Он волновался так, как волнуется юноша, женящийся в первый раз. Анне скоро исполнится двадцать четыре года, и пятидесятилетнему мужчине это казалось так мало. Она плохо говорила по-английски, а он по-немецки. Это придаст пикантности их отношениям. Такой умелый любовник, как он, не нуждается в словах, чтобы получить от женщины то, чего он хочет. Предвкушая то, что случится между ними в постели, он расхохотался. Никогда еще, с момента его женитьбы на Анне, король не был в таком хорошем настроении.
Прибыв в сопровождении двух своих слуг в Рочестер, он направился в комнаты Анны. У двери в ужасе остановился. Женщина, которая сделала ему реверанс, совсем не была похожа на невесту, воображаемую им. Это было то же самое лицо, что и на миниатюре, но в то же время совсем другое. Лоб ее был высоким и широким, глаза темными, ресницы густыми, брови темными и четко очерченными. Ее черные волосы были расчесаны на прямой пробор и мягко спускались по обе стороны ее лица. Платье показалось ужасным. Высокий твердый воротник напоминал воротник мужского камзола. По фламандской моде платье было великолепно, но англичане следовали французской моде, с тех пор как Анна Болейн ввела ее при дворе. Генрих в замешательстве остановился. На миниатюре лицо окрашено нежными красками и напоминает лепесток розы. В действительности кожа Анны была темной и обезображенной рябинками. Она показалась Генриху довольно страшной. Он не подумал, что его внешность могла произвести на девушку точно такое же впечатление. Он был так разгневан, что не мог произнести ни слова.
Первая мысль, которая пришла ему в голову, освободиться от нее как можно скорее. Его задумка «взлелеять любовь», как он выразился, говоря с Кромвелем, провалилась. Он был слишком расстроен и не подарил ей соболей. Он не мог своими руками преподнести ей этот подарок! Его обуял гнев. Женясь по выгоде, он не может получить в жены красивую женщину. Да, ее звали Анной, и он невольно думал о другой Анне. Он представлял ее похожей на Анну Болейн, но мягкой, как Джейн Сеймур. И вот он стоит перед существом, акцент которого режет ему слух, а лицо и фигура вызывают отвращение. Его обманули. Его обманул Гольбейн! Его обманул Кромвель! Конечно, Кромвель! Он заскрежетал зубами, вспомнив это имя. Да, это Кромвель во всем виноват. Это он привез Анну Кливес.
– Кому теперь можно верить! – воскликнул король. – Я не вижу никакого сходства с миниатюрой и с рассказами. Я возмущен, что ее описывали в таких красках! Мне она не нравится!
Но на людях он был довольно любезен с Анной, поэтому его окружение, для которого этот праздник казался украшением их скучной жизни, не догадывалось, что король неудовлетворен. Анна в своих парчовых одеждах, украшенных драгоценностями, казалась им довольно красивой, и они не знали, что наедине король ругал Кромвеля, сравнивая свою невесту с фламандской кобылой, и что его беспокоила совесть по поводу помолвки этой леди с герцогом Лотарингским, в результате чего ее женитьба с королем будет считаться незаконной.
Бедную Анну специально держали в Дартфорде, пока король пытался найти какой-нибудь предлог, чтобы прервать церемонии по случаю брака. Она была расстроена. Король явно дал понять, что она ему не нравится. Она видела, как его огромное красное лицо багровеет, как его маленькие глазки почти исчезают за складками щек, и чувствовала его неприязнь. Сама она тоже была разочарована. Ей столько рассказывали о самом красивом принце христианского мира. В действительности же он оказался рыхлым, толстым человеком с белыми, унизанными кольцами полными руками, в одежду которого можно было бы обернуть сразу двух людей и еще осталось бы место. По лицу его видно, что он чем-то болен. Нога его была обмотана бинтами, и это бросалось в глаза. У него были самые злые губы и жестокие глаза, которые ей когда-либо приходилось видеть. Она сидела в Дартфорде и ждала, вспоминая истории, которые рассказывали об этом человеке. Как встретила свою смерть Катарина? Как она страдала перед смертью? Весь мир знал о трагической судьбе Анны Болейн. А бедная Джейн Сеймур? Неужели это правда, что, родив королю сына, она оказалась настолько заброшенной, что умерла?
Она думала о длинном и утомительном путешествии из Дюссельдорфа в Кале и о канале, который ей нужно было пересечь, чтобы приехать в свой новый дом. Она думала о поездке в Рочестер. До того времени она была относительно счастлива. Потом увидела его. И увидев его, поняла, что многое, о чем рассказывали, правда – он действительно плохо относился к своим женам. А теперь его женой должна стать она. Но, может быть, этого не случится? Увидев по выражению его лица, что она ему не понравилась, она могла догадаться о причине задержки с женитьбой. Она не знала, что лучше: чтобы он женился на ней или чтобы она пережила унижение и была возвращена домой потому, что не понравилась ему.
А тем временем Генрих пребывал в таком бешенстве, что большинство людей, встречавшихся с ним, не знали, останутся ли они живыми после этих встреч. Существует ли документ о помолвке? Он был уверен, что существует. Должен ли он подвергать Англию опасности, произведя на свет еще одного незаконнорожденного ребенка? Его совесть, его беспокойная совесть не позволит ему засовывать голову в петлю, не будучи уверенным, что договора не существует.
Кромвель должен был заставить его действовать разумно, Кромвель, которому воздастся должное за его мучения.
– Ваше Величество, император находится на празднованиях в Париже. Если вы не женитесь на этой женщине, вы толкнете герцога Кливеса на союз с Карлом и Франциском. Мы останемся в одиночестве.
