Зал притих. Я торжественно объявил:
– Я, Николас Эвин Сифорт, капитан Военно-Космических Сил ООН, полномочный представитель Правительства ООН на планете Надежда, провозглашаю Надежду полноправным членом Ассамблеи Организации Объединенных Наций. Закон вступает в силу сегодня в полночь.
Зал возликовал. Плантаторы бросали вверх шапки, пускались в пляс, радостно визжали. Я не мог сдержать улыбки. Подошел Зак Хоупвелл:
– Парень, тебя вздернут на виселице.
– Вздернут, но не только за это.
Постепенно эйфория в зале притихла. Я постучал председательским молотком. Наконец плантаторы угомонились, и я продолжил:
– Назначаю гардемарина Эдгара Толливера советником армии Надежды до истечения его срока службы в Военно-Космических Силах ООН. Наблюдателем ООН назначаю Дерека Энтони Кэрра до истечения его срока службы в Военно-Космических Силах ООН с правом совмещать службу и работу на собственной плантации.
– О, Господи, спасибо, – прошептал Дерек, прикрыв глаза.
– Мистер Тамаров, поднимитесь, пожалуйста, в президиум. – Когда он взошел на сцену, я попросил Зака:
– Пусть введут заключенных.
Хоупвелл подал знак охраннику у двери. Вскоре в зал ввели Томаса Палаби, Арвина Фолькстэдера и Лауру Трифорт с заложенными за спины руками в наручниках.
– Законы военного времени еще действуют, – объявил я. – Поэтому, а также в силу очевидности вины этих людей, суда над ними не требуется. За государственную измену и покушение на убийство приговор может быть только один: смертная казнь.
– Ради бога, капитан, не делайте этого! – возопила Леота Фолькстэдер.
– Как представитель Правительства ООН, – продолжал я, не обращая внимания на стенания Леоты, – объявляю амнистию всем, кроме Лауры Трифорт. – Приговор привести в исполнение немедленно.
Трифорт злобно плюнула в мою сторону и с вызовом крикнула:
– Ты забыл сделать виселицу!
– Для вас сойдет и флагшток, – парировал я.
– Кто у тебя сегодня палач?! Ты, Зак, что ли?
– Я приведу приговор в исполнение сам, а поможет мне лейтенант Тамаров, – спокойно ответил я.
– Есть, сэр, – прошептал побледневший Алекс.
Казнь происходила на площадке перед зданием в присутствии Дерека, Толливера, Зака и некоторых других плантаторов. Алекс накинул Лауре на шею петлю. Я взял конец веревки, подошел к Лауре для последнего разговора.
– Зачем вы это сделали, Трифорт?
– Только революция могла дать нашей планете…
– Я имею в виду не заговор! – оборвал я. – Зачем вы взорвали нашу машину? Зачем стреляли в нас ракетой?
– Революция должна истреблять злодеев, Сифорт. Ты мог погубить революцию.
– Вы чуть не убили Алекса.
– Революция должна убирать всех, кто стоит на ее пути.
– Вы заслужили такой конец.
– Да здравствует револю… – Петля затянулась на ее шее.
Я тянул веревку с яростью, долго копившейся и вдруг вырвавшейся на свободу. Мне помогали Алекс и Толливер. Наконец преступница была поднята на достаточную высоту; я привязал конец веревки к флагштоку.
Смерть была некрасивой. Лаура бешено трепыхалась, сучила ногами. Шея у нее оказалась крепкой, позвонки не разъединились, поэтому умирала она долго, мучительно. Я ждал до конца. Наконец трепыхания прекратились. Мы пошли обратно в здание. Алекс старался на меня не смотреть.
– Знаешь, – тронул я его за плечо, – я простил бы ей покушение на свою жизнь. Но она уничтожила твои воспоминания.
– Впервые видел, как человек умирает. – Его передернуло.
– Не впервые. Ты забыл «Гибернию».
