..
– Ого! – не удержался адмирал.
– ... и сообщили, что труп Вероники был найден в районе Островоградского экспериментального ядерного реактора и что умерла она якобы от дифтерита, усугубленного большой дозой радиации. Поэтому ее тело уже предано земле, и заботы о похоронах с ее родителей автоматически снимаются. Тогда же он мне выдал свидетельство о смерти, в котором говорилось о дифтерите, но радиация ни словом не упоминалась. A когда я стал возмущаться, то кагебист очень так мягко и ненавязчиво посоветовал мне успокоиться и не углубляться в это дело, мол, сами понимаете, ядерная индустрия – секретная отрасль народного хозяйства, и все такое прочее.
– И вы с этим примирились?
– Да нет, я пытался что-то выяснить, хотя бы где она похоронена, но всякий раз натыкался на глухую стену. A однажды ко мне пришел все тот же вежливый кагебист и вновь попросил не совать нос, куда не следует, «иначе сами получите дозу радиации». Вот и все.
– И как звали этого чекиста? – напряженно спросил адмирал.
– Феликс Железякин, – чуть помедлив, ответил банкир.
– Тот самый Железякин?! – удивился Евтихий Федорович. – Бывший глава местного КГБ, ныне без вести пропавший?
– Да, он самый, – подтвердил Грымзин. – Но тогда он еще не был главой этой организации, а простым сотрудником.
– Ну, спасибо, Евгений Максимыч, теперь мне будет проще подготовить Веронику Николаевну к радостной новости. – C этими словами адмирал вновь занял свое место на капитанском мостике.
* * *
Вечером политик Гераклов по обычаю зашел к Кэт Кручининой послушать новости. C ним, несмотря на запрет Грымзина приближаться к радиорубке, увязался и репортер Ибикусов. Как обычно, вещал Яша Кульков:
– Мы вам не только прочтем свеженькие новости, но и научим вас любить и делать это регулярно, в смысле каждый день. A также каждую ночь. Кстати, о ночи. История с ночным осквернением могилы детектива Дубова имеет весьма забавное продолжение. Сегодня гроб с обгоревшими останками нашли у входа в Управление милиции...
– Ах, как романтично! – в возбуждении заметил Ибикусов.
– ... а утром туда поступил анонимный звонок, что в гробу вовсе не Дубов. Эксперты произвели исследование трупа и констатировали, что это действительно кто-то другой. Имеется подозрение, что останки принадлежат считающемуся пропавшим без вести бывшему Председателю Кислоярского отделения КГБ Железякину. A вот новость более приятная: сегодня состоялась презентация книги известного юриста господина Брюквина «Адвокатобезьяны», где он увлекательно рассказывает о том, как осуществлял судебную защиту путчиста Разбойникова. Книге предпослан эпиграф пролетарского поэта Феликса Алина: «Не зря же, наверное, в год Обезьяны Наш славный Петрович явился на свет». И специально для поэта мы передаем колоссальную песенку – «Наш паровоз, вперед лети, в секс-шопе остановка».
ДЕНЬ ОДИННАДЦАТЫЙ – ЧЕТВЕРГ
В четверг утром, сняв с якоря «Инессу» и дав необходимые указания экипажу, адмирал направился в каюту Вероники.
– Ну, Вероника Николаевна, как здоровьице? – бодро спросил Евтихий Федорович. Вероника лежала на койке, однако слабый румянец на ее щечках говорил, что дело медленно, но верно идет на поправку.
– Спасибо, уже лучше, – тихо ответила Вероника.
– A я вот зашел к вам поболтать о том, о сем, – продолжал адмирал, -чтобы вы тут не скучали.
– Это очень любезно с вашей стороны, Евтихий Федорович, – улыбнулась краешками губ Вероника Николаевна.
– Я тут слышал от нашего милейшего Владлена Cерапионыча, что вы на самом деле – приемная дочь своих родителей, не так ли? – как бы между делом осведомился Рябинин. Вероника минуту молчала, собираясь с силами (или с мыслями), потом коротко ответила:
– Да.
– И от кого вы об этом узнали? От самих родителей?
– Нет. И они, и дядя от меня это скрывали. Я узнала об этом совсем недавно, несколько месяцев назад, когда, – Вероника немного запнулась, -когда делала уборку у генерала в сейфе. Там я наткнулась на свидетельство об удочерении. Но у меня и раньше в голове бродили смутные воспоминания о какой-то другой семье – ведь к Курским я попала лет в пять.
– Вы говорили на эту тему с Александром Васильевичем?
– Нет. Но я спрашивала его о гибели родителей – мой отец приходился ему двоюродным братом. Правда, дядя отвечал очень неохотно – мне кажется, он в последнее время стал меньше мне доверять.
«И немудрено», подумал Евтихий Федорович, а вслух сказал:
– Но хоть что-то он вам говорил?
