Возможно, я не представляю, во что ввязываюсь, но я делаю это с открытыми глазами.
З'Акатто со вздохом кивнул.
– Да, Казио, ты прошел долгий путь, – наконец сказал он. – И кое-чему научился. Я вижу, как в тебе проявляется характер, зачатки которого были заложены с самого начала. Но выслушай мой совет. Возвращайся вместе со мной домой.
– Сейчас ты не можешь путешествовать, – ответил Казио. – А как только мы наведем порядок в Эслене, ты сможешь присоединиться ко мне там.
– Нет, – покачал головой старик. – Как только мои раны заживут, я вернусь в Вителлио. Если ты решил отправиться на север, на меня не рассчитывай.
Казио вытащил свой поврежденный клинок и поднял его в приветственном жесте.
– Я салютую тебе, старик, – сказал Казио. – В то, что ты сделал вчера ночью, невозможно поверить. Я никогда об этом не забуду.
– Ты едешь на север, – ровно сказал з'Акатто.
– Да.
– Тогда иди. И хватит красивых слов. Уходи. Аздей.
– Аздей, местро, – ответил Казио.
Он вдруг ужасно испугался, что сейчас расплачется.
Нейл преклонил колено перед Энни и постарался стоять ровно, но измученное, израненное тело предало рыцаря, и он упал, едва успев опереться на руки.
– Не стоит, сэр Нейл, – сказала принцесса Энни. – Сядьте, пожалуйста.
После коротких колебаний он поднялся и сел на скамью. Перед его глазами мелькали темные точки.
– Прошу меня простить, ваше высочество, – пробормотал он. – Мне нужно немножко отдышаться.
Принцесса кивнула.
– Вы многое перенесли, сэр Нейл, – мягко сказала она. – И в том моя вина. Я не поверила вам в з'Эспино.
– Я знаю, ваше высочество.
Энни убрала руки за спину и внимательно посмотрела на Нейла.
– Я приняла неправильное решение, – продолжала она. – И вы едва не погибли. Но у меня были на то причины. Вы сомневаетесь во мне?
Нейл задумался и пришел к отрицательному ответу.
– Нет, ваше величество, – ответил он. – Теперь я вижу, в каком трудном положении вы тогда оказались. Мне следовало приложить больше усилий, чтобы вас убедить.
– Я не королева, сэр Нейл, – тихо напомнила принцесса. – Вам не следует так ко мне обращаться.
– Да, ваше высочество, – сказал Нейл.
Она положила руку ему на плечо.
– Я рада, что вы уцелели, сэр Нейл. Очень рада.
И Нейл услышал в ее словах извинение. Извинение без малейшего признака слабости. Извинение, достойное королевской особы, вызвавшее у него легкий трепет.
«Я служу достойному человеку», – подумал он.
Прежде он видел Энни лишь издали, но знал, что она не была такой. За это время она глубоко переменилась. Тогда она была девочкой, а превратилась в нечто куда более сильное.
– О Казио, – сказала Энни.
Нейл обернулся и увидел, что к ним подошел вителлианец.
– Ми регатура, – сказал он немного задиристо.
Но потом с некоторым затруднением опустился на одно колено.
Энни с мгновение смотрела на него, потом кивнула и что-то ответила на вителлианском.
– Мне нужно встретиться кое с кем еще, – сказала она Нейлу.
Нейл поднял руку в благословении, и Казио повторил его жест, затем оба встали. Когда Энни ушла, Казио повернулся к Нейлу.
– Я плохо говорю на вашем языке, – с сильным акцентом сказал он. – Но я слушаю, нет? Вы храбрый человек. Вы брат.
Он протянул руку, и Нейл пожал ее.
– Для меня было честью биться рядом с вами, – сказал он.
– Она… – вителлианец показал вслед ушедшей Энни, сражаясь с непокорными словами, – не та же.
– Верно, – вздохнул Нейл. – Теперь она королева.
Энни смотрела на труп Родерика. Веспресерн уже омыла его и переодела. Когда Энни и Остра увидели ее, она стояла рядом с телом и плакала.
– Он умер достойно, – наконец сказала Энни.
Веспресерн бросила на нее тяжелый взгляд.
– Он умер за вас, – сказала она. – Не могу себе представить, чтобы вы были его достойны. Он вас любил. Он обезумел от любви.
Энни кивнула, но ничего не ответила. Постояв еще немного, они с Острой ушли.
Подруги поднялись на стену замка, где Энни подставила лицо ветру, разогнавшему тучи. Угроза дождя миновала, и в ночном небе сияли звезды.
– Я думала, что любила его, – сказала Энни, – а потом мне казалось, что я его ненавижу. Теперь же я испытываю лишь жалость.
– Почему? – спросила Остра. – Энни, его отец наверняка приказал Родерику ухаживать за тобой. Они с самого начала планировали тебя убить, а Родерик был инструментом в их руках.