Кромвель был красноречив и убедителен – ведь он защищал себя. Если эта женитьба провалится, провалятся все планы Кромвеля. Он прекрасно знал, что голова его не очень прочно сидит на плечах и что король с удовольствием найдет повод для того, чтобы снести ее. Но Генрих понимал, что Кромвель рассуждает разумно. И если Генрих больше всего боялся гражданской войны, то на втором месте по опасности он считал дружбу между Карлом и Франциском. А дружба эта существовала. Поэтому он не осмеливался отказаться от женитьбы на Анне Кливес.
– Если бы я знал все это заранее, она не приехала бы сюда, – заявил он, грозно смотря на Кромвеля, как будто бы это Кромвель устраивал встречи между Карлом и Франциском. В голосе Генриха зазвучали слезливые нотки. – Но как теперь выпутаться! Мне остается только надеть на себя ярмо и жениться на этой… – Щеки его раздулись от ненависти, глаза налились кровью. – Что делать? Придется жениться на этой фламандской кобыле!
Началась церемония бракосочетания. Мужчины и женщины были одеты в великолепные платья, баржи и лодки украшены парчой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Прибыв в сопровождении двух своих слуг в Рочестер, он направился в комнаты Анны. У двери в ужасе остановился. Женщина, которая сделала ему реверанс, совсем не была похожа на невесту, воображаемую им. Это было то же самое лицо, что и на миниатюре, но в то же время совсем другое. Лоб ее был высоким и широким, глаза темными, ресницы густыми, брови темными и четко очерченными. Ее черные волосы были расчесаны на прямой пробор и мягко спускались по обе стороны ее лица. Платье показалось ужасным. Высокий твердый воротник напоминал воротник мужского камзола. По фламандской моде платье было великолепно, но англичане следовали французской моде, с тех пор как Анна Болейн ввела ее при дворе. Генрих в замешательстве остановился. На миниатюре лицо окрашено нежными красками и напоминает лепесток розы. В действительности кожа Анны была темной и обезображенной рябинками. Она показалась Генриху довольно страшной. Он не подумал, что его внешность могла произвести на девушку точно такое же впечатление. Он был так разгневан, что не мог произнести ни слова.
Первая мысль, которая пришла ему в голову, освободиться от нее как можно скорее. Его задумка «взлелеять любовь», как он выразился, говоря с Кромвелем, провалилась. Он был слишком расстроен и не подарил ей соболей. Он не мог своими руками преподнести ей этот подарок! Его обуял гнев. Женясь по выгоде, он не может получить в жены красивую женщину. Да, ее звали Анной, и он невольно думал о другой Анне. Он представлял ее похожей на Анну Болейн, но мягкой, как Джейн Сеймур. И вот он стоит перед существом, акцент которого режет ему слух, а лицо и фигура вызывают отвращение. Его обманули. Его обманул Гольбейн! Его обманул Кромвель! Конечно, Кромвель! Он заскрежетал зубами, вспомнив это имя. Да, это Кромвель во всем виноват. Это он привез Анну Кливес.
– Кому теперь можно верить! – воскликнул король. – Я не вижу никакого сходства с миниатюрой и с рассказами. Я возмущен, что ее описывали в таких красках! Мне она не нравится!
Но на людях он был довольно любезен с Анной, поэтому его окружение, для которого этот праздник казался украшением их скучной жизни, не догадывалось, что король неудовлетворен. Анна в своих парчовых одеждах, украшенных драгоценностями, казалась им довольно красивой, и они не знали, что наедине король ругал Кромвеля, сравнивая свою невесту с фламандской кобылой, и что его беспокоила совесть по поводу помолвки этой леди с герцогом Лотарингским, в результате чего ее женитьба с королем будет считаться незаконной.
Бедную Анну специально держали в Дартфорде, пока король пытался найти какой-нибудь предлог, чтобы прервать церемонии по случаю брака. Она была расстроена. Король явно дал понять, что она ему не нравится. Она видела, как его огромное красное лицо багровеет, как его маленькие глазки почти исчезают за складками щек, и чувствовала его неприязнь. Сама она тоже была разочарована. Ей столько рассказывали о самом красивом принце христианского мира. В действительности же он оказался рыхлым, толстым человеком с белыми, унизанными кольцами полными руками, в одежду которого можно было бы обернуть сразу двух людей и еще осталось бы место. По лицу его видно, что он чем-то болен. Нога его была обмотана бинтами, и это бросалось в глаза. У него были самые злые губы и жестокие глаза, которые ей когда-либо приходилось видеть. Она сидела в Дартфорде и ждала, вспоминая истории, которые рассказывали об этом человеке. Как встретила свою смерть Катарина? Как она страдала перед смертью? Весь мир знал о трагической судьбе Анны Болейн. А бедная Джейн Сеймур? Неужели это правда, что, родив королю сына, она оказалась настолько заброшенной, что умерла?
Она думала о длинном и утомительном путешествии из Дюссельдорфа в Кале и о канале, который ей нужно было пересечь, чтобы приехать в свой новый дом. Она думала о поездке в Рочестер. До того времени она была относительно счастлива. Потом увидела его. И увидев его, поняла, что многое, о чем рассказывали, правда – он действительно плохо относился к своим женам. А теперь его женой должна стать она. Но, может быть, этого не случится? Увидев по выражению его лица, что она ему не понравилась, она могла догадаться о причине задержки с женитьбой. Она не знала, что лучше: чтобы он женился на ней или чтобы она пережила унижение и была возвращена домой потому, что не понравилась ему.
А тем временем Генрих пребывал в таком бешенстве, что большинство людей, встречавшихся