Анна вела себя безрассудно, принимая ухаживания влюбленных в нее мужчин, много танцевала и смеялась. Она стала еще более остроумной и была настолько взбалмошной, что это казалось кое-кому довольно странным, хоть и окрашивало ее красоту в необычные тона. Казалось, главное для нее – привлечь на свою сторону всех, кого возможно. Она чувствовала себя в безопасности только тогда, когда была окружена большим количеством людей. Кроме Мэдж Шелтон, с ней рядом всегда находились две другие ее подруги, Маргарита Ли и ее сестра Мария Уайатт, которым очень доверяла. Ее родная сестра Мария часто приходила к ней, и Анне было приятно видеть ее беззаботность и довольство. Мария любила Стэффорда, за которого вышла замуж, и Анна восхищалась этой любовью. Она чувствовала себя в безопасности с этими людьми. Даже Марк Смитон, которого она сделала своим главным музыкантом, мог свободно выражать свое восхищение ею. Более того, Анна поощряла это.
Были люди, которые наблюдали за ней с осуждением. Испанский посол, встречаясь глазами с главным викарием короля, понимал, о чем думает Кромвель, какие мысли наполняют его некрасивую, даже безобразную, бритую голову. Джейн Рочфорд теперь открыто выражала свое недовольство Анной, не боясь вызвать гнев своего мужа.
Что же касается Джорджа, он как бы заразился безрассудством Анны. Он перестал предупреждать сестру и вел себя как человек, который понял, что от беды не убежишь, а потому лучше повернуться к ней лицом.
Было очень приятно сидеть с Джорджем и Марией, с Маргаритой Ли и Марией и Томасом Уайаттами и вспоминать о днях детства, когда они были вместе, когда жизнь еще не разбросала их в разные стороны.
– Помните, – говорила Анна, – как мы играли все вместе в Норфолке и в Кенте, как думали о будущем, о том, что станет с нами, когда мы вырастем.
– Честолюбие, – сказал Джордж, – как луна. Кажется, цель так близка, что вот-вот ее схватишь. Но чем ближе ты к ней подходишь благодаря знаниям, которые приобретаешь, тем лучше понимаешь, что честолюбивые мечты практически неосуществимы. Честолюбие – это очень плохая черта характера.
– Ты говорил, что станешь великим поэтом, – вспомнила Анна. – Уайатт тоже мечтал об этом.
– Он, по крайней мере, достиг того, чего хотел, – сказал Джордж.
– И что это мне дало? – заметил Уайатт, глядя на Анну.
– Мы слишком многого хотели, – стала объяснять Анна, – мы все, кроме Маргариты, моей сестры Марии и твоей. Они самые счастливые из нас.
И они посмотрели на этих трех женщин. Маргарита была счастлива в браке с сэром Генри Ли; Мария Уайатт замуж не вышла, но была довольна жизнью; у Марии Болейн когда-то было много любовников, с которыми она встречалась не из-за выгоды, а ради удовольствия. Все эти три женщины искали счастья и нашли его. Трое же других, присутствовавших при разговоре, стремились к власти. В какой-то степени они ее добились. Уайатт, мечтавший стать хорошим поэтом, получал удовольствие от того, что писал стихи, но никогда не был ими доволен, а потому не испытывал полноценного счастья. Анна хотела стать королевой и добилась своего. Но власть ее становилась все слабее и слабее, она чувствовала, что стоит на пороге катастрофы. Она теперь заглядывала людям в глаза, стараясь прочесть их мысли. Джордж достиг известности благодаря своей сестре. Все эти люди, которые в детстве играли вместе, обычные и очень способные дети, добились успеха. Но те, кому предрекали прекрасное будущее, хотели слишком многого. И хотя они кое-чего и добились, теперь их ждало падение.
Анна сказала:
– В отличие от них мы избрали неправильный путь. Никто ей не ответил, потому что обсуждать этот вопрос было неблагоразумно.
Мария принялась успокаивать сестру.
– Король! Я его прекрасно знаю! Почти так же хорошо, как ты, Анна. – Мария улыбнулась, вспомнив прошлое. – Он очень непостоянный. Никто не может стоять на пути его желаний. Но если женщина нравится ему, ей нечего опасаться.
