Просто невероятно!
Сэл стал одеваться. Который час? 2.30. Она сейчас на палубе. Ждет его. Он уверен. Да, она ждет. Скажет, что не может уснуть, и под каким-нибудь предлогом затащит к себе в каюту. Чтобы он ее трахнул. Сэл наперед знал, как развернется ее дерьмовая затея. Он натянул свитер, положил в карман сигареты и вышел. В ярко освещенном коридоре никого не было. Корабль погрузился в сон. Полная луна в светлом, холодном небе появилась над морем как неоновая вывеска: «Еда. Напитки. Прелюбодеяние. Смерть». Сэл облокотился о поручни, вытащил сигарету, зажег... «Я начинаю отсчет, — сказал себе Сэл, — и прежде, чем дойду до двадцати... — Он навалился всем телом на поручни. — Один, два, три...» В ярком свете луны где-то в миле от корабля вынырнул кит. «Двенадцать, тринадцать...» Корабельный радар бесшумно вращался в рубке, прислушиваясь к ночи. «Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать...»
— Эй, — услышал он за спиной голос и обернулся.
В своем свободном черном пальто с капюшоном она была ослепительно хороша.
— Привет, — отозвался Сэл.
Она приблизилась к нему, положила на поручни руку в перчатке — великолепная лайка от Джемелли де Жанейро.
— Никак не могу уснуть. — Она устремила взгляд на море, потом на луну. — Я не перестаю думать.
«Ну вот, начинается. Я непременно должен взглянуть на что-то в ее каюте».
Она повернулась к нему. Глаза у нее были глубокие, карие, с поволокой.
«Приступила к осуществлению плана».
— Марко, — начала она очень серьезно, — как, по-вашему, Маклиш хороший певец?
Сэл глубоко затянулся до самых легких и закашлялся, когда, смеясь, взглянул на нее.
— Марко, Марко! — взволнованно вскрикнула Изабель.
Сэл еще больше развеселился. Опять засмеялся, потом закашлялся, потом опять засмеялся.
— Марко, я позову доктора Махоуда. — Тут уж Сэл разразился хохотом до колик в животе. Сама мысль о том, что корабельный врач может кого-то спасти, показалась ему просто нелепой. Единственное, на что был способен старый наркоман, это передавать команде таблетки и иглы.
— Марко. — Теперь в голосе Изабель уже звучало раздражение. Ей показалось, что Марко над ней смеется, — Прекратите, сейчас же!
Сэл с трудом сдержал смех. В горле саднило, на глаза навернулись слезы.
— Извините, это все из-за... — Сэл улыбнулся, вытирая слезы с лица. — Изи... капитан Маклиш самый плохой певец из всех, кого я когда-либо слышал. Самый плохой.
Она задумчиво кивнула.
— Я тоже думаю, что он не очень хорошо поет.
Сэл откинулся назад и с головы до ног оглядел ее.
— Зато вы будете чертовски хорошей певицей.
Она смутилась.
— Правда?
Сэл еще шире улыбнулся.
— Я все время твержу вам это. Вы поразительно талантливы. Один случай на миллион.
Изабель слегка улыбнулась, но Сэл знал, что она счастлива.
— Марко, вы в самом деле так думаете?
Он кивнул и сказал:
— Но знайте, одного таланта недостаточно. Я двадцать лет занимаюсь музыкой и видел множество талантливых людей. А сколько из них растратило свой дар, распевая в забегаловках и пивнушках. — «В том числе и я сам». Он чувствовал, что начинает горячиться, но ему так хотелось оградить ее от возможных ошибок. — Какой певицей вы собираетесь стать?
— Какой?
— Хотите всю жизнь петь в подвальчиках и дешевых кафе? Пить и распутничать?
Она проглотила этот намек, не решаясь что-либо возразить.
— Или хотите записываться на пластинки? — Он говорил, настойчиво требуя ответа. — Знаете, как обращаются к тем, кто поет в барах?
