Лучше всего было бы поселить вас в морге у Cерапионыча... – Надя попятилась от Василия задом по дивану. – Ну что вы, конечно, не в качестве пациентки. Но зато там вы были бы в полной безопасности!
– Нет-нет, такой вариант меня никак не устраивает, – поежилась Чаликова. – Видите ли, Вася, мой знакомый социолог такого понарассказал про этого Cерапионыча – будто бы он и горький пьяница, и ни одной покойницы не пропускает, чтобы с ней не...
– A, пустые слухи, – беззаботно рассмеялся Дубов. – То, что Cерапионыч горький пьяница – это отчасти верно, хотя и сильно преувеличено, зато остальное – полная чепуха. A если даже и есть в этих россказнях малая толика правды, так к вам это никак не может относиться – вы же, Наденька, пока еще не покойница! Хотя, конечно, кое-кто очень хотел бы отправить вас к Cерапионычу, так сказать, по-настоящему... Ну ладно – не хотите к Cерапионычу, тогда предлагаю вам остановиться у меня.
– A удобно ли? – засомневалась Чаликова.
– Удобно, удобно, – заверил ее детектив. – Я снимаю обширные апартаменты в особняке Софьи Ивановны Лавантус, очень милой и почтенной вдовы. Уж ко мне-то никто не сунется, будьте покойны! То есть я хотел сказать – спокойны.
– Я согласна, – немного подумав, ответила Надя. – Лучше уж у вас, чем в морге – неважно в каком качестве.
– Ну вот и прекрасно! – обрадовался Василий. – Тогда давайте сразу же собираться.
* * *
Вечером Василий, Надя и Софья Ивановна пили чай в уютной гостиной на втором этаже, который детектив арендовал у вдовы банкира. Сам же особняк утопал в густой зелени обширного сада на Барбосовской улице, и ветки деревьев при дуновении ветра стучали прямо в окна гостиной.
Софья Ивановна, немолодая дама со следами былой красоты, потчевала дорогую гостью чаем и своими фирменными бутербродами, которые когда-то готовила для шведских столов на светские приемы, каковые любил устраивать ее покойный супруг. Когда же безутешная вдова, прихватив у Василия увесистый томик своей любимой книги «Былое и думы», удалилась на покой, детектив задумчиво произнес:
– Да, Наденька, это расследование я, конечно, провалил, но один положительный результат все-таки из него вынес.
– Какой же? – заинтересовалась журналистка.
– То, что познакомился с вами.
– O, это уже немало. Между прочим, я могу сказать то же самое о своей командировке.
Взгляды Василия и Надежды встретились – и тут же разошлись, как бы убоявшись зарождающегося чувства. Чтобы как-то прервать неловкое молчание, Василий нарочито громко заговорил:
– Да, так вот, Наденька... Это все, конечно, прекрасно, однако же наша «сладкая парочка» вот-вот завладеет кучей денег, и представьте, на что они могут ее употребить!..
– Думаю, что не завладеет, – уверенно ответила Чаликова и конспиративно понизила голос: – Знаете, Васенька, любопытство – это человеческое качество, присущее женщинам, так сказать, по природе, а журналистам – по должности. И вот на обратной дороге из тюрьмы я заглянула в туалет...
– И этот факт не ускользнул от нашего агента, – заметил Дубов. -Помнится, он отразил ваш визит в это заведение таким афоризмом: «Степень величины нужды определить не представляется возможным».
– Эту величину мы узнаем, когда откроем швейцарский сейф, – скромно ответила Чаликова.
– То есть? – поперхнулся чаем Василий.
– Я извлекла записку Разбойникова, она была завернута в полиэтиленовый мешочек, быстро написала другую и положила на ее место.
– И что же там было?
– Столбцы цифр. Сначала я подумала, что это зашифрованный текст какого-то послания, и решила, что попытаюсь на досуге расшифровать, но полковник Берзиньш сам все мне объяснил. A чтобы надолго не задерживаться в туалете, я вместо цифр, которые были в записке, написала рабочие телефоны своего неподкупного редактора и коллег по газете. Так что нам остается только поехать в Цюрих и забрать то, что там лежит.
– Рад бы, – вздохнул Василий. – C вами, Наденька, хоть на край света, да только на кого же я дела-то оставлю?
* * *
Прошла неделя. Возвратившись после очередного трудового дня в особняк на Барбосовской, Василий Николаевич заметил, что хозяйка не по-обычному радостно возбуждена.
– Ну, Софья Ивановна, выкладывайте, что случилось, – проницательно оглядев ее, сказал детектив.
– A у меня для вас сюрприз, – хитро прищурившись, ответила вдова.
– Вы достали «Былое и думы» с автографом автора? – с ходу предположил Дубов.
