– И что же нам делать? – через некоторое время спросила Остра.
Энни закрыла глаза и попыталась разобраться в тенях, мелькавших в ее сознании.
– Естественно, нужно возвращаться домой, – ответила она наконец, причем казалось, что эти слова произнесла усталая незнакомка. – Все как она сказала…
– Кто? – спросила Остра. – Кто сказал? Ты о чем, Энни?
– Ни о чем. Просто мне приснился сон.
– Сон?
– Ничего особенного. Я не хочу об этом говорить. – Она попыталась разгладить платье. – Мне вообще сейчас ни о чем не хочется говорить.
– Давай пойдем в какое-нибудь тихое место. Может, в часовню. Уже почти три часа.
Заканчивалась сиеста, и город просыпался. На берегу реки стали появляться люди, возвращающиеся из своих домов в лавки и мастерские, и обманчивое чувство уединения рассеялось.
Мост Дачи Пелмотори соединял берега реки За в нескольких десятках перечи справа от них. Всего пару мгновений назад на нем царила тишина, а сейчас снова кипела жизнь. Как и другие мосты з'Эспино, он больше походил на огромное здание с двух– и даже трехэтажными лавками, закрывавшими обзор с обеих сторон, и девушки не видели людей, которые спешили по своим делам. Единственное, что открывалось их глазам, это красный фасад с темными ртами окон. Мост принадлежал гильдии мясников, и Энни слышала громкие голоса мальчишек, расхваливающих товар, глухие удары и звон ножей. Кто-то высунулся в окно и выплеснул прямо в реку полное ведро чего-то кроваво-красного, чудом не угодив в мужчину в лодке, который тут же принялся громко вопить и грозить мосту кулаком.
Когда около него плюхнулось содержимое другого ведра, он перестал ругаться и налег на весла.
Энни уже собралась встать, чтобы последовать за Острой, когда на них упала тень. Она подняла голову и увидела смуглого – как и большинство вителлианцев – и довольно высокого мужчину. Его зеленый камзол выцвел и был немного поношен. На ногах – один красный, а другой черный чулки. Рука незнакомца лежала на эфесе шпаги.
– Дена диколла, каснары, – сказал он и поклонился. – Почему такие красивые лица носят следы печали?
– Я вас не знаю, каснар, – ответила Энни. – Но доброго вам дня, и да благословят вас святые.
Она отвернулась, но он не понял намека и продолжал стоять около них, улыбаясь. Энни вздохнула.
– Идем, – позвала она Остру и потянула ее за платье.
Девушки встали.
– Я не причиню вам зла, каснары, – поспешно проговорил незнакомец. – Просто вы являете собой необычное зрелище – у нас на юге медные и золотые волосы редкость, да и акцент у вас очень милый. Вы северянки? Когда мужчина видит два таких сокровища, ему пристало сделать для них все, что в его силах.
Внутри у Энни все похолодело. Поглощенные горем, они с Острой забыли прикрыть платками головы.
– Вы очень добры, – быстро ответила она. – Но мы с сестрой как раз собирались домой.
– Тогда позвольте мне вас проводить.
Энни огляделась по сторонам. Хотя на улицах наверху кипела жизнь, эта часть террасы представляла собой нечто вроде парка, и здесь было довольно пустынно. Чтобы попасть на улицу, им с Острой требовалось пройти около десяти ярдов и подняться по дюжине каменных ступенек. Незнакомец стоял между ними и лестницей. И, хуже того, еще один мужчина сидел на ступеньках, с интересом прислушиваясь к разговору.
Вероятно, были и другие, которых она не видела.
Энни гордо выпрямилась и проговорила:
– Вы позволите нам пройти, каснар?
– А почему я не должен вас пропускать? – удивленно спросил он. – Я же сказал, что не причиню вам зла.
– Хорошо.
Энни сделала шаг вперед, и незнакомец отступил назад.
– Мне кажется, мы не с того начали наш разговор, – сказал он. – Меня зовут Эрисо дачи Саллатотти. А вас?
Энни, не отвечая на его вопрос, продолжала идти вперед.
– Может быть, мне следует угадать? – спросил Эрисо. – Или маленькая птичка напоет мне ваши имена?
Энни уже не сомневалась, что слышит за спиной шаги. Но вместо страха ее охватил яростный гнев. Как смеет этот тип мешать ей оплакивать своих родных?
– Ты лжец, Эрисо дачи Саллатотти, – проговорила она. – Я ни капельки не сомневаюсь, что ты желаешь мне зла.
Добродушное выражение мгновенно исчезло с лица Эрисо.
– Я только хочу получить свою награду, – сообщил он. – Мне непонятно, кому и зачем может понадобиться такая бледная и вздорная кошка, но за тебя обещают серебро. Так что давай. Сама пойдешь или хочешь, чтобы я потащил тебя силой?
– Я буду кричать, – ответила Энни. – Вокруг полно людей.
– Возможно, я лишусь своей награды, – сказал Эрисо, – но тебя это не спасет. Тебя еще и стража ищет, они наверняка захотят сначала тобой попользоваться, а потом получат свою награду звонкими монетами. Я же не стану этого делать, клянусь святым Мамресом. – Он протянул руку. – Идем. Давай руку. Так будет проще – и для тебя, и для меня.
– Правда? – спросила Энни, чувствуя, как сильнее разгорается ее гнев.
Однако она потянулась вперед и взяла его за руку. А когда их пальцы соприкоснулись, она уловила его пульс и почувствовала, как течет его кровь.
– Цер проклинает тебя, – сказала она. – Черви получат тебя.
Глаза Эрисо расширились, он выдохнул:
– А-а-а, нет!
Затем он схватился за грудь, опустился на одно колено, словно вдруг решил ей поклониться, и его вырвало.
– Радуйся, что не встретился со мной при свете луны, Эрисо, – сказала Энни. – И будь счастлив, что не повстречал меня в темноте, когда луны нет.
С этими словами она прошла мимо него. Мужчина, сидевший на ступеньке, встал и удивленно уставился на нее. Он ничего не сказал и не стал им мешать, когда они вышли на улицу.
– Что ты сделала? – задыхаясь, спросила Остра, когда они смешались с толпой на Вио Каистур.
– Не знаю, – ответила Энни.
Когда они оказались на лестнице, гнев и смелость ее покинули, уступив место страху и удивлению.
– Это было как той ночью в монастыре, когда явились те люди, – проговорила она.
– Когда ты ослепила рыцаря…
– Что-то во мне… я боюсь, Остра. Как я могу такое делать?
– Мне тоже страшно, – сказала Остра. – Как ты думаешь, ты его убила?
– Нет. Он скоро придет в себя. Нам нужно спешить. Они свернули с Вио Каистур в узкий переулок и помчались мимо лавок, где продавали чулки, и таверны, из которой доносился запах жареных сардин, по Пиата да Фуфионо, украшенной алебастровым фонтаном с фигурой козлоногого святого, и вскоре выбрались на маленькие кривые улочки, а потом и на Перто Вето. Женщины уже вышли на балконы, а мужчины небольшими компаниями пили вино на крылечках – все как вчера.
– Мне кажется, они продолжают за нами гнаться, – сказала Остра, оглядываясь.
Энни тоже оглянулась и увидела нескольких преследователей – человек пять или шесть, – которые как раз заворачивали за угол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136