– Суровы ваши Военно-Космические Силы.
– Они и твои тоже, Алекс.
– Разве? – Он оттянул всей пятерней слишком большой для него китель. – Я чувствую себя на службе столь же неуютно, как в этом мундире.
– К тебе еще вернутся воспоминания.
– Нет, Сифорт, мы оба знаем, что шансов у меня нет. Когда ты летишь?
– Скоро.
– Возьми меня с собой.
– Это исключено.
– Здесь мне нечего делать. Я никому не нужен.
Я перевел разговор на другую тему. К нам подошел Хармон Бранстэд, за ним с большим рюкзаком семенил Джеренс.
– Вы хотите, чтобы я взял его с собой? Не могу. Обстоятельства изменились.
– Но вы обещали, – настаивал Хармон.
– Поймите, Хармон, на орбитальной станции будет опаснее, чем здесь.
– Вы обещали.
– Хармон, у меня будет много работы, я не смогу присматривать за Джеренсом.
– Я присмотрю, – выпалил Алекс, все еще лелея надежду.
– Капитан, – упорно давил Хармон, – вы дали клятву. Краем глаза я заметил сардоническую улыбку Дерека.
– Моя клятва ничего не стоит, вы же знаете, – с горечью сказал я.
– Сифорт, не вешайте мне лапшу на уши! – взъярился Хармон. – Я знаю, что однажды вы нарушили клятву, но тогда у вас просто не было выхода, и это не означает, что отныне вам позволено нарушать клятву всегда!
– Я уже проклят Богом. Чего мне теперь бояться?
– А как же честь?
– Я обесчестил себя.
– Зря вы так думаете.
– Нет… Не могу… – Ну как ему втолковать? Я мялся, пытался придумать веский ответ, а Хармон, сложив на груди руки, все смотрел и смотрел мне в глаза. Как быть?
Он спас мне жизнь в обмен на обещание, и теперь выхода у меня не было. Пришлось согласиться. – Ладно, возьму Джеренса.
– Берегите его.
– Конечно. – Отправлю его назад на шаттле с Тол-ливером.
– Не хочу лететь! – заныл Джеренс. – Па, оставь меня здесь.
– Полетишь, Джеренс, – строго сказал Хармон. – Я сам затащу тебя на борт шаттла.
– Я исправлюсь, только не посылай меня на станцию! Там я погибну, – взмолился Джеренс. Хармон влепил ему затрещину.
– Соображаешь, что говоришь?! Рыбы разбомбили Вентурскую базу, спускаются уже в атмосферу, а станция до сих пор цела! Там безопаснее, а не здесь.
Пока папаша разбирался с балбесом сыночком, Дерек отозвал меня в сторону и начал смущенно извиняться:
– Прости… Я выражался слишком грубо…
– Прощаю.
Он перешел на шепот:
– Почему ты сразу не сказал, что я смогу сохранить свою плантацию?
– Ради спасения твоей души. Ты погубил бы ее, если бы сохранил верность присяге лишь потому, что это тебе ничего не стоило.
– Мы больше не увидимся?
– Вероятно. Бог в помощь, мистер Кэрр. Он четко козырнул.
– Счастливого пути, сэр. Спасибо. В ответном салюте я задержал руку дольше обычного. Потом я прощался с Анни. Она прижалась, уткнувшись мне в грудь.
– Анни… Я люблю тебя.
– Знаю.
– Мне надо лететь…
– Куда?
– На станцию. Ненадолго. – Эта ложь едва не застряла у меня в горле.
– Не надо опять бросать меня. – От волнения у нее прорезался жуткий акцент. – Я же говорила, как уйдешь, так я сразу умру!
– Лапочка, мне очень не хочется оставлять тебя, но я дол…
Внезапно она царапнула мне ногтями лицо. Я провел по щекам рукой, на ладони осталась кровь.