– Я знаю. И если бы я не прокляла его любовью, он бы убил меня собственноручно. Но я прокляла его, а потом еще раз. И Родерик умер, так и не поняв за что. Как та лошадь, помнишь? Лошадь герцога Ориена. Она сломала ногу, а мы с тобой спрятались на сеновале и видели, как они убили ее.
И по глазам лошади было видно, что она не понимает происходящего.
– Да, наверное.
– Но если бы я не была настолько глупой, чтобы написать ему письмо, ничего бы не произошло. Сначала его любовь была фальшивкой, а потом чародейством. Для меня же это была всего лишь глупая детская игра. Так на чьи плечи должна упасть вина?
– Ты не можешь брать все на себя.
– О нет, могу, – возразила Энни. – Я должна. Я снова побывала там, Остра. И видела четвертую Веру, которая рассказала мне, что моя мать сидит в темнице, а трон отца узурпирован. Вот почему мы завтра покинем замок.
– Этого не может быть, – прошептала Остра.
– А я ей верю, – ответила Энни. – Сначала они убили половину моей семьи, а потом захватили трон. Вполне логичное развитие событий. Однако они упустили меня – и теперь им придется горько об этом пожалеть.
Остра долго смотрела на нее.
– Не сомневаюсь, что так и будет, – сказала она, а потом собралась с духом и добавила: – Мне жаль, что я тебя не послушалась.
Энни открыто встретила ее взгляд.
– Остра, ты единственный человек, которого я люблю. Теперь я в этом уверена. Я даже не могу сказать того же о Чарльзе и маме, если быть честной. Только тебя я люблю по-настоящему.
– Я тоже тебя люблю, – ответила Остра.
– Но ты не можешь снова меня ослушаться, – продолжала Энни, взяв Остру за руку. – Никогда. Я могу поступать правильно или ошибаться, и ты можешь попытаться убедить меня поступить иначе, но после того, как я сказала свое слово, – это и твое слово тоже.
– Потому что ты принцесса, а я служанка? – пробормотала Остра.
– Да, – ответила Энни.
На следующее утро они выехали в Эслен – Энни, Остра, Винна, Эспер, Нейл, Казио и двадцать всадников из Данмрога. Небо вновь затянули тучи, а в полдень пошел снег – первый зимний снег. Наступило солнцестояние; теперь дни будут становиться лишь длиннее.
Эпилог
Ресакаратум
Леоф поднял глаза, когда прайфек вошел в маленькое помещение, на последние два дня ставшее домом композитора. В комнате почти ничего не было: стол, несколько свечей и никаких окон. Конечно, какие окна могут быть в глубоком подземелье?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
З'Акатто со вздохом кивнул.
– Да, Казио, ты прошел долгий путь, – наконец сказал он. – И кое-чему научился. Я вижу, как в тебе проявляется характер, зачатки которого были заложены с самого начала. Но выслушай мой совет. Возвращайся вместе со мной домой.
– Сейчас ты не можешь путешествовать, – ответил Казио. – А как только мы наведем порядок в Эслене, ты сможешь присоединиться ко мне там.
– Нет, – покачал головой старик. – Как только мои раны заживут, я вернусь в Вителлио. Если ты решил отправиться на север, на меня не рассчитывай.
Казио вытащил свой поврежденный клинок и поднял его в приветственном жесте.
– Я салютую тебе, старик, – сказал Казио. – В то, что ты сделал вчера ночью, невозможно поверить. Я никогда об этом не забуду.
– Ты едешь на север, – ровно сказал з'Акатто.
– Да.
– Тогда иди. И хватит красивых слов. Уходи. Аздей.
– Аздей, местро, – ответил Казио.
Он вдруг ужасно испугался, что сейчас расплачется.
Нейл преклонил колено перед Энни и постарался стоять ровно, но измученное, израненное тело предало рыцаря, и он упал, едва успев опереться на руки.
– Не стоит, сэр Нейл, – сказала принцесса Энни. – Сядьте, пожалуйста.
После коротких колебаний он поднялся и сел на скамью. Перед его глазами мелькали темные точки.
– Прошу меня простить, ваше высочество, – пробормотал он. – Мне нужно немножко отдышаться.
Принцесса кивнула.
– Вы многое перенесли, сэр Нейл, – мягко сказала она. – И в том моя вина. Я не поверила вам в з'Эспино.
– Я знаю, ваше высочество.
Энни убрала руки за спину и внимательно посмотрела на Нейла.
– Я приняла неправильное решение, – продолжала она. – И вы едва не погибли. Но у меня были на то причины. Вы сомневаетесь во мне?
Нейл задумался и пришел к отрицательному ответу.
– Нет, ваше величество, – ответил он. – Теперь я вижу, в каком трудном положении вы тогда оказались. Мне следовало приложить больше усилий, чтобы вас убедить.
– Я не королева, сэр Нейл, – тихо напомнила принцесса. – Вам не следует так ко мне обращаться.
– Да, ваше высочество, – сказал Нейл.
Она положила руку ему на плечо.
– Я рада, что вы уцелели, сэр Нейл. Очень рада.
