То, что мы смогли сделать для англичан, мы смогли бы сделать для самих себя». Они против нас, Друзилла… и они являются частью армии.
— Вы действительно думаете, что они могут восстать?
— Некоторые могут. Сикхи лояльны… пока. Я думаю, что они понимают, какие блага получают благодаря нам, и они достаточно беспокоятся о своей стране, чтобы хотеть продолжения нашего присутствия. Но этот безудержный национализм… мы не можем его остановить. То, что меня волнует — это вы и Лавиния с детьми. Я бы хотел попытаться отправить вас домой.
— Я не думаю, что это было бы легко, да?
— Очень нелегко… но пока еще возможно. Понимаете, если мы вас вызволим из Дели, куда бы вы поехали? Никто не знает, где с часу на час вспыхнет восстание. Мы можем отправить вас в беду… в то время как здесь, в Дели… мы, по крайней мере, хорошо представляем и знаем ситуацию.
— Должны быть более важные, чем мы, проблемы для беспокойства.
— Это не так, — сказал он. — Я молился бы Богу, чтобы вы никогда не приезжали сюда. Я хотел бы сам остаться здесь. Я хотел бы следить за всем… здесь. Но я не могу. Друзилла, вы должны будете позаботиться о себе и Лавинии.
— Вы говорили с Лавинией?
— Я пытался, однако не производит впечатления, что она понимает. Она просто не видит опасности. Я не могу оставлять вас здесь с Хансамом, Мне хотелось бы от него освободиться. Я уверен, что он ответственен за ту вспышку тхаггери. Понимаете, он рассматривал ее как жест пренебрежения нашими законами… против нас. Он противостоит законам, потому что мы их ввели. Но кто-то отомстил ему, потому что убийство юного Ашрафа было местью семьи одной из жертв. Теперь он может заподозрить, что мы вовлечены в заговор тайного похищения Рошанары. Я хочу, чтобы вы готовы были уехать сразу же при первом предупреждении.
— Я буду готова.
— Я не могу предупреждать много раз. Я хотел бы остаться в Дели, но должен вечером уехать.
— Не беспокойтесь о нас. Я буду готова.
— Дети…
— Это я устрою. Я скажу им, что это новая игра. С ними договориться будет нетрудно.
— Я уверен, что вы справитесь. Иногда я благодарю Бога за то, что вы здесь, а иногда проклинаю себя, что привез вас сюда.
Я улыбнулась ему.
— Пожалуйста, не делайте этого, — попросила я. — Это было так… интересно.
Мгновение он серьезно смотрел на меня, а затем вдруг обнял и крепко прижал к себе.
Тогда я почувствовала, что все имело смысл.
Когда он уехал, я ощутила пугающее одиночество. Казалось, вокруг была какая-то особая тишина… напряжение, как будто что-то ужасное пряталось рядом, готовое выпрыгнуть и уничтожить нас.
Это произошло ранним вечером. Дети были в постели. Кузина айи была вместе с ней, помогая ухаживать за детьми. Она была тихой, нежной девушкой, и Луиза и Алан, оба, уже полюбили ее.
Я услышала легкий стук в дверь. Я подошла, там стояла айя.
— Что-то случилось? — в тревоге воскликнула я. Она приложила палец к губам и вошла в комнату.
— Я хочу, чтобы вы пошли… к моему брату. Он должен вас видеть.
— Почему он хочет со мной встретиться?
— Он хочет поблагодарить, — она понизила голос, — за спасение Рошанары.
— В этом нет необходимости.
— Есть… большая необходимость.
Зная, как легко можно было ранить ее чувства, я сказала:
— Я завтра буду дома. Возможно, он тогда нанесет визит.
— Он не приходит. Он говорит, вы идете к нему.
— Когда?
— Сейчас.
— Дети…
— О них хорошо заботятся.
Я знала, что она оставила свою маленькую кузину смотреть за ними.
— Очень важно, — сказала она. И таинственно добавила:
— Из-за плана. — Я была очень удивлена, и она продолжала:
— Идите в бельведер. Ждите там.
Мне было очень любопытно, так как по ее манере я почувствовала крайнюю необходимость выполнить ее просьбу, и поэтому поняла, что должна быть готова к экстраординарному происшествию, в которое попаду по ее приглашению.
Я зашла взглянуть на детей. Они мирно спали, и кузина айи сидела у кровати Алана.
— Я послежу, — сказала она.
Я как можно быстрее отправилась в бельведер. Айя была уже там. Она открыла коробку и вынула оттуда синее сари, которое попросила меня надеть на себя. Это, казалось, становилось все более и более таинственным, но, помня предупреждения Фабиана и опасность, в которой мы находились, я согласилась. Она дала мне кусок материи, похожий на шаль, чтобы я обвязала его вокруг головы.
— Мы идем, — сказала она.
Мы вышли из сада, стараясь не показываться у дома, и вскоре заспешили по улице.