Она покачала головой.
— К ним обращаются: «Эй, ты!» Понимаете, что я хочу сказать?
— Нет, не понимаю.
Он мягко улыбнулся и полез в карман за сигаретой. С того дня, как ему чудом удалось спастись от Даго Реда, он стал заядлым курильщиком.
— Я хочу предостеречь вас от ошибок. — «Чтобы вы не наделали их, как я».
Она взяла сигарету, когда он уже собирался спрятать пачку в карман.
— Вы очень добры ко мне, Марко, и очень заботливы.
Он зажег спичку и дал ей прикурить.
— Вот и первая ошибка. Певица не должна курить. Даже начинающая, такая, как вы.
Поколебавшись секунду, она вынула сигарету изо рта, выбросила за борт и снова повернулась к нему, всем своим видом говоря: «Я сделаю все, что ты скажешь».
— Это из-за сигарет вы лишились голоса? — спросила она.
«Не совсем. Даже рак не мог бы так разрушить мой голос».
— Нет, — ответил он. — Сигареты тут ни при чем.
Шквал ветра призраком пронесся по палубе. Сэл вздрогнул.
— Когда я не могу уснуть, вот как сегодня, — сказала Изабель, глядя ему прямо в глаза, — я выкуриваю маленькую макону. Хотите попробовать? Пойдемте ко мне в каюту.
«А зачем? Зачем попусту тратить время? Почему не прижать тебя к стенке и не трахнуть прямо здесь? Распахни пальто, подними юбку, обхвати меня ногами и сдерни трусики. Давай, прямо здесь, прямо сейчас. Это ведь то, чего ты хочешь. Мы оба это знаем».
— А как насчет вашей тетки Ангелины? Не думаю, чтобы ей это понравилось.
Она улыбнулась своей удивительной лучистой улыбкой, прекрасной, как драгоценный камень. Ее смех переливался словно алмазы.
— Я отправила ее спать в каюту отца. Сказала, что она мешает мне своим храпом.
— А она правда храпит?
Девушка тихонько рассмеялась. И Сэлу послышался нежный звон стеклянных колокольчиков, колеблемых легким бризом.
— Как лошадь, — ответила Изабель и громко рассмеялась. Сэл тоже рассмеялся, и этот смех сблизил их, таких одиноких в темноте ночи.
«Возьми ее, — сказал себе Сэл. — Тебе это нужно».
Он не занимался любовью с того самого дня в «Толл Колд Уан», когда он умер и снова воскрес. С того самого дня, когда жевал пропахший лекарством клитор Ким, если, конечно, это значило «заниматься любовью». «Возьми ее. Взгляни на ее лицо. Открытая книга. Она хочет, чтобы ты взял ее, чтобы ты взял ее и научил всему. Чтобы ты познакомил ее с Жизнью, ввел в свой мир. Она хочет узнать о тебе все».
— Макона — очень хорошая травка, — сказала она наконец, но Сэл знал, что травка тут ни при чем. Она подошла к нему совсем близко, подставила губы для поцелуя. И тут, над самой ее головой, пролетела звезда.