И Нейл услышал в ее словах извинение. Извинение без малейшего признака слабости. Извинение, достойное королевской особы, вызвавшее у него легкий трепет.
«Я служу достойному человеку», – подумал он.
Прежде он видел Энни лишь издали, но знал, что она не была такой. За это время она глубоко переменилась. Тогда она была девочкой, а превратилась в нечто куда более сильное.
– О Казио, – сказала Энни.
Нейл обернулся и увидел, что к ним подошел вителлианец.
– Ми регатура, – сказал он немного задиристо.
Но потом с некоторым затруднением опустился на одно колено.
Энни с мгновение смотрела на него, потом кивнула и что-то ответила на вителлианском.
– Мне нужно встретиться кое с кем еще, – сказала она Нейлу.
Нейл поднял руку в благословении, и Казио повторил его жест, затем оба встали. Когда Энни ушла, Казио повернулся к Нейлу.
– Я плохо говорю на вашем языке, – с сильным акцентом сказал он. – Но я слушаю, нет? Вы храбрый человек. Вы брат.
Он протянул руку, и Нейл пожал ее.
– Для меня было честью биться рядом с вами, – сказал он.
– Она… – вителлианец показал вслед ушедшей Энни, сражаясь с непокорными словами, – не та же.
– Верно, – вздохнул Нейл. – Теперь она королева.
Энни смотрела на труп Родерика. Веспресерн уже омыла его и переодела. Когда Энни и Остра увидели ее, она стояла рядом с телом и плакала.
– Он умер достойно, – наконец сказала Энни.
Веспресерн бросила на нее тяжелый взгляд.
– Он умер за вас, – сказала она. – Не могу себе представить, чтобы вы были его достойны. Он вас любил. Он обезумел от любви.
Энни кивнула, но ничего не ответила. Постояв еще немного, они с Острой ушли.
Подруги поднялись на стену замка, где Энни подставила лицо ветру, разогнавшему тучи. Угроза дождя миновала, и в ночном небе сияли звезды.
– Я думала, что любила его, – сказала Энни, – а потом мне казалось, что я его ненавижу. Теперь же я испытываю лишь жалость.
– Почему? – спросила Остра. – Энни, его отец наверняка приказал Родерику ухаживать за тобой. Они с самого начала планировали тебя убить, а Родерик был инструментом в их руках.
– Я знаю. И если бы я не прокляла его любовью, он бы убил меня собственноручно. Но я прокляла его, а потом еще раз. И Родерик умер, так и не поняв за что. Как та лошадь, помнишь? Лошадь герцога Ориена. Она сломала ногу, а мы с тобой спрятались на сеновале и видели, как они убили ее.
И по глазам лошади было видно, что она не понимает происходящего.
– Да, наверное.
– Но если бы я не была настолько глупой, чтобы написать ему письмо, ничего бы не произошло. Сначала его любовь была фальшивкой, а потом чародейством. Для меня же это была всего лишь глупая детская игра. Так на чьи плечи должна упасть вина?
– Ты не можешь брать все на себя.
– О нет, могу, – возразила Энни. – Я должна. Я снова побывала там, Остра. И видела четвертую Веру, которая рассказала мне, что моя мать сидит в темнице, а трон отца узурпирован. Вот почему мы завтра покинем замок.
– Этого не может быть, – прошептала Остра.
– А я ей верю, – ответила Энни. – Сначала они убили половину моей семьи, а потом захватили трон. Вполне логичное развитие событий. Однако они упустили меня – и теперь им придется горько об этом пожалеть.
Остра долго смотрела на нее.
– Не сомневаюсь, что так и будет, – сказала она, а потом собралась с духом и добавила: – Мне жаль, что я тебя не послушалась.
Энни открыто встретила ее взгляд.
– Остра, ты единственный человек, которого я люблю. Теперь я в этом уверена. Я даже не могу сказать того же о Чарльзе и маме, если быть честной. Только тебя я люблю по-настоящему.
– Я тоже тебя люблю, – ответила Остра.
– Но ты не можешь снова меня ослушаться, – продолжала Энни, взяв Остру за руку. – Никогда. Я могу поступать правильно или ошибаться, и ты можешь попытаться убедить меня поступить иначе, но после того, как я сказала свое слово, – это и твое слово тоже.
– Потому что ты принцесса, а я служанка? – пробормотала Остра.
– Да, – ответила Энни.
На следующее утро они выехали в Эслен – Энни, Остра, Винна, Эспер, Нейл, Казио и двадцать всадников из Данмрога. Небо вновь затянули тучи, а в полдень пошел снег – первый зимний снег. Наступило солнцестояние; теперь дни будут становиться лишь длиннее.
Эпилог
Ресакаратум
Леоф поднял глаза, когда прайфек вошел в маленькое помещение, на последние два дня ставшее домом композитора. В комнате почти ничего не было: стол, несколько свечей и никаких окон. Конечно, какие окна могут быть в глубоком подземелье?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136