На широком пьедестале статуи устроились несколько музыкантов и певцов. Они играли на простых инструментах – маленький и басовый кроз, барабан и три флейты. Когда повозка подкатила к площади, одна женщина как раз закончила петь, пока другая в зеленом платье и золотой короне обыгрывала песню. Казалось, она обращается к человеку, сидящему на троне. Леоф не слышал слов песни, потому что толпа взревела в ответ и заглушила голос, но мотив был совсем простым – известная баллада, которую часто исполняли в тавернах.
Мужчина на троне встал, глупо улыбаясь.
– Мы не могли бы тут немного задержаться? – попросил Леоф. – Мне хочется послушать.
Артвейр наградил его насмешливым взглядом.
– Думаю, можно и здесь представить тебя ко двору. Леди в зеленом – это наша добрая королева Мюриель, я полагаю.
Мужчина откашлялся, словно для того, чтобы прочистить горло, и тут же запели три других певца:
Он – наш король,
Ха-ха-ха,
Он – король,
Хи-хи-хи,
Что ему делать,
Ха-ха-ха,
Тронутому святыми,
Хи-хи-хи…
Актер бессмысленно захихикал и принялся приплясывать, в то время как хор повторил песенку. А к «королю» присоединился смешной человечек в огромной шляпе.
– Наш дорогой король Чарльз, – с кривой усмешкой пояснил Артвейр. – И его шут.
Музыкальные инструменты смолкли, и актер, изображавший короля, неожиданно заговорил – однако Леофу его слова показались полной бессмыслицей.
На сцене появилась мрачная фигура в черном одеянии и с дурацкой бородкой клинышком и начала раболепно приплясывать перед королевой. Новый актер не пел, он произносил слова нарочито театрально и нараспев.
– Позвольте я вам переведу! – выкрикнул человек в черном одеянии. – Дорогая королева, святые устами вашего сына объявили, что королевство должно принадлежать мне. Мне следует получить ключи от города и право ласкать вашу…
Толпа закончила предложение за него.
– Наш возлюбленный прайфек Хесперо, – пояснил Артвейр.
– Что такое! – На сцену, толкаясь и налетая друг на друга, выскочили трое мужчин, одетых как министры.
Внизу хор затянул новую песню:
Вот вам три аристократа,
Им не нравится прайфек.
Чарльз болтает чепуху,
О-хо-хо, о-ху-ху,
Только им известен смысл…
Они замолчали, и музыка изменилась, превратившись в веселый танец.
Налоги поднять,
Ворота открыть,
Дамочек позвать,
Пироги подать.
Наплевали на войну –
Что за скукотища!
Тупоумные министры,
В тыквах ветер свищет!
«Аристократы» прикрыли глаза руками, и хор, окружив королеву, начал другой куплет.
– Наш мудрый и любимый Комвен, – сказал Артвейр.
Неожиданно «королева» выпрямилась во весь рост.
– Королева молит о помощи! – провозгласила она. – Неужели никто не спасет нас в час нужды?
Хор завел печальную песню, оплакивающую детей королевы, пока та танцевала павану в честь мертвых, другие песни звучали контрапунктом.
– Это такие штуки ты сочиняешь? – спросил Артвейр.
– Не совсем, – пробормотал Леоф, зачарованный зрелищем. – Подобные представления здесь обычны?
– Подобные? Да, только это уличные забавы. Простой народ их обожает. Аристократы делают вид, что ничего такого нет – пока актеры не зайдут слишком далеко в своих насмешках. Тогда у представления бывает более трагичный конец. – Он оглянулся на певцов. – Пора ехать.
Леоф задумчиво кивнул. Артвейр сказал что-то вознице, и фургон со скрипом покатил по мостовой, медленно поднимаясь вверх по склону в сторону той части города, где жили состоятельные люди.
– Похоже, народ не слишком верит в своих правителей, – заметил Леоф, задумавшийся над содержанием песен.
– Сейчас трудные времена, – ответил Артвейр. – Уильям был не особенно хорошим правителем, но королевство процветало, и он всем был по нраву. Теперь он умер, а вместе с ним Элсени и Лезбет, которых действительно любили. Что же до нового короля, Чарльза… Ну, тот портрет, что ты видел пару минут назад, недалек от истины. Чарльз славный парень, но тронутый святыми. – Артвейр вздохнул и продолжил: – Наши союзники, даже Лири, повернулись против нас, а Ханза угрожает войной. Из леса вышли демоны, беженцы заполонили улицы, болотные колдуньи предсказывают гибель мира. В такие времена людям нужен сильный правитель, а его у них нет. То, что показывают эти представления, еще не самое худшее. Гильдии начали вооружаться, и я боюсь, скоро начнутся хлебные бунты. Половина урожая высохла на полях в ночь багровой луны, да и море оскудело добычей.