– Не уходи без Анни! – Она начала колотить кулаками мне в грудь, вначале слабо, потом сильнее, сильнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
– Я, Николас Эвин Сифорт, капитан Военно-Космических Сил ООН, полномочный представитель Правительства ООН на планете Надежда, провозглашаю Надежду полноправным членом Ассамблеи Организации Объединенных Наций. Закон вступает в силу сегодня в полночь.
Зал возликовал. Плантаторы бросали вверх шапки, пускались в пляс, радостно визжали. Я не мог сдержать улыбки. Подошел Зак Хоупвелл:
– Парень, тебя вздернут на виселице.
– Вздернут, но не только за это.
Постепенно эйфория в зале притихла. Я постучал председательским молотком. Наконец плантаторы угомонились, и я продолжил:
– Назначаю гардемарина Эдгара Толливера советником армии Надежды до истечения его срока службы в Военно-Космических Силах ООН. Наблюдателем ООН назначаю Дерека Энтони Кэрра до истечения его срока службы в Военно-Космических Силах ООН с правом совмещать службу и работу на собственной плантации.
– О, Господи, спасибо, – прошептал Дерек, прикрыв глаза.
– Мистер Тамаров, поднимитесь, пожалуйста, в президиум. – Когда он взошел на сцену, я попросил Зака:
– Пусть введут заключенных.
Хоупвелл подал знак охраннику у двери. Вскоре в зал ввели Томаса Палаби, Арвина Фолькстэдера и Лауру Трифорт с заложенными за спины руками в наручниках.
– Законы военного времени еще действуют, – объявил я. – Поэтому, а также в силу очевидности вины этих людей, суда над ними не требуется. За государственную измену и покушение на убийство приговор может быть только один: смертная казнь.
– Ради бога, капитан, не делайте этого! – возопила Леота Фолькстэдер.
– Как представитель Правительства ООН, – продолжал я, не обращая внимания на стенания Леоты, – объявляю амнистию всем, кроме Лауры Трифорт. – Приговор привести в исполнение немедленно.
Трифорт злобно плюнула в мою сторону и с вызовом крикнула:
– Ты забыл сделать виселицу!
– Для вас сойдет и флагшток, – парировал я.
– Кто у тебя сегодня палач?! Ты, Зак, что ли?
– Я приведу приговор в исполнение сам, а поможет мне лейтенант Тамаров, – спокойно ответил я.
– Есть, сэр, – прошептал побледневший Алекс.
Казнь происходила на площадке перед зданием в присутствии Дерека, Толливера, Зака и некоторых других плантаторов. Алекс накинул Лауре на шею петлю. Я взял конец веревки, подошел к Лауре для последнего разговора.
– Зачем вы это сделали, Трифорт?
– Только революция могла дать нашей планете…
– Я имею в виду не заговор! – оборвал я. – Зачем вы взорвали нашу машину? Зачем стреляли в нас ракетой?
– Революция должна истреблять злодеев, Сифорт. Ты мог погубить революцию.
– Вы чуть не убили Алекса.
– Революция должна убирать всех, кто стоит на ее пути.
– Вы заслужили такой конец.
– Да здравствует револю… – Петля затянулась на ее шее.
Я тянул веревку с яростью, долго копившейся и вдруг вырвавшейся на свободу. Мне помогали Алекс и Толливер. Наконец преступница была поднята на достаточную высоту; я привязал конец веревки к флагштоку.
Смерть была некрасивой. Лаура бешено трепыхалась, сучила ногами. Шея у нее оказалась крепкой, позвонки не разъединились, поэтому умирала она долго, мучительно. Я ждал до конца. Наконец трепыхания прекратились. Мы пошли обратно в здание. Алекс старался на меня не смотреть.
– Знаешь, – тронул я его за плечо, – я простил бы ей покушение на свою жизнь. Но она уничтожила твои воспоминания.
– Впервые видел, как человек умирает. – Его передернуло.
– Не впервые. Ты забыл «Гибернию».
– Суровы ваши Военно-Космические Силы.
