Энни повернулась, но увидела совсем не ту женщину, с которой встречалась прежде. У этой были серебристые волосы, подобные лунному свету, и бледная кожа. Черное платье украшали сверкающие драгоценные камни, а лицо выше рта скрывала маска из черной же слоновой кости.
– Сколько вас здесь? – спросила Энни.
– Нас четверо, – ответила женщина. – Ты встречала двух моих сестер.
– Вы – Веры, да?
– Он назвал лишь часть наших имен.
– Я о вас ничего не слышала – ни под какими именами.
– Прошло изрядно времени с тех пор, как мы являлись миру. Многие нас забыли.
– Но кто был здесь? Кто он?
– Он враг, – ответила женщина.
– Терновый король?
Она качнула головой.
– Терновый король – не враг, хотя многие из вас погибнут от его руки. Терновый король – это часть мира, каким он был и есть. А тот, с кем ты беседовала, не является его частью.
– Тогда кто же он?
– Он смертный, пока. Существо из плоти и крови, но он становится чем-то большим, чем просто человек. Он меняется вместе с миром. И если он сумеет закончить свое преображение, то все, что мы знаем, исчезнет.
– Но кто он? – допытывалась Энни.
– Нам неизвестно его смертное имя. Но вот уже тысячу лет существует возможность его появления.
Энни закрыла глаза, в ее груди разгорался гнев.
– От тебя так же мало помощи, как от твоих сестер.
– Мы пытаемся помочь, но нас ограничивает наша природа.
– Да, твоя сестра мне это объяснила, – сказала Энни. – Однако мне так и не удалось воспользоваться вашими советами.
– Всему свое время, Энни. Каждый месяц повторяется лунный цикл, каждый год дарит весну, лето, осень и зиму. Но мир изменяется и по другим законам, он подвержен более сильным течениям. Цветы, раскрывающие свои лепестки в призмен, дремлют в новмен. Так повелось с тех самых пор, как родился наш мир. Тем не менее, когда произошла очередная смена времен года, цикл едва не был нарушен, мир вышел из равновесия. Колесо заскрипело на расколотой оси, появились возможности, не существовавшие прежде. Одна из них заключена в нем. Даже не в личности, а в месте, троне, если хочешь, свободном до настоящего времени, но дожидающемся, когда его займут. А теперь появился тот, кто готов на него претендовать. Однако мы еще не знаем, кто он, мы видим лишь то же, что и ты, – его тень.
– Значит, он стоит за убийством моих сестер и отца? Это он прислал рыцарей в монастырь?
– Вполне возможно. Ясно одно: он желает твоей смерти.
– Почему?
– Он не хочет, чтобы ты стала королевой.
– Почему? – повторила Энни. – Чем я могу ему угрожать?
– Потому что существуют два новых трона, – ответила Вера. – Два.
Энни пришла в себя на палубе корабля. Кто-то накрыл ее одеялом. Она несколько мгновений не шевелилась, опасаясь, что вернется тошнота. Однако вскоре поняла, что ей стало значительно лучше.
Энни села и потерла глаза. Наступило утро, солнце уже выглядывало из-за далекого горизонта. Остра стояла у борта и о чем-то негромко беседовала с Казио. Она улыбалась, а когда Казио коснулся ее руки – порозовела.
«Глупая девчонка, – внутренне возмутилась Энни. – Неужели она не видит, что в нем нет искреннего чувства? Мальчишка, играющий в любовь».
Но почему ее беспокоит глупость Остры? Ведь если Казио перенесет свое внимание на Остру, он оставит в покое ее саму. Так будет только лучше.
И все же Остра ее подруга, и она должна за ней присматривать.
Энни ухватилась за леер и поднялась на ноги. Тошнота не возвращалась. Она чувствовала себя значительно лучше.
– О, она все-таки жива, – заметил Казио, посмотрев в ее сторону.
Остра вздрогнула и покраснела еще сильнее. Неужели у них все зашло так далеко? Быть может, пока Энни было плохо или она спала?
Ей даже не нужно спрашивать. Со временем Остра сама все расскажет. Или нет? Когда-то у них не было секретов друг от друга, но сейчас они несколько отдалились. Энни понимала, что виновата она сама, ведь у нее появились тайны от Остры. Возможно, та берет реванш.
– Тебе стало лучше? – спросила Остра. – Я не могла тебя найти. Даже испугалась, что ты выпала за борт. Потом мы отыскали тебя на палубе, и я принесла одеяло, чтобы ты не замерзла.
– Спасибо, – сказала Энни. – Здесь мне лучше. А сейчас тошнота совсем прошла.
– Вот и отлично, – заметил Казио. – А то в последнее время ты стала слегка скучноватой.
– Что сделало нашу компанию в совершенстве подходящей друг другу, – парировала Энни.
Казио открыл было рот, чтобы ответить, но его внимание притекло что-то за спиной Энни, и он нахмурился. Она повернулась, проследив за его взглядом, и, увидев капитана Малконио, стиснула зубы.
– Вижу, вам стало лучше, – заметил тот. – Мертвые восстают.
– Не все, – холодно ответила Энни. – Некоторые так и остались мертвы.
В глазах Малконио что-то промелькнуло, то ли гнев, то ли досада – трудно было определить точнее.
– Каснара, я сожалею, что вы потеряли друга на причале. Но меня не нанимали сражаться, речь шла только о проезде.
Он повернулся к Казио, и все сомнения относительно настроения капитана исчезли. Малконио был рассержен еще до того, как Энни раскрыла рот.
– Более того, никто меня не предупредил, что нам может грозить опасность, – продолжал капитан.
– Конечно, нет, – ответил Казио. – Я знал, что бесполезно рассчитывать на вашу честь или храбрость, Малконио.
Малконио фыркнул.
– А я знал, что не стоит рассчитывать на ваш здравый смысл или благодарность. Или на ваших друзей. Если бы мы задержались с отплытием еще на несколько мгновений, мой корабль захватили бы те люди. Даже если бы нас всех не прикончили, нам бы пришлось провести в порту пару десятков дней, договариваясь с местными властями. Я спас вам всем жизнь, а теперь не понимаю, что мешает мне вышвырнуть всю вашу неблагодарную компанию за борт.
– Потому что, – ответил Казио, – если вы попытаетесь, я познакомлю ваше брюхо с Каспатором.
– Вы помогаете мне принять решение, Казио.
– Во имя Диуво, прекратите! – прорычал з'Акатто, который, прихрамывая, приближался к ним со стороны кормы. – Ни один из вас не поднимет руку на другого – и вы оба это прекрасно знаете, так что избавьте нас от своих детских угроз.
Малконио кивнул мастеру клинка.
– Как тебе удавалось терпеть его столько лет?
– Оставаясь пьяным, – проворчал з'Акатто. – Но если рядом будете вы оба, мне придется отыскать что-нибудь покрепче. Кстати – не осталось ли у вас галлеанского?
– Вы знакомы? – удивленно спросила Остра, переводя взгляд с з'Акатто на капитана и с того на Казио.
– Не слишком, – ответил з'Акатто. – Но они братья.
– Братья? – ахнула Остра.
Энни удивилась не меньше подруги, хотя теперь заметила и явное сходство.
– Мой брат никогда бы не пренебрег семейной честью, – ровным голосом проговорил Казио.
– И в чем состоит мое пренебрежение семейной честью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136