– Ну, в основном, то, что и так все знали: они пропали из дома, а через несколько дней их трупы нашли на помойке. Еще он добавил, что милиция по-настоящему убийц и не искала, но это, возможно, просто его мнение. -Вероника немного помолчала. – A почему вы меня об этом расспрашиваете?
Адмирал нагнулся близко к лицу девушки:
– Вероника Николаевна, а вы никогда не пытались разыскать своих настоящих родителей?
– Вам что-то известно?! – порывисто вскрикнула Вероника, и ее голова в изнеможении упала на подушку. Рябинин прикрыл девушку одеялом, сползшим на пол, и на цыпочках покинул каюту, бесшумно закрыв дверь.
* * *
От Вероники адмирал направился прямиком в радиорубку, где выложил радистке Кэт все, что услышал от Cерапионыча, Грымзина и Вероники, а также свои соображения по поводу обоих преступлений. Кручинина слушала внимательно, не перебивая.
– Я пришел к вам как к представителю власти, – закончил свой рассказ адмирал и подчеркнул: – Новой власти. Когда мы вернемся в Кислоярск, я вскоре отбуду в Москву, и потому передаю вам это дело. Катерина Ильинична, вы согласны довести его до конца?
– Как ни странно, я уже им занимаюсь, – спокойно ответила Кэт.
– Как так? – удивился Рябинин.
– Когда наш Президент назначил Александра Иваныча Селезня своим старшим помощником, к майору обратился его старый сослуживец по Афганистану генерал Курский с просьбой найти более подробные сведения об убийстве его родственников – родителей Вероники. A Cелезень поручил это дело мне и даже дал карт-бланш на использование сохранившихся архивов милиции, прокуратуры и КГБ. Я довольно быстро нашла папку с делом об убийстве Николая и Ольги Курских и...
– И что же?
– И – ничего. Все листы оказались грубо вырваны, остался только последний, с постановлением о прекращении уголовного дела ввиду отсутствия улик и за подписью A.C. Рейкина.
– Да, жаль, упустили мы вашу подругу Степановну, – вздохнул адмирал.
– Ничего, недолго ей бродить по свету, – ответила Кэт. – Тогда я стала копать дальше и вскоре наткнулась на другое дело – пятью годами раньше – где также были выдраны почти все листы. Такое впечатление, что это было сделано в одно и то же время, хотя когда именно, сказать трудно. Эта папка называлась примерно так:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
– Ого! – не удержался адмирал.
– ... и сообщили, что труп Вероники был найден в районе Островоградского экспериментального ядерного реактора и что умерла она якобы от дифтерита, усугубленного большой дозой радиации. Поэтому ее тело уже предано земле, и заботы о похоронах с ее родителей автоматически снимаются. Тогда же он мне выдал свидетельство о смерти, в котором говорилось о дифтерите, но радиация ни словом не упоминалась. A когда я стал возмущаться, то кагебист очень так мягко и ненавязчиво посоветовал мне успокоиться и не углубляться в это дело, мол, сами понимаете, ядерная индустрия – секретная отрасль народного хозяйства, и все такое прочее.
– И вы с этим примирились?
– Да нет, я пытался что-то выяснить, хотя бы где она похоронена, но всякий раз натыкался на глухую стену. A однажды ко мне пришел все тот же вежливый кагебист и вновь попросил не совать нос, куда не следует, «иначе сами получите дозу радиации». Вот и все.
– И как звали этого чекиста? – напряженно спросил адмирал.
– Феликс Железякин, – чуть помедлив, ответил банкир.
– Тот самый Железякин?! – удивился Евтихий Федорович. – Бывший глава местного КГБ, ныне без вести пропавший?
– Да, он самый, – подтвердил Грымзин. – Но тогда он еще не был главой этой организации, а простым сотрудником.
– Ну, спасибо, Евгений Максимыч, теперь мне будет проще подготовить Веронику Николаевну к радостной новости. – C этими словами адмирал вновь занял свое место на капитанском мостике.
* * *
Вечером политик Гераклов по обычаю зашел к Кэт Кручининой послушать новости. C ним, несмотря на запрет Грымзина приближаться к радиорубке, увязался и репортер Ибикусов. Как обычно, вещал Яша Кульков:
– Мы вам не только прочтем свеженькие новости, но и научим вас любить и делать это регулярно, в смысле каждый день. A также каждую ночь. Кстати, о ночи. История с ночным осквернением могилы детектива Дубова имеет весьма забавное продолжение. Сегодня гроб с обгоревшими останками нашли у входа в Управление милиции...
– Ах, как романтично! – в возбуждении заметил Ибикусов.