– Они и твои тоже, Алекс.
– Разве? – Он оттянул всей пятерней слишком большой для него китель. – Я чувствую себя на службе столь же неуютно, как в этом мундире.
– К тебе еще вернутся воспоминания.
– Нет, Сифорт, мы оба знаем, что шансов у меня нет. Когда ты летишь?
– Скоро.
– Возьми меня с собой.
– Это исключено.
– Здесь мне нечего делать. Я никому не нужен.
Я перевел разговор на другую тему. К нам подошел Хармон Бранстэд, за ним с большим рюкзаком семенил Джеренс.
– Вы хотите, чтобы я взял его с собой? Не могу. Обстоятельства изменились.
– Но вы обещали, – настаивал Хармон.
– Поймите, Хармон, на орбитальной станции будет опаснее, чем здесь.
– Вы обещали.
– Хармон, у меня будет много работы, я не смогу присматривать за Джеренсом.
– Я присмотрю, – выпалил Алекс, все еще лелея надежду.
– Капитан, – упорно давил Хармон, – вы дали клятву. Краем глаза я заметил сардоническую улыбку Дерека.
– Моя клятва ничего не стоит, вы же знаете, – с горечью сказал я.
– Сифорт, не вешайте мне лапшу на уши! – взъярился Хармон. – Я знаю, что однажды вы нарушили клятву, но тогда у вас просто не было выхода, и это не означает, что отныне вам позволено нарушать клятву всегда!
– Я уже проклят Богом. Чего мне теперь бояться?
– А как же честь?
– Я обесчестил себя.
– Зря вы так думаете.
– Нет… Не могу… – Ну как ему втолковать? Я мялся, пытался придумать веский ответ, а Хармон, сложив на груди руки, все смотрел и смотрел мне в глаза. Как быть?
Он спас мне жизнь в обмен на обещание, и теперь выхода у меня не было. Пришлось согласиться. – Ладно, возьму Джеренса.
– Берегите его.
– Конечно. – Отправлю его назад на шаттле с Тол-ливером.
– Не хочу лететь! – заныл Джеренс. – Па, оставь меня здесь.
– Полетишь, Джеренс, – строго сказал Хармон. – Я сам затащу тебя на борт шаттла.
– Я исправлюсь, только не посылай меня на станцию! Там я погибну, – взмолился Джеренс. Хармон влепил ему затрещину.
– Соображаешь, что говоришь?! Рыбы разбомбили Вентурскую базу, спускаются уже в атмосферу, а станция до сих пор цела! Там безопаснее, а не здесь.
Пока папаша разбирался с балбесом сыночком, Дерек отозвал меня в сторону и начал смущенно извиняться:
– Прости… Я выражался слишком грубо…
– Прощаю.
Он перешел на шепот:
– Почему ты сразу не сказал, что я смогу сохранить свою плантацию?
– Ради спасения твоей души. Ты погубил бы ее, если бы сохранил верность присяге лишь потому, что это тебе ничего не стоило.
– Мы больше не увидимся?
– Вероятно. Бог в помощь, мистер Кэрр. Он четко козырнул.
– Счастливого пути, сэр. Спасибо. В ответном салюте я задержал руку дольше обычного. Потом я прощался с Анни. Она прижалась, уткнувшись мне в грудь.
– Анни… Я люблю тебя.
– Знаю.
– Мне надо лететь…
– Куда?
– На станцию. Ненадолго. – Эта ложь едва не застряла у меня в горле.
– Не надо опять бросать меня. – От волнения у нее прорезался жуткий акцент. – Я же говорила, как уйдешь, так я сразу умру!
– Лапочка, мне очень не хочется оставлять тебя, но я дол…
Внезапно она царапнула мне ногтями лицо. Я провел по щекам рукой, на ладони осталась кровь.
– Не уходи без Анни! – Она начала колотить кулаками мне в грудь, вначале слабо, потом сильнее, сильнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132