярцем...
– Погодите, Константин Филиппович, о Робеспьере потом, – перебил его доктор. – Вероника сегодня говорила, что она – приемная дочь своих родителей, но я это принял за обычный бред. A выходит, что так оно и есть.
– Боже мой! – горестно воскликнул Грымзин, обхватив лицо руками. -Боже мой, неужели мне было суждено найти свою дочурку лишь для того, чтобы тут же снова ее потерять? Потерять навеки... – C этими словами всегда сдержанный банкир разразился горькими рыданиями. Гераклов, чтобы тоже не разреветься, вновь заголосил мантры, и даже Серапионыч снял пенсне и украдкой смахнул скупую докторскую слезу.
– Ну не убивайтесь так, дорогой мой, – обняв Грымзина за плечи, сказал адмирал, – может быть, да нет, я просто уверен, что Вероника Николаевна поправится. Давайте надеяться на лучшее!
– Господа, – тихим голосом сказал Грымзин, прервав рыдания. -Господа, умоляю вас об одном. Если... если случится худшее, то пусть все это останется строго между нами. Ведь Лидия Владимировна этого не переживет...
* * *
Перед сном Гераклов по привычке заглянул в радиорубку к Отрадину-Кручининой, чтобы послушать новости. Приемник был настроен на «Икс-игрек-зет плюс», и Яша Кульков сообщал главные новости минувшего вторника:
– Нет покоя детективу Василию Дубову и в могиле. Минувшей ночью место его последнего упокоения на Матвеевском кладбище подверглось злодейскому надругательству – могила была разрыта, а гроб с останками исчез в бесследном направлении. Но самое пикантное во всем этом деле, что, как выяснилось, через могилу Дубова проходил тоннель, один конец которого – в тюрьме Анри Матисса. По мнению инспектора милиции Столбового, именно через этот подземный лаз из тюрьмы сбежал заключенный Разбойников.
– Растяпы! – заявил Гераклов. – У них под носом заключенные бегут из тюрьмы, по дороге могилы оскверняют, а им хоть бы хны! Да, с таким правительством каши не сваришь...
A Кульков продолжал:
– В очередной раз воскрес из мертвых соратник Дудкина, известный сепаратист Соломон Бородуев. Он заявил, что продолжит борьбу до победного конца, и призвал в свидетели Иегову, Аллаха, Будду и Зевса. Не знаю, поклялся ли он заодно Венерой и всеми ее болезнями, но живучесть господина Бородуева нас восхищает. Специально для него мы сейчас поставим клевую песенку – «Я от тебя тащусь» в исполнении непревзойденной Кати Муркиной.
* * *
Адмирал Рябинин закрыл дверь своей каюты и стал, пусть на недолгое время, самим собой – то есть частным детективом Василием Дубовым. Он еще не знал об осквернении собственной могилы и потому пребывал в недурном расположении духа, омраченном лишь критическим состоянием Вероники.
«A дело это, однако же, весьма темное, – размышлял Дубов, застилая койку, – надо бы мне его раскрутить, когда вернусь в Кислоярск. Ах, я же числюсь покойником... Да нет, пора воскресать из мертвых – ведь мои главные враги, как говорится, „иных уж нет, а те – далече“... Железякин в могиле (в моей, между прочим), Разбойников скоро водворится обратно в тюрьму, а „сладкая парочка“ крепко заперта на острове. Да, пора возвращаться, пора возвращаться».
Впервые с Вероникой Николаевной и ее дядей, генералом Курским, Дубов столкнулся совсем недавно, распутывая так называемое «Дело Чаликовой». Инспектор милиции Столбовой, в связке с которым Василий Николаевич тогда вел следствие, кое-что рассказал Дубову о гибели супругов Курских, случившейся лет десять назад. Они исчезли из дома, а через несколько дней их до неузнаваемости обезображенные трупы были обнаружены на городской свалке. И хотя по тем временам подобное преступление считалось чем-то из ряда вон выходящим, коллеги Столбового, расследовавшие эту трагедию, постоянно ощущали противодействие, идущее откуда-то «сверху», затем следствие было передано в прокуратуру, а по прошествии некоторого времени тихо сдано в архив.
A совсем недавно сослуживец Столбового, инспектор Лиственицын, поведал Дубову о том, как лет пятнадцать назад у Грымзина похитили дочку. И тоже -поиски никаких результатов не дали, а их ходу всячески мешали где-то «наверху».
– Да, я просто обязан установить истину, – пробормотал Дубов, укладываясь в постель. – Это дело – по мне.
«Вот приеду домой... – думал Великий Сыщик. – Впрочем, начать можно уже здесь, на корабле. Поговорю с Грымзиным. Да, кстати, и Гераклов ведь сказывал, что был знаком с ее приемными родителями...»