— Смотрите, падающая звезда! — воскликнул он, положил ей руки на плечи и повернул к себе. С падающими звездами у Сэла было сопряжено много воспоминаний. Однажды в детстве отец взял его на рыбную ловлю. Они отправились вечером в легкой, дававшей течь лодочке к озеру Морепас. «Не пропусти падающую звезду, Сэлли, — говорил отец, возясь с мотором и то и дело прикладываясь к бутылке дешевого красного вина. — Падающая звезда — это к счастью. Может, удастся поехать в „Фэа Граундз“ и сделать хорошую ставку. Главное — не потерять счастливый день. — Джо Хак предложил сынишке выпить. — Не говори только маме, Сэлли. Она столько пьяниц повидала за свою жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
Сэл стал одеваться. Который час? 2.30. Она сейчас на палубе. Ждет его. Он уверен. Да, она ждет. Скажет, что не может уснуть, и под каким-нибудь предлогом затащит к себе в каюту. Чтобы он ее трахнул. Сэл наперед знал, как развернется ее дерьмовая затея. Он натянул свитер, положил в карман сигареты и вышел. В ярко освещенном коридоре никого не было. Корабль погрузился в сон. Полная луна в светлом, холодном небе появилась над морем как неоновая вывеска: «Еда. Напитки. Прелюбодеяние. Смерть». Сэл облокотился о поручни, вытащил сигарету, зажег... «Я начинаю отсчет, — сказал себе Сэл, — и прежде, чем дойду до двадцати... — Он навалился всем телом на поручни. — Один, два, три...» В ярком свете луны где-то в миле от корабля вынырнул кит. «Двенадцать, тринадцать...» Корабельный радар бесшумно вращался в рубке, прислушиваясь к ночи. «Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать...»
— Эй, — услышал он за спиной голос и обернулся.
В своем свободном черном пальто с капюшоном она была ослепительно хороша.
— Привет, — отозвался Сэл.
Она приблизилась к нему, положила на поручни руку в перчатке — великолепная лайка от Джемелли де Жанейро.
— Никак не могу уснуть. — Она устремила взгляд на море, потом на луну. — Я не перестаю думать.
«Ну вот, начинается. Я непременно должен взглянуть на что-то в ее каюте».
Она повернулась к нему. Глаза у нее были глубокие, карие, с поволокой.
«Приступила к осуществлению плана».
— Марко, — начала она очень серьезно, — как, по-вашему, Маклиш хороший певец?
Сэл глубоко затянулся до самых легких и закашлялся, когда, смеясь, взглянул на нее.
— Марко, Марко! — взволнованно вскрикнула Изабель.
Сэл еще больше развеселился. Опять засмеялся, потом закашлялся, потом опять засмеялся.
— Марко, я позову доктора Махоуда. — Тут уж Сэл разразился хохотом до колик в животе. Сама мысль о том, что корабельный врач может кого-то спасти, показалась ему просто нелепой. Единственное, на что был способен старый наркоман, это передавать команде таблетки и иглы.
— Марко. — Теперь в голосе Изабель уже звучало раздражение. Ей показалось, что Марко над ней смеется, — Прекратите, сейчас же!
Сэл с трудом сдержал смех. В горле саднило, на глаза навернулись слезы.
— Извините, это все из-за... — Сэл улыбнулся, вытирая слезы с лица. — Изи... капитан Маклиш самый плохой певец из всех, кого я когда-либо слышал. Самый плохой.
Она задумчиво кивнула.
— Я тоже думаю, что он не очень хорошо поет.
Сэл откинулся назад и с головы до ног оглядел ее.
— Зато вы будете чертовски хорошей певицей.
Она смутилась.
— Правда?
Сэл еще шире улыбнулся.
— Я все время твержу вам это. Вы поразительно талантливы. Один случай на миллион.
Изабель слегка улыбнулась, но Сэл знал, что она счастлива.
— Марко, вы в самом деле так думаете?
Он кивнул и сказал:
— Но знайте, одного таланта недостаточно. Я двадцать лет занимаюсь музыкой и видел множество талантливых людей. А сколько из них растратило свой дар, распевая в забегаловках и пивнушках. — «В том числе и я сам». Он чувствовал, что начинает горячиться, но ему так хотелось оградить ее от возможных ошибок. — Какой певицей вы собираетесь стать?
— Какой?
— Хотите всю жизнь петь в подвальчиках и дешевых кафе? Пить и распутничать?
Она проглотила этот намек, не решаясь что-либо возразить.
— Или хотите записываться на пластинки? — Он говорил, настойчиво требуя ответа. — Знаете, как обращаются к тем, кто поет в барах?