– А что королева? Вы говорили, что она сильная.
– Да. Сильная и красивая, и такая же далекая от народа, как звезды. Кроме того, она ведь из дома Лири. Сейчас, когда Лири начали выступать против нас, кое-кто ей не доверяет.
Леоф задумался.
– Вести из Бруга ничем не помогут, верно?
– Разумеется. Но это лучше, чем если бы Новые земли были затоплены. – Он хлопнул Леофа по плечу. – Не волнуйся. После всего, что ты сделал, мы позаботимся о том, чтобы ты не бедствовал.
– А-а, – протянул Леоф, вовсе и не думавший о собственных бедах.
Его не отпускали глаза Бруга.
Глава 9
Предложения
С высоты трона открывался прекрасный вид на кинжальные лезвия и яд.
Колонны большого зала высились, точно массивные стволы деревьев, что тянут свои ветви к бледным полосам холодного света, льющегося из высоких окон. А дальше, за туманными пределами, начинался мрак. Там шелестели крыльями и ворковали голуби – их, как и котов, разгуливающих за шторами и гобеленами, невозможно было изгнать из громадного зала.
Мюриель часто задавалась вопросом, как такое огромное пространство может казаться таким давящим. Стоило пройти в массивные бронзовые двери, и тут же возникало ощущение, будто ты оказался под землей, где сам воздух соткан из камня. И одновременно ей чудилось, что она находится на невероятной высоте и, шагнув в одно из окон, отправилась бы в долгий полет с вершины горы.
Казалось, что здесь сошлись в равной мере небеса и преисподняя.
Ее муж, покойный король Уильям, редко использовал большой зал, предпочитая ему для проведения аудиенций другие. Помимо всего прочего, их легче было обогревать, а здесь сегодня царил пронзительный холод.
«Пусть мерзнут, – подумала Мюриель, оглядывая собравшихся. – Пусть стучат зубами. Пусть голубиное дерьмо падает на их роскошные бархатные с вышивкой камзолы. Пусть это место придавит их своей тяжестью».
Мюриель смотрела на людей, собравшихся перед троном, и ненавидела всех до одного. Кто-то – возможно, из тех, кто сейчас стоит перед ней и смотрит на нее, – организовал убийство ее детей. Кто-то виновен в смерти мужа, в том, что теперь ее жизнь наполнена горем и страхом. Кто-то – или все они.
Лезвия и яд. Пятьсот человек, и всем что-либо от нее нужно, причем кому-то – ее жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Мужчина на троне встал, глупо улыбаясь.
– Мы не могли бы тут немного задержаться? – попросил Леоф. – Мне хочется послушать.
Артвейр наградил его насмешливым взглядом.
– Думаю, можно и здесь представить тебя ко двору. Леди в зеленом – это наша добрая королева Мюриель, я полагаю.
Мужчина откашлялся, словно для того, чтобы прочистить горло, и тут же запели три других певца:
Он – наш король,
Ха-ха-ха,
Он – король,
Хи-хи-хи,
Что ему делать,
Ха-ха-ха,
Тронутому святыми,
Хи-хи-хи…
Актер бессмысленно захихикал и принялся приплясывать, в то время как хор повторил песенку. А к «королю» присоединился смешной человечек в огромной шляпе.
– Наш дорогой король Чарльз, – с кривой усмешкой пояснил Артвейр. – И его шут.
Музыкальные инструменты смолкли, и актер, изображавший короля, неожиданно заговорил – однако Леофу его слова показались полной бессмыслицей.
На сцене появилась мрачная фигура в черном одеянии и с дурацкой бородкой клинышком и начала раболепно приплясывать перед королевой. Новый актер не пел, он произносил слова нарочито театрально и нараспев.
– Позвольте я вам переведу! – выкрикнул человек в черном одеянии. – Дорогая королева, святые устами вашего сына объявили, что королевство должно принадлежать мне. Мне следует получить ключи от города и право ласкать вашу…
Толпа закончила предложение за него.
– Наш возлюбленный прайфек Хесперо, – пояснил Артвейр.
– Что такое! – На сцену, толкаясь и налетая друг на друга, выскочили трое мужчин, одетых как министры.
Внизу хор затянул новую песню:
Вот вам три аристократа,
Им не нравится прайфек.
Чарльз болтает чепуху,
О-хо-хо, о-ху-ху,
Только им известен смысл…
Они замолчали, и музыка изменилась, превратившись в веселый танец.
Налоги поднять,
Ворота открыть,
Дамочек позвать,
Пироги подать.
Наплевали на войну –
Что за скукотища!
