Она побледнела.
— Он подозревает, — сказала я. — Я хочу, чтобы ты сказала ему правду, потому что он подозревает, что ребенок мой.
Она попыталась скрыть облегчение, выражение которого промелькнуло на ее лице. Я продолжала:
— Ты должна ему сказать. Он не должен знать полуправду.
— Ты не сказала ему?
— Конечно, нет. Но я не собираюсь переносить его намеки и думаю, что ты должна сразу же рассказать ему все, как было.
— Я просто не могу довериться ему.
— Почему? Я не думаю, что он вел такой невинный образ жизни.
— У мужчин это в порядке вещей. Это девушки должны оставаться чистыми.
— По-видимому, есть такие, кто не остается. Я не думаю, что ты единственная, кто не отказывал себе в добрачных приключениях.
— О, Друзилла, я так надеюсь на тебя.
— Слишком сильно. Я не хочу подвергаться оскорблениям твоего брата.
— Он не собирался оскорблять тебя.
— Он уже оскорбил, и я хочу, чтобы он узнал правду.
— Я… я об этом подумаю.
— Если ты ему не скажешь, мне придется сделать это самой.
— О, Друзилла… сначала Джанин, а теперь ты…
— Это совсем не то же самое. Я тебя не шантажирую. Я прошу тебя только сказать правду.
— Дай мне время. Дай мне только время. О, Друзилла, ты всегда была моим самым лучшим другом. Пообещай, что ты ничего не расскажешь… пока.
— Я не сделаю ничего, не предупредив тебя, но я не хочу, чтобы твой брат намекал… на подобные вещи.
— Как ты позволила ему узнать, где ребенок?
— Я сказала тебе… он последовал за мной.
— Но почему он последовал за тобой? Это могло быть только в том случае, если он подозревал что-то подобное. В противном случае…
— Я не отношусь к тому типу девушек, за которыми идут мужчины? — закончила за нее я. — Конечно, мною никто не может заинтересоваться.
— Ладно… — начала она.
— Не думай, что сможешь увильнуть от правды, — сказала я. — Знаю, что я не так красива, как ты.
— Так вот, этот мистер Брейди. Мама считает его самым подходящим для тебя.
— Поблагодари ее за заботу, — сказала я.
— Она любит, чтобы вокруг все было благополучно устроено.
— Я уверена в этом, но не собираюсь благодарить за разрешение своих проблем.
— О… посмотри, кто идет.
К нам приближался Дугал.
— Мама пригласила его, — продолжала Лавиния. — Знаешь, он теперь граф. Мама настояла, чтобы он приехал и пожил у нас.
Мне было приятно его видеть. Моя дружба с ним была такой чистой и обещающей. Его внимание ко мне восстанавливало мою веру в себя.
— О… Друзилла… Лавиния, — улыбался он нам. Лавиния стояла немного в стороне. Слабый ветерок растрепал ее завитки, и она подняла руку к волосам, зеленый материал ее свободного, в греческом стиле платья струился вокруг нее, облегая фигуру.
Дугал не мог отвести от нее глаз. Я увидела в них огонь и вспомнила, что он обожал красивые вещи.
Он выглядел слегка удивленным, как будто увидел что-то впервые. Это была новая Лавиния в своем нарочито простом платье, с развевающимися кудрями и тигриными глазами.
В тот момент я поняла, что он влюбился в нее или на грани этого.
Прошло мгновение. Он улыбался мне своей нежной улыбкой, спрашивая, как отец, говоря, что, если можно, он вскоре придет навестить нас.
Я ответила, что мой отец будет очень рад.
— Я обнаружил две новые книги о Завоевании, — продолжал он. — Я должен их принести.
Я все больше думала о завоевании Лавинии, а не норманнов.
Я не пошла с ними в Дом, извинившись:
— Так много надо сделать в пасторском доме.
— Даже теперь, когда у вас такой милый викарий? — немного лукаво сказала Лавиния. — Я слышала, что вы с ним очень поладили.
— Он очень деятельный, — ответила я.
— Я рада, что мы встретились, и что он такой милый, — сказала Лавиния. — Ну, до скорой встречи, Друзилла. Мы с Друзиллой большие друзья, — продолжала она, повернувшись к Дугалу. — И всегда были ими. — Казалось, ею овладел какой-то злой дух. Я думаю, что она знала о моих чувствах к Дугалу. Она понимала, что только что ослепила его своей красотой. Несколько мгновений тому назад она была в ужасе, что может раскрыться ее тайна; но сейчас она забыла о прошлом и наслаждалась настоящим. Восхищение всегда вдохновляло ее.
— Мы с Друзиллой учились вместе в школе. Во Франции.
— Я знаю, — сказал ей Дугал.
— Это сближает людей, — продолжала Лавиния. — Мы там пережили волнующие времена, не так ли, Друзилла?
Она смеялась надо мной, празднуя победу своих чар. Ей были известны слухи о его привязанности к пасторскому дому и его обитателям; она наслаждалась своим триумфом до такой степени, что даже забыла о связанных с Джанин волнениях.
Я почувствовала себя рассерженной, оскорбленной и задетой. Мрачной я вернулась в пасторский дом.
Миссис Янсон говорила:
— Эта леди Харриет вешается на шею мистеру Каррузерсу… о, прошу прощения, графу Тенлею, если хотите. Ну, и не без причин. Эта мисс Лавиния отправилась в Лондон. Самая прекрасная дебютантка, говорят… Дебютантка всех сезонов. Все прекрасно, но где тот герцог, которого леди Харриет собирается подцепить? Весь сезон ни одного в поле зрения. Я знаю, что это не понравилось ее светлости. Подойдет и граф! По дороге в Лондон, один оказывается прямо у нее на пороге! Могу сказать вам, что предпринимается в Доме. Леди Харриет говорит, что он должен приехать. Она настаивает… и граф, естественно, не может отказать леди Харриет. Я знаю, что из этого кое-что выйдет. Леди Харриет проследит за этим.
Это было то, что я услышала из-за двери, но когда я вошла, она замолчала. Я была уверена, что меня уже давно соединяли в первую очередь с Дугалом, и во вторую — с Колином Брейди.
Миссис Янсон нравился Дугал, и он был частым гостем. Они были уверены, что он, как говорят, влюбился в меня. Но теперь леди Харриет взяла исключительную опеку над Дугалом. Миссис Янсон узнала это от тамошних горничных.
— Теперь, когда он получил титул и деньги, это поможет ему, — продолжала она после паузы. — Раньше он был просто другом сэра Фабиана… с которым обращались просто как с мальчиком. Теперь другое дело. Теперь мы не будем видеть его так часто… увы, было время, когда он, казалось, сделал пасторский дом своим.
Он пришел, прихватив книги, о которых говорил. Мой отец был очень рад его видеть, и между ними состоялась длительная дискуссия. Я вошла и присоединилась к ним в надежде, что он все еще немного покорен мной. Ему потребовалось некоторое усилие, чтобы включить меня в разговор, в то время как прежде он делал это очень легко. Я вспомнила, как мы разговаривали перед его отъездом. Как я была глупа, надеясь, будто он вот-вот сделает предложение.
Это был горький удар, но, скорее, по моей гордости, чем по глубоким чувствам. Я не была уверена в том, что питаю что-то нежное к Дугалу на самом деле, кроме того, он был очень приятным и интересным другом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115