Она покачала головой.
— К ним обращаются: «Эй, ты!» Понимаете, что я хочу сказать?
— Нет, не понимаю.
Он мягко улыбнулся и полез в карман за сигаретой. С того дня, как ему чудом удалось спастись от Даго Реда, он стал заядлым курильщиком.
— Я хочу предостеречь вас от ошибок. — «Чтобы вы не наделали их, как я».
Она взяла сигарету, когда он уже собирался спрятать пачку в карман.
— Вы очень добры ко мне, Марко, и очень заботливы.
Он зажег спичку и дал ей прикурить.
— Вот и первая ошибка. Певица не должна курить. Даже начинающая, такая, как вы.
Поколебавшись секунду, она вынула сигарету изо рта, выбросила за борт и снова повернулась к нему, всем своим видом говоря: «Я сделаю все, что ты скажешь».
— Это из-за сигарет вы лишились голоса? — спросила она.
«Не совсем. Даже рак не мог бы так разрушить мой голос».
— Нет, — ответил он. — Сигареты тут ни при чем.
Шквал ветра призраком пронесся по палубе. Сэл вздрогнул.
— Когда я не могу уснуть, вот как сегодня, — сказала Изабель, глядя ему прямо в глаза, — я выкуриваю маленькую макону. Хотите попробовать? Пойдемте ко мне в каюту.
«А зачем? Зачем попусту тратить время? Почему не прижать тебя к стенке и не трахнуть прямо здесь? Распахни пальто, подними юбку, обхвати меня ногами и сдерни трусики. Давай, прямо здесь, прямо сейчас. Это ведь то, чего ты хочешь. Мы оба это знаем».
— А как насчет вашей тетки Ангелины? Не думаю, чтобы ей это понравилось.
Она улыбнулась своей удивительной лучистой улыбкой, прекрасной, как драгоценный камень. Ее смех переливался словно алмазы.
— Я отправила ее спать в каюту отца. Сказала, что она мешает мне своим храпом.
— А она правда храпит?
Девушка тихонько рассмеялась. И Сэлу послышался нежный звон стеклянных колокольчиков, колеблемых легким бризом.
— Как лошадь, — ответила Изабель и громко рассмеялась. Сэл тоже рассмеялся, и этот смех сблизил их, таких одиноких в темноте ночи.
«Возьми ее, — сказал себе Сэл. — Тебе это нужно».
Он не занимался любовью с того самого дня в «Толл Колд Уан», когда он умер и снова воскрес. С того самого дня, когда жевал пропахший лекарством клитор Ким, если, конечно, это значило «заниматься любовью». «Возьми ее. Взгляни на ее лицо. Открытая книга. Она хочет, чтобы ты взял ее, чтобы ты взял ее и научил всему. Чтобы ты познакомил ее с Жизнью, ввел в свой мир. Она хочет узнать о тебе все».
— Макона — очень хорошая травка, — сказала она наконец, но Сэл знал, что травка тут ни при чем. Она подошла к нему совсем близко, подставила губы для поцелуя. И тут, над самой ее головой, пролетела звезда.
— Смотрите, падающая звезда! — воскликнул он, положил ей руки на плечи и повернул к себе. С падающими звездами у Сэла было сопряжено много воспоминаний. Однажды в детстве отец взял его на рыбную ловлю. Они отправились вечером в легкой, дававшей течь лодочке к озеру Морепас. «Не пропусти падающую звезду, Сэлли, — говорил отец, возясь с мотором и то и дело прикладываясь к бутылке дешевого красного вина. — Падающая звезда — это к счастью. Может, удастся поехать в „Фэа Граундз“ и сделать хорошую ставку. Главное — не потерять счастливый день. — Джо Хак предложил сынишке выпить. — Не говори только маме, Сэлли. Она столько пьяниц повидала за свою жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128