Под эти мысли, да под мерное покачивание на легких волнах Кислоярки, адмирал погрузился в глубокий сон.
ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ – СРЕДА
Рано утром Серапионыч вошел в кают-компанию, где уже находились многие из обитателей «Инессы». Вид у доктора был усталый, но довольный. Все взоры устремились на него.
– Будет жить, – произнес доктор и в изнеможении рухнул на диван.
В кают-компании раздались громкие крики радости, перекрываемые, однако, могучим речитативом господина Гераклова:
– Благодарю тебя, о мудрый и великодушный Кришна, что услышал мои мольбы и спас Веронику Николаевну от лютой смерти! Харе Кришна, Харе Кришна...
– Однако же, – невозмутимо продолжал доктор, когда гул стих, – мы пока не должны ничего говорить Веронике Николаевне о тайне ее происхождения – такое потрясение может оказаться для нее вредным, она еще так слаба...
– Ну что ж, – адмирал глянул на часы, – думаю, пора в путь.
Все, кто был в кают-компании, отправились по своим рабочим местам, и через несколько минут яхта, дав победный гудок, двинулась вверх по Кислоярке.
* * *
Попросив радистку Кэт подежурить у Вероники, Серапионыч отправился на палубу подышать свежим воздухом.
– Евтихий Федорович, можно вас на минутку? – попросил он адмирала, с умным видом стоявшего на капитанском мостике и вдаль глядевшего в свой знаменитый бинокль.
– Да, пожалуйста, Владлен Серапионыч. – Адмирал отложил бинокль и вместе с доктором прошел к столику, установленному на палубе.
– У меня к вам одна маленькая, но ответственная просьба, – начал Серапионыч. – Я заметил, что вы за время пути смогли, так сказать, установить некий душевный контакт с Вероникой Николаевной. – Адмирал кивнул. – Ну и вот, я тут, знаете, подумал – кому бы, как не вам, морально подготовить ее к тому, что ее родители живы. Ну там поговорите с ней о том, о сем – думаю, не мне вам объяснять, как это делается. A то если все ей вывалить одним махом...
Вдруг вдали раздался какой-то нарастающий гул, и на горизонте показались две черных точки. Однако по мере их приближения выяснилось, что это два вертолета. Пронесшись по небу навстречу «Инессе», они скрылись вдали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
– Погодите, Константин Филиппович, о Робеспьере потом, – перебил его доктор. – Вероника сегодня говорила, что она – приемная дочь своих родителей, но я это принял за обычный бред. A выходит, что так оно и есть.
– Боже мой! – горестно воскликнул Грымзин, обхватив лицо руками. -Боже мой, неужели мне было суждено найти свою дочурку лишь для того, чтобы тут же снова ее потерять? Потерять навеки... – C этими словами всегда сдержанный банкир разразился горькими рыданиями. Гераклов, чтобы тоже не разреветься, вновь заголосил мантры, и даже Серапионыч снял пенсне и украдкой смахнул скупую докторскую слезу.
– Ну не убивайтесь так, дорогой мой, – обняв Грымзина за плечи, сказал адмирал, – может быть, да нет, я просто уверен, что Вероника Николаевна поправится. Давайте надеяться на лучшее!
– Господа, – тихим голосом сказал Грымзин, прервав рыдания. -Господа, умоляю вас об одном. Если... если случится худшее, то пусть все это останется строго между нами. Ведь Лидия Владимировна этого не переживет...
* * *
Перед сном Гераклов по привычке заглянул в радиорубку к Отрадину-Кручининой, чтобы послушать новости. Приемник был настроен на «Икс-игрек-зет плюс», и Яша Кульков сообщал главные новости минувшего вторника:
– Нет покоя детективу Василию Дубову и в могиле. Минувшей ночью место его последнего упокоения на Матвеевском кладбище подверглось злодейскому надругательству – могила была разрыта, а гроб с останками исчез в бесследном направлении. Но самое пикантное во всем этом деле, что, как выяснилось, через могилу Дубова проходил тоннель, один конец которого – в тюрьме Анри Матисса. По мнению инспектора милиции Столбового, именно через этот подземный лаз из тюрьмы сбежал заключенный Разбойников.
– Растяпы! – заявил Гераклов. – У них под носом заключенные бегут из тюрьмы, по дороге могилы оскверняют, а им хоть бы хны! Да, с таким правительством каши не сваришь...
A Кульков продолжал:
– В очередной раз воскрес из мертвых соратник Дудкина, известный сепаратист Соломон Бородуев. Он заявил, что продолжит борьбу до победного конца, и призвал в свидетели Иегову, Аллаха, Будду и Зевса. Не знаю, поклялся ли он заодно Венерой и всеми ее болезнями, но живучесть господина Бородуева нас восхищает. Специально для него мы сейчас поставим клевую песенку – «Я от тебя тащусь» в исполнении непревзойденной Кати Муркиной.