Тупоумные министры,
В тыквах ветер свищет!
«Аристократы» прикрыли глаза руками, и хор, окружив королеву, начал другой куплет.
– Наш мудрый и любимый Комвен, – сказал Артвейр.
Неожиданно «королева» выпрямилась во весь рост.
– Королева молит о помощи! – провозгласила она. – Неужели никто не спасет нас в час нужды?
Хор завел печальную песню, оплакивающую детей королевы, пока та танцевала павану в честь мертвых, другие песни звучали контрапунктом.
– Это такие штуки ты сочиняешь? – спросил Артвейр.
– Не совсем, – пробормотал Леоф, зачарованный зрелищем. – Подобные представления здесь обычны?
– Подобные? Да, только это уличные забавы. Простой народ их обожает. Аристократы делают вид, что ничего такого нет – пока актеры не зайдут слишком далеко в своих насмешках. Тогда у представления бывает более трагичный конец. – Он оглянулся на певцов. – Пора ехать.
Леоф задумчиво кивнул. Артвейр сказал что-то вознице, и фургон со скрипом покатил по мостовой, медленно поднимаясь вверх по склону в сторону той части города, где жили состоятельные люди.
– Похоже, народ не слишком верит в своих правителей, – заметил Леоф, задумавшийся над содержанием песен.
– Сейчас трудные времена, – ответил Артвейр. – Уильям был не особенно хорошим правителем, но королевство процветало, и он всем был по нраву. Теперь он умер, а вместе с ним Элсени и Лезбет, которых действительно любили. Что же до нового короля, Чарльза… Ну, тот портрет, что ты видел пару минут назад, недалек от истины. Чарльз славный парень, но тронутый святыми. – Артвейр вздохнул и продолжил: – Наши союзники, даже Лири, повернулись против нас, а Ханза угрожает войной. Из леса вышли демоны, беженцы заполонили улицы, болотные колдуньи предсказывают гибель мира. В такие времена людям нужен сильный правитель, а его у них нет. То, что показывают эти представления, еще не самое худшее. Гильдии начали вооружаться, и я боюсь, скоро начнутся хлебные бунты. Половина урожая высохла на полях в ночь багровой луны, да и море оскудело добычей.
– А что королева? Вы говорили, что она сильная.
– Да. Сильная и красивая, и такая же далекая от народа, как звезды. Кроме того, она ведь из дома Лири. Сейчас, когда Лири начали выступать против нас, кое-кто ей не доверяет.
Леоф задумался.
– Вести из Бруга ничем не помогут, верно?
– Разумеется. Но это лучше, чем если бы Новые земли были затоплены. – Он хлопнул Леофа по плечу. – Не волнуйся. После всего, что ты сделал, мы позаботимся о том, чтобы ты не бедствовал.
– А-а, – протянул Леоф, вовсе и не думавший о собственных бедах.
Его не отпускали глаза Бруга.
Глава 9
Предложения
С высоты трона открывался прекрасный вид на кинжальные лезвия и яд.
Колонны большого зала высились, точно массивные стволы деревьев, что тянут свои ветви к бледным полосам холодного света, льющегося из высоких окон. А дальше, за туманными пределами, начинался мрак. Там шелестели крыльями и ворковали голуби – их, как и котов, разгуливающих за шторами и гобеленами, невозможно было изгнать из громадного зала.
Мюриель часто задавалась вопросом, как такое огромное пространство может казаться таким давящим. Стоило пройти в массивные бронзовые двери, и тут же возникало ощущение, будто ты оказался под землей, где сам воздух соткан из камня. И одновременно ей чудилось, что она находится на невероятной высоте и, шагнув в одно из окон, отправилась бы в долгий полет с вершины горы.
Казалось, что здесь сошлись в равной мере небеса и преисподняя.
Ее муж, покойный король Уильям, редко использовал большой зал, предпочитая ему для проведения аудиенций другие. Помимо всего прочего, их легче было обогревать, а здесь сегодня царил пронзительный холод.
«Пусть мерзнут, – подумала Мюриель, оглядывая собравшихся. – Пусть стучат зубами. Пусть голубиное дерьмо падает на их роскошные бархатные с вышивкой камзолы. Пусть это место придавит их своей тяжестью».
Мюриель смотрела на людей, собравшихся перед троном, и ненавидела всех до одного. Кто-то – возможно, из тех, кто сейчас стоит перед ней и смотрит на нее, – организовал убийство ее детей. Кто-то виновен в смерти мужа, в том, что теперь ее жизнь наполнена горем и страхом. Кто-то – или все они.
Лезвия и яд. Пятьсот человек, и всем что-либо от нее нужно, причем кому-то – ее жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136