– Нет-нет, – засмеялась Софья Ивановна. – Сюрприз расположился в вашей гостиной.
Заинтригованный Василий поднялся на второй этаж – и увидел в гостиной Надежду Чаликову. Журналистка в скромном зеленом платьице, очень ей шедшем, сидела на диванчике и просматривала журналы.
– Ах, кого мы видим, кого мы лицезреем! – обрадованно воскликнул Василий. Галантно целуя ручку нежданной гостье, детектив заметил у нее на пальце огромный изумрудный перстень.
– Вот опять заехала в ваши края, – сказала Надя, когда первая радость от встречи улеглась. – Официально – в командировку, освещать открытие очередного филиала банка «Грымзекс».
– A неофициально?
– A вы не догадываетесь, Василий Николаевич? – В прекрасных глазах Нади загорелись нежные огоньки. – Да, кстати, – по-деловому заговорила гостья. – за эту неделю я успела-таки смотаться в Цюрих.
– Тоже на открытие банка? – многозначительно промолвил Василий.
– Точнее, банковского сейфа, – еще многозначительнее понизила голос Надя. – Там действительно оказалась куча золота и драгоценностей. Я все оставила как есть, только на всякий случай перекодировала замки. Еще вот взяла на память этот милый перстенек. А для вас – небольшой сувенирчик.
Надя пошарила в сумочке и протянула Василию подарок – золотые запонки с выгравированными инициалами «Н.К.», которые сразу же принялись отбрасывать на стены и потолок солнечные зайчики. Детектив извлек из внутреннего кармана лупу и стал внимательно разглядывать запонки.
– Ну и что же по их поводу говорит ваш знаменитый дедуктивный метод? – шутливо поинтересовалась Чаликова.
– Извините, Надя, но боюсь, что не смогу носить ваш подарок, -совершенно серьезно ответил Дубов.
– Почему? Они вам не нравятся?
– Очень возможно, что они пахнут кровью.
– Но вы их даже не нюхали!
– Я имею в виду происхождение. Разумеется, не только запонки, но и ваш перстень, и все, что лежит в этих швейцарских сейфах... – Василий вновь углубился в дедуктивное изучение запонок. И тут зазвонил телефон. -Наденька, возьмите трубку, – попросил Дубов.
– Можно господина Дубова? – раздался в трубке грубый мужской голос.
– Он сейчас занят, – начала было Надя, но голос в трубке обрадованно перебил:
– A, это вы, мадам Чаликова! Прекрасно...
– Во-первых, не мадам, а мадемуазель, – резко перебила Надя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
– Нет-нет, такой вариант меня никак не устраивает, – поежилась Чаликова. – Видите ли, Вася, мой знакомый социолог такого понарассказал про этого Cерапионыча – будто бы он и горький пьяница, и ни одной покойницы не пропускает, чтобы с ней не...
– A, пустые слухи, – беззаботно рассмеялся Дубов. – То, что Cерапионыч горький пьяница – это отчасти верно, хотя и сильно преувеличено, зато остальное – полная чепуха. A если даже и есть в этих россказнях малая толика правды, так к вам это никак не может относиться – вы же, Наденька, пока еще не покойница! Хотя, конечно, кое-кто очень хотел бы отправить вас к Cерапионычу, так сказать, по-настоящему... Ну ладно – не хотите к Cерапионычу, тогда предлагаю вам остановиться у меня.
– A удобно ли? – засомневалась Чаликова.
– Удобно, удобно, – заверил ее детектив. – Я снимаю обширные апартаменты в особняке Софьи Ивановны Лавантус, очень милой и почтенной вдовы. Уж ко мне-то никто не сунется, будьте покойны! То есть я хотел сказать – спокойны.
– Я согласна, – немного подумав, ответила Надя. – Лучше уж у вас, чем в морге – неважно в каком качестве.
– Ну вот и прекрасно! – обрадовался Василий. – Тогда давайте сразу же собираться.
* * *
Вечером Василий, Надя и Софья Ивановна пили чай в уютной гостиной на втором этаже, который детектив арендовал у вдовы банкира. Сам же особняк утопал в густой зелени обширного сада на Барбосовской улице, и ветки деревьев при дуновении ветра стучали прямо в окна гостиной.
Софья Ивановна, немолодая дама со следами былой красоты, потчевала дорогую гостью чаем и своими фирменными бутербродами, которые когда-то готовила для шведских столов на светские приемы, каковые любил устраивать ее покойный супруг. Когда же безутешная вдова, прихватив у Василия увесистый томик своей любимой книги «Былое и думы», удалилась на покой, детектив задумчиво произнес:
– Да, Наденька, это расследование я, конечно, провалил, но один положительный результат все-таки из него вынес.
– Какой же? – заинтересовалась журналистка.
– То, что познакомился с вами.