* * *
Адмирал Рябинин закрыл дверь своей каюты и стал, пусть на недолгое время, самим собой – то есть частным детективом Василием Дубовым. Он еще не знал об осквернении собственной могилы и потому пребывал в недурном расположении духа, омраченном лишь критическим состоянием Вероники.
«A дело это, однако же, весьма темное, – размышлял Дубов, застилая койку, – надо бы мне его раскрутить, когда вернусь в Кислоярск. Ах, я же числюсь покойником... Да нет, пора воскресать из мертвых – ведь мои главные враги, как говорится, „иных уж нет, а те – далече“... Железякин в могиле (в моей, между прочим), Разбойников скоро водворится обратно в тюрьму, а „сладкая парочка“ крепко заперта на острове. Да, пора возвращаться, пора возвращаться».
Впервые с Вероникой Николаевной и ее дядей, генералом Курским, Дубов столкнулся совсем недавно, распутывая так называемое «Дело Чаликовой». Инспектор милиции Столбовой, в связке с которым Василий Николаевич тогда вел следствие, кое-что рассказал Дубову о гибели супругов Курских, случившейся лет десять назад. Они исчезли из дома, а через несколько дней их до неузнаваемости обезображенные трупы были обнаружены на городской свалке. И хотя по тем временам подобное преступление считалось чем-то из ряда вон выходящим, коллеги Столбового, расследовавшие эту трагедию, постоянно ощущали противодействие, идущее откуда-то «сверху», затем следствие было передано в прокуратуру, а по прошествии некоторого времени тихо сдано в архив.
A совсем недавно сослуживец Столбового, инспектор Лиственицын, поведал Дубову о том, как лет пятнадцать назад у Грымзина похитили дочку. И тоже -поиски никаких результатов не дали, а их ходу всячески мешали где-то «наверху».
– Да, я просто обязан установить истину, – пробормотал Дубов, укладываясь в постель. – Это дело – по мне.
«Вот приеду домой... – думал Великий Сыщик. – Впрочем, начать можно уже здесь, на корабле. Поговорю с Грымзиным. Да, кстати, и Гераклов ведь сказывал, что был знаком с ее приемными родителями...»
Под эти мысли, да под мерное покачивание на легких волнах Кислоярки, адмирал погрузился в глубокий сон.
ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ – СРЕДА
Рано утром Серапионыч вошел в кают-компанию, где уже находились многие из обитателей «Инессы». Вид у доктора был усталый, но довольный. Все взоры устремились на него.
– Будет жить, – произнес доктор и в изнеможении рухнул на диван.
В кают-компании раздались громкие крики радости, перекрываемые, однако, могучим речитативом господина Гераклова:
– Благодарю тебя, о мудрый и великодушный Кришна, что услышал мои мольбы и спас Веронику Николаевну от лютой смерти! Харе Кришна, Харе Кришна...
– Однако же, – невозмутимо продолжал доктор, когда гул стих, – мы пока не должны ничего говорить Веронике Николаевне о тайне ее происхождения – такое потрясение может оказаться для нее вредным, она еще так слаба...
– Ну что ж, – адмирал глянул на часы, – думаю, пора в путь.
Все, кто был в кают-компании, отправились по своим рабочим местам, и через несколько минут яхта, дав победный гудок, двинулась вверх по Кислоярке.
* * *
Попросив радистку Кэт подежурить у Вероники, Серапионыч отправился на палубу подышать свежим воздухом.
– Евтихий Федорович, можно вас на минутку? – попросил он адмирала, с умным видом стоявшего на капитанском мостике и вдаль глядевшего в свой знаменитый бинокль.
– Да, пожалуйста, Владлен Серапионыч. – Адмирал отложил бинокль и вместе с доктором прошел к столику, установленному на палубе.
– У меня к вам одна маленькая, но ответственная просьба, – начал Серапионыч. – Я заметил, что вы за время пути смогли, так сказать, установить некий душевный контакт с Вероникой Николаевной. – Адмирал кивнул. – Ну и вот, я тут, знаете, подумал – кому бы, как не вам, морально подготовить ее к тому, что ее родители живы. Ну там поговорите с ней о том, о сем – думаю, не мне вам объяснять, как это делается. A то если все ей вывалить одним махом...
Вдруг вдали раздался какой-то нарастающий гул, и на горизонте показались две черных точки. Однако по мере их приближения выяснилось, что это два вертолета. Пронесшись по небу навстречу «Инессе», они скрылись вдали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115