– ... а утром туда поступил анонимный звонок, что в гробу вовсе не Дубов. Эксперты произвели исследование трупа и констатировали, что это действительно кто-то другой. Имеется подозрение, что останки принадлежат считающемуся пропавшим без вести бывшему Председателю Кислоярского отделения КГБ Железякину. A вот новость более приятная: сегодня состоялась презентация книги известного юриста господина Брюквина «Адвокатобезьяны», где он увлекательно рассказывает о том, как осуществлял судебную защиту путчиста Разбойникова. Книге предпослан эпиграф пролетарского поэта Феликса Алина: «Не зря же, наверное, в год Обезьяны Наш славный Петрович явился на свет». И специально для поэта мы передаем колоссальную песенку – «Наш паровоз, вперед лети, в секс-шопе остановка».
ДЕНЬ ОДИННАДЦАТЫЙ – ЧЕТВЕРГ
В четверг утром, сняв с якоря «Инессу» и дав необходимые указания экипажу, адмирал направился в каюту Вероники.
– Ну, Вероника Николаевна, как здоровьице? – бодро спросил Евтихий Федорович. Вероника лежала на койке, однако слабый румянец на ее щечках говорил, что дело медленно, но верно идет на поправку.
– Спасибо, уже лучше, – тихо ответила Вероника.
– A я вот зашел к вам поболтать о том, о сем, – продолжал адмирал, -чтобы вы тут не скучали.
– Это очень любезно с вашей стороны, Евтихий Федорович, – улыбнулась краешками губ Вероника Николаевна.
– Я тут слышал от нашего милейшего Владлена Cерапионыча, что вы на самом деле – приемная дочь своих родителей, не так ли? – как бы между делом осведомился Рябинин. Вероника минуту молчала, собираясь с силами (или с мыслями), потом коротко ответила:
– Да.
– И от кого вы об этом узнали? От самих родителей?
– Нет. И они, и дядя от меня это скрывали. Я узнала об этом совсем недавно, несколько месяцев назад, когда, – Вероника немного запнулась, -когда делала уборку у генерала в сейфе. Там я наткнулась на свидетельство об удочерении. Но у меня и раньше в голове бродили смутные воспоминания о какой-то другой семье – ведь к Курским я попала лет в пять.
– Вы говорили на эту тему с Александром Васильевичем?
– Нет. Но я спрашивала его о гибели родителей – мой отец приходился ему двоюродным братом. Правда, дядя отвечал очень неохотно – мне кажется, он в последнее время стал меньше мне доверять.
«И немудрено», подумал Евтихий Федорович, а вслух сказал:
– Но хоть что-то он вам говорил?
– Ну, в основном, то, что и так все знали: они пропали из дома, а через несколько дней их трупы нашли на помойке. Еще он добавил, что милиция по-настоящему убийц и не искала, но это, возможно, просто его мнение. -Вероника немного помолчала. – A почему вы меня об этом расспрашиваете?
Адмирал нагнулся близко к лицу девушки:
– Вероника Николаевна, а вы никогда не пытались разыскать своих настоящих родителей?
– Вам что-то известно?! – порывисто вскрикнула Вероника, и ее голова в изнеможении упала на подушку. Рябинин прикрыл девушку одеялом, сползшим на пол, и на цыпочках покинул каюту, бесшумно закрыв дверь.
* * *
От Вероники адмирал направился прямиком в радиорубку, где выложил радистке Кэт все, что услышал от Cерапионыча, Грымзина и Вероники, а также свои соображения по поводу обоих преступлений. Кручинина слушала внимательно, не перебивая.
– Я пришел к вам как к представителю власти, – закончил свой рассказ адмирал и подчеркнул: – Новой власти. Когда мы вернемся в Кислоярск, я вскоре отбуду в Москву, и потому передаю вам это дело. Катерина Ильинична, вы согласны довести его до конца?
– Как ни странно, я уже им занимаюсь, – спокойно ответила Кэт.
– Как так? – удивился Рябинин.
– Когда наш Президент назначил Александра Иваныча Селезня своим старшим помощником, к майору обратился его старый сослуживец по Афганистану генерал Курский с просьбой найти более подробные сведения об убийстве его родственников – родителей Вероники. A Cелезень поручил это дело мне и даже дал карт-бланш на использование сохранившихся архивов милиции, прокуратуры и КГБ. Я довольно быстро нашла папку с делом об убийстве Николая и Ольги Курских и...
– И что же?
– И – ничего. Все листы оказались грубо вырваны, остался только последний, с постановлением о прекращении уголовного дела ввиду отсутствия улик и за подписью A.C. Рейкина.
– Да, жаль, упустили мы вашу подругу Степановну, – вздохнул адмирал.
– Ничего, недолго ей бродить по свету, – ответила Кэт. – Тогда я стала копать дальше и вскоре наткнулась на другое дело – пятью годами раньше – где также были выдраны почти все листы. Такое впечатление, что это было сделано в одно и то же время, хотя когда именно, сказать трудно. Эта папка называлась примерно так:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115