– O, это уже немало. Между прочим, я могу сказать то же самое о своей командировке.
Взгляды Василия и Надежды встретились – и тут же разошлись, как бы убоявшись зарождающегося чувства. Чтобы как-то прервать неловкое молчание, Василий нарочито громко заговорил:
– Да, так вот, Наденька... Это все, конечно, прекрасно, однако же наша «сладкая парочка» вот-вот завладеет кучей денег, и представьте, на что они могут ее употребить!..
– Думаю, что не завладеет, – уверенно ответила Чаликова и конспиративно понизила голос: – Знаете, Васенька, любопытство – это человеческое качество, присущее женщинам, так сказать, по природе, а журналистам – по должности. И вот на обратной дороге из тюрьмы я заглянула в туалет...
– И этот факт не ускользнул от нашего агента, – заметил Дубов. -Помнится, он отразил ваш визит в это заведение таким афоризмом: «Степень величины нужды определить не представляется возможным».
– Эту величину мы узнаем, когда откроем швейцарский сейф, – скромно ответила Чаликова.
– То есть? – поперхнулся чаем Василий.
– Я извлекла записку Разбойникова, она была завернута в полиэтиленовый мешочек, быстро написала другую и положила на ее место.
– И что же там было?
– Столбцы цифр. Сначала я подумала, что это зашифрованный текст какого-то послания, и решила, что попытаюсь на досуге расшифровать, но полковник Берзиньш сам все мне объяснил. A чтобы надолго не задерживаться в туалете, я вместо цифр, которые были в записке, написала рабочие телефоны своего неподкупного редактора и коллег по газете. Так что нам остается только поехать в Цюрих и забрать то, что там лежит.
– Рад бы, – вздохнул Василий. – C вами, Наденька, хоть на край света, да только на кого же я дела-то оставлю?
* * *
Прошла неделя. Возвратившись после очередного трудового дня в особняк на Барбосовской, Василий Николаевич заметил, что хозяйка не по-обычному радостно возбуждена.
– Ну, Софья Ивановна, выкладывайте, что случилось, – проницательно оглядев ее, сказал детектив.
– A у меня для вас сюрприз, – хитро прищурившись, ответила вдова.
– Вы достали «Былое и думы» с автографом автора? – с ходу предположил Дубов.
– Нет-нет, – засмеялась Софья Ивановна. – Сюрприз расположился в вашей гостиной.
Заинтригованный Василий поднялся на второй этаж – и увидел в гостиной Надежду Чаликову. Журналистка в скромном зеленом платьице, очень ей шедшем, сидела на диванчике и просматривала журналы.
– Ах, кого мы видим, кого мы лицезреем! – обрадованно воскликнул Василий. Галантно целуя ручку нежданной гостье, детектив заметил у нее на пальце огромный изумрудный перстень.
– Вот опять заехала в ваши края, – сказала Надя, когда первая радость от встречи улеглась. – Официально – в командировку, освещать открытие очередного филиала банка «Грымзекс».
– A неофициально?
– A вы не догадываетесь, Василий Николаевич? – В прекрасных глазах Нади загорелись нежные огоньки. – Да, кстати, – по-деловому заговорила гостья. – за эту неделю я успела-таки смотаться в Цюрих.
– Тоже на открытие банка? – многозначительно промолвил Василий.
– Точнее, банковского сейфа, – еще многозначительнее понизила голос Надя. – Там действительно оказалась куча золота и драгоценностей. Я все оставила как есть, только на всякий случай перекодировала замки. Еще вот взяла на память этот милый перстенек. А для вас – небольшой сувенирчик.
Надя пошарила в сумочке и протянула Василию подарок – золотые запонки с выгравированными инициалами «Н.К.», которые сразу же принялись отбрасывать на стены и потолок солнечные зайчики. Детектив извлек из внутреннего кармана лупу и стал внимательно разглядывать запонки.
– Ну и что же по их поводу говорит ваш знаменитый дедуктивный метод? – шутливо поинтересовалась Чаликова.
– Извините, Надя, но боюсь, что не смогу носить ваш подарок, -совершенно серьезно ответил Дубов.
– Почему? Они вам не нравятся?
– Очень возможно, что они пахнут кровью.
– Но вы их даже не нюхали!
– Я имею в виду происхождение. Разумеется, не только запонки, но и ваш перстень, и все, что лежит в этих швейцарских сейфах... – Василий вновь углубился в дедуктивное изучение запонок. И тут зазвонил телефон. -Наденька, возьмите трубку, – попросил Дубов.
– Можно господина Дубова? – раздался в трубке грубый мужской голос.
– Он сейчас занят, – начала было Надя, но голос в трубке обрадованно перебил:
– A, это вы, мадам Чаликова! Прекрасно...
– Во-первых, не мадам, а мадемуазель, – резко перебила Надя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115