Я хорошо знала дорогу. Это было около базара.
Мы подошли к дому. Я замечала его раньше, поскольку перед ним росло роскошное манговое дерево. Сейчас оно было все в цвету.
— Это дом моего брата, — сказала айя.
Брат вышел, приветствуя нас. Дважды поклонился и провел нас в дом. Он раздвинул нанизанную штору и пригласил нас в комнату, которая оказалась заполненной резной деревянной мебелью.
— Салар очень счастлив, — сказал он. — Я хочу поблагодарить за Рошанару… — Он покачал головой, и в глазах его стояли слезы. — Она теперь в безопасности… с ней все в порядке. Она счастлива. Она сказала, что мисси Друзилла очень хорошая леди.
— О, в этом ничего такого нет, — сказала я ему. — Естественно, мы не могли бы допустить такое преступление. Это противозаконно.
— Салар… он хотел бы оказать услугу. Он хочет сказать, что в большом доме нехорошо. Нехорошо оставаться.
— Да, — сказала я, — везде тревожно.
— Нехорошо, — кивая, продолжал он. — Салар хотел сказать большое спасибо.
— Хорошо, вы не должны больше думать об этом. Мы любили Рошанару. Мы не могли позволить допустить то, что они от нее хотели. Естественно, мы сделали, что смогли.
Айя пояснила:
— Мой брат не понимает. Он говорит, что вы должны уехать из большого дома. Там нехорошо.
— Я знаю, — сказала я. — Мы уедем, когда сможем.
— Мой брат говорит, что лучше всего уехать за море.
— Скажите ему, что мы уедем, когда появится такая возможность.
Они поговорили между собой, Салар, качая головой, и айя, качая вместе с ним.
— Он сказал, что поможет, — сказала мне она.
— Если можно, скажите ему большое, большое спасибо и еще скажите, что я не забуду его доброту.
— Он имеет долг. Он не любит быть должником. Он любит платить.
— Я в этом уверена и ценю это. Скажите ему, что, если мне потребуется помощь, я обращусь к нему.
Когда разговор был закончен, нас вывели из дома.
Салар, по-видимому, почувствовал облегчение, так как дал мне знать о своей благодарности.
Прошло несколько дней, когда я услышала, что по всему Мератху вспыхивали поджоги и что там разразился мятеж.
Напряжение в доме усилилось. За последние недели вид Хансама стал еще важнее. Он ходил по дому с такой напыщенностью, словно был хозяином над всеми нами. Я была очень напугана тем, что он может сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
— Вы действительно думаете, что они могут восстать?
— Некоторые могут. Сикхи лояльны… пока. Я думаю, что они понимают, какие блага получают благодаря нам, и они достаточно беспокоятся о своей стране, чтобы хотеть продолжения нашего присутствия. Но этот безудержный национализм… мы не можем его остановить. То, что меня волнует — это вы и Лавиния с детьми. Я бы хотел попытаться отправить вас домой.
— Я не думаю, что это было бы легко, да?
— Очень нелегко… но пока еще возможно. Понимаете, если мы вас вызволим из Дели, куда бы вы поехали? Никто не знает, где с часу на час вспыхнет восстание. Мы можем отправить вас в беду… в то время как здесь, в Дели… мы, по крайней мере, хорошо представляем и знаем ситуацию.
— Должны быть более важные, чем мы, проблемы для беспокойства.
— Это не так, — сказал он. — Я молился бы Богу, чтобы вы никогда не приезжали сюда. Я хотел бы сам остаться здесь. Я хотел бы следить за всем… здесь. Но я не могу. Друзилла, вы должны будете позаботиться о себе и Лавинии.
— Вы говорили с Лавинией?
— Я пытался, однако не производит впечатления, что она понимает. Она просто не видит опасности. Я не могу оставлять вас здесь с Хансамом, Мне хотелось бы от него освободиться. Я уверен, что он ответственен за ту вспышку тхаггери. Понимаете, он рассматривал ее как жест пренебрежения нашими законами… против нас. Он противостоит законам, потому что мы их ввели. Но кто-то отомстил ему, потому что убийство юного Ашрафа было местью семьи одной из жертв. Теперь он может заподозрить, что мы вовлечены в заговор тайного похищения Рошанары. Я хочу, чтобы вы готовы были уехать сразу же при первом предупреждении.
— Я буду готова.
— Я не могу предупреждать много раз. Я хотел бы остаться в Дели, но должен вечером уехать.
— Не беспокойтесь о нас. Я буду готова.
— Дети…
— Это я устрою. Я скажу им, что это новая игра. С ними договориться будет нетрудно.
— Я уверен, что вы справитесь. Иногда я благодарю Бога за то, что вы здесь, а иногда проклинаю себя, что привез вас сюда.
Я улыбнулась ему.
— Пожалуйста, не делайте этого, — попросила я. — Это было так… интересно.