Да, но Мария была лишь его любовницей, а Анна – жена. Прошла зима. Наступила весна. Анна танцевала и пела. Казалось, ее ничто не волнует на этом свете. Она гуляла по парку в Гринвиче, смотрела на лодки, плывшие по реке, сидела под деревьями. Иногда она играла с собаками, весело смеялась, наблюдая за ними, но на сердце у нее было тяжело. Часто ее смех сменялся плачем. Настроение у нее было опасным – ведь она говорила все, что хотела, и поступала, как хотела. Она была открыта для врагов, которые могли воспользоваться этим в любую минуту. Анна приглашала к себе Смитона и просила его поиграть что-нибудь веселое, чтобы она могла танцевать под эту музыку. Она не хотела слушать грустную музыку. Огромные глаза музыканта с любовью смотрели на нее, а его длинные пальцы издавали успокаивавшую ее музыку.
В награду за удовольствие она подарила ему великолепное кольцо. Она сказала, что он очень талантлив и должен быть вознагражден за это. Она думала, он может продать это кольцо и купить себе на вырученные деньги хорошую одежду – ведь он так беден. Но в глубине души она понимала, что он никогда не продаст это кольцо, потому что она носила его на своем пальце. Анне льстило, что этот бедный музыкант так глубоко и безнадежно влюблен в нее. Ну и пусть король ей изменяет. Есть люди, которые ее любят.
– Давайте устроим маскарад, – вдруг предложила она. – Поставим смешную и остроумную пьесу. Томас и Джордж, придвиньтесь друг к другу. Как приятно видеть вас вместе! Марк, сыграйте что-нибудь веселое, а я буду петь и танцевать. Давайте веселиться. Мне надоело грустить.
Кромвель на несколько дней оставил двор, сославшись на болезнь. Он хотел побыть один, хотел подумать, что нужно предпринять, какой сделать следующий ход. Действовать следует осторожно.
Он не был гением. Все, чего он добивался, доставалось ему большим трудом. Политика была для него болотом. Он ставил одну ногу, выжидал, когда она будет стоять твердо, и лишь тогда поднимал другую. Он прекрасно понимал, что сейчас переживает острейший кризис в своей карьере. Его повелитель командовал, а он подчинялся, хотя эти команды не отличались точностью. Генрих считал себя совестливым человеком, а потому не осмеливался выражать свои самые гнусные мысли. Верный слуга должен был понять короля без слов. Убийство – очень опасное дело, а потому Кромвель должен был выбрать, что хорошо не для короля или для страны, а для него. На крепких широких плечах Кромвеля сидела очень толковая голова, и он не хотел ее потерять. Чем выше он поднимался, тем круче становилась его дорога и тем легче он мог свалиться вниз. Один неловкий шаг, и он покатится в темную пропасть, где его ожидают дыба и топор палача.
Что касается императора Карла, то он считал, что теперь, когда умерла Катарина, можно попытаться установить дружеские отношения с Генрихом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Были люди, которые наблюдали за ней с осуждением. Испанский посол, встречаясь глазами с главным викарием короля, понимал, о чем думает Кромвель, какие мысли наполняют его некрасивую, даже безобразную, бритую голову. Джейн Рочфорд теперь открыто выражала свое недовольство Анной, не боясь вызвать гнев своего мужа.
Что же касается Джорджа, он как бы заразился безрассудством Анны. Он перестал предупреждать сестру и вел себя как человек, который понял, что от беды не убежишь, а потому лучше повернуться к ней лицом.
Было очень приятно сидеть с Джорджем и Марией, с Маргаритой Ли и Марией и Томасом Уайаттами и вспоминать о днях детства, когда они были вместе, когда жизнь еще не разбросала их в разные стороны.
– Помните, – говорила Анна, – как мы играли все вместе в Норфолке и в Кенте, как думали о будущем, о том, что станет с нами, когда мы вырастем.
– Честолюбие, – сказал Джордж, – как луна. Кажется, цель так близка, что вот-вот ее схватишь. Но чем ближе ты к ней подходишь благодаря знаниям, которые приобретаешь, тем лучше понимаешь, что честолюбивые мечты практически неосуществимы. Честолюбие – это очень плохая черта характера.
– Ты говорил, что станешь великим поэтом, – вспомнила Анна. – Уайатт тоже мечтал об этом.
– Он, по крайней мере, достиг того, чего хотел, – сказал Джордж.
– И что это мне дало? – заметил Уайатт, глядя на Анну.
– Мы слишком многого хотели, – стала объяснять Анна, – мы все, кроме Маргариты, моей сестры Марии и твоей. Они самые счастливые из нас.
И они посмотрели на этих трех женщин. Маргарита была счастлива в браке с сэром Генри Ли; Мария Уайатт замуж не вышла, но была довольна жизнью; у Марии Болейн когда-то было много любовников, с которыми она встречалась не из-за выгоды, а ради удовольствия. Все эти три женщины искали счастья и нашли его. Трое же других, присутствовавших при разговоре, стремились к власти. В какой-то степени они ее добились. Уайатт, мечтавший стать хорошим поэтом, получал удовольствие от того, что писал стихи, но никогда не был ими доволен, а потому не испытывал полноценного счастья. Анна хотела стать королевой и добилась своего. Но власть ее становилась все слабее и слабее, она чувствовала, что стоит на пороге катастрофы. Она теперь заглядывала людям в глаза, стараясь прочесть их мысли. Джордж достиг известности благодаря своей сестре. Все эти люди, которые в детстве играли вместе, обычные и очень способные дети, добились успеха. Но те, кому предрекали прекрасное будущее, хотели слишком многого. И хотя они кое-чего и добились, теперь их ждало падение.
Анна сказала:
– В отличие от них мы избрали неправильный путь. Никто ей не ответил, потому что обсуждать этот вопрос было неблагоразумно.
Мария принялась успокаивать сестру.
– Король! Я его прекрасно знаю! Почти так же хорошо, как ты, Анна. – Мария улыбнулась, вспомнив прошлое. – Он очень непостоянный. Никто не может стоять на пути его желаний. Но если женщина нравится ему, ей нечего опасаться.
Да, но Мария была лишь его любовницей, а Анна – жена. Прошла зима. Наступила весна. Анна танцевала и пела. Казалось, ее ничто не волнует на этом свете. Она гуляла по парку в Гринвиче, смотрела на лодки, плывшие по реке, сидела под деревьями. Иногда она играла с собаками, весело смеялась, наблюдая за ними, но на сердце у нее было тяжело. Часто ее смех сменялся плачем. Настроение у нее было опасным – ведь она говорила все, что хотела, и поступала, как хотела. Она была открыта для врагов, которые могли воспользоваться этим в любую минуту. Анна приглашала к себе Смитона и просила его поиграть что-нибудь веселое, чтобы она могла танцевать под эту музыку. Она не хотела слушать грустную музыку. Огромные глаза музыканта с любовью смотрели на нее, а его длинные пальцы издавали успокаивавшую ее музыку.
В награду за удовольствие она подарила ему великолепное кольцо. Она сказала, что он очень талантлив и должен быть вознагражден за это. Она думала, он может продать это кольцо и купить себе на вырученные деньги хорошую одежду – ведь он так беден. Но в глубине души она понимала, что он никогда не продаст это кольцо, потому что она носила его на своем пальце. Анне льстило, что этот бедный музыкант так глубоко и безнадежно влюблен в нее. Ну и пусть король ей изменяет. Есть люди, которые ее любят.
– Давайте устроим маскарад, – вдруг предложила она. – Поставим смешную и остроумную пьесу. Томас и Джордж, придвиньтесь друг к другу. Как приятно видеть вас вместе! Марк, сыграйте что-нибудь веселое, а я буду петь и танцевать. Давайте веселиться. Мне надоело грустить.
Кромвель на несколько дней оставил двор, сославшись на болезнь. Он хотел побыть один, хотел подумать, что нужно предпринять, какой сделать следующий ход. Действовать следует осторожно.
Он не был гением. Все, чего он добивался, доставалось ему большим трудом. Политика была для него болотом. Он ставил одну ногу, выжидал, когда она будет стоять твердо, и лишь тогда поднимал другую. Он прекрасно понимал, что сейчас переживает острейший кризис в своей карьере. Его повелитель командовал, а он подчинялся, хотя эти команды не отличались точностью. Генрих считал себя совестливым человеком, а потому не осмеливался выражать свои самые гнусные мысли. Верный слуга должен был понять короля без слов. Убийство – очень опасное дело, а потому Кромвель должен был выбрать, что хорошо не для короля или для страны, а для него. На крепких широких плечах Кромвеля сидела очень толковая голова, и он не хотел ее потерять. Чем выше он поднимался, тем круче становилась его дорога и тем легче он мог свалиться вниз. Один неловкий шаг, и он покатится в темную пропасть, где его ожидают дыба и топор палача.
Что касается императора Карла, то он считал, что теперь, когда умерла Катарина, можно попытаться установить дружеские отношения с Генрихом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152