Мгновение он серьезно смотрел на меня, а затем вдруг обнял и крепко прижал к себе.
Тогда я почувствовала, что все имело смысл.
Когда он уехал, я ощутила пугающее одиночество. Казалось, вокруг была какая-то особая тишина… напряжение, как будто что-то ужасное пряталось рядом, готовое выпрыгнуть и уничтожить нас.
Это произошло ранним вечером. Дети были в постели. Кузина айи была вместе с ней, помогая ухаживать за детьми. Она была тихой, нежной девушкой, и Луиза и Алан, оба, уже полюбили ее.
Я услышала легкий стук в дверь. Я подошла, там стояла айя.
— Что-то случилось? — в тревоге воскликнула я. Она приложила палец к губам и вошла в комнату.
— Я хочу, чтобы вы пошли… к моему брату. Он должен вас видеть.
— Почему он хочет со мной встретиться?
— Он хочет поблагодарить, — она понизила голос, — за спасение Рошанары.
— В этом нет необходимости.
— Есть… большая необходимость.
Зная, как легко можно было ранить ее чувства, я сказала:
— Я завтра буду дома. Возможно, он тогда нанесет визит.
— Он не приходит. Он говорит, вы идете к нему.
— Когда?
— Сейчас.
— Дети…
— О них хорошо заботятся.
Я знала, что она оставила свою маленькую кузину смотреть за ними.
— Очень важно, — сказала она. И таинственно добавила:
— Из-за плана. — Я была очень удивлена, и она продолжала:
— Идите в бельведер. Ждите там.
Мне было очень любопытно, так как по ее манере я почувствовала крайнюю необходимость выполнить ее просьбу, и поэтому поняла, что должна быть готова к экстраординарному происшествию, в которое попаду по ее приглашению.
Я зашла взглянуть на детей. Они мирно спали, и кузина айи сидела у кровати Алана.
— Я послежу, — сказала она.
Я как можно быстрее отправилась в бельведер. Айя была уже там. Она открыла коробку и вынула оттуда синее сари, которое попросила меня надеть на себя. Это, казалось, становилось все более и более таинственным, но, помня предупреждения Фабиана и опасность, в которой мы находились, я согласилась. Она дала мне кусок материи, похожий на шаль, чтобы я обвязала его вокруг головы.
— Мы идем, — сказала она.
Мы вышли из сада, стараясь не показываться у дома, и вскоре заспешили по улице.
Я хорошо знала дорогу. Это было около базара.
Мы подошли к дому. Я замечала его раньше, поскольку перед ним росло роскошное манговое дерево. Сейчас оно было все в цвету.
— Это дом моего брата, — сказала айя.
Брат вышел, приветствуя нас. Дважды поклонился и провел нас в дом. Он раздвинул нанизанную штору и пригласил нас в комнату, которая оказалась заполненной резной деревянной мебелью.
— Салар очень счастлив, — сказал он. — Я хочу поблагодарить за Рошанару… — Он покачал головой, и в глазах его стояли слезы. — Она теперь в безопасности… с ней все в порядке. Она счастлива. Она сказала, что мисси Друзилла очень хорошая леди.
— О, в этом ничего такого нет, — сказала я ему. — Естественно, мы не могли бы допустить такое преступление. Это противозаконно.
— Салар… он хотел бы оказать услугу. Он хочет сказать, что в большом доме нехорошо. Нехорошо оставаться.
— Да, — сказала я, — везде тревожно.
— Нехорошо, — кивая, продолжал он. — Салар хотел сказать большое спасибо.
— Хорошо, вы не должны больше думать об этом. Мы любили Рошанару. Мы не могли позволить допустить то, что они от нее хотели. Естественно, мы сделали, что смогли.
Айя пояснила:
— Мой брат не понимает. Он говорит, что вы должны уехать из большого дома. Там нехорошо.
— Я знаю, — сказала я. — Мы уедем, когда сможем.
— Мой брат говорит, что лучше всего уехать за море.
— Скажите ему, что мы уедем, когда появится такая возможность.
Они поговорили между собой, Салар, качая головой, и айя, качая вместе с ним.
— Он сказал, что поможет, — сказала мне она.
— Если можно, скажите ему большое, большое спасибо и еще скажите, что я не забуду его доброту.
— Он имеет долг. Он не любит быть должником. Он любит платить.
— Я в этом уверена и ценю это. Скажите ему, что, если мне потребуется помощь, я обращусь к нему.
Когда разговор был закончен, нас вывели из дома.
Салар, по-видимому, почувствовал облегчение, так как дал мне знать о своей благодарности.
Прошло несколько дней, когда я услышала, что по всему Мератху вспыхивали поджоги и что там разразился мятеж.
Напряжение в доме усилилось. За последние недели вид Хансама стал еще важнее. Он ходил по дому с такой напыщенностью, словно был хозяином над всеми нами. Я была очень напугана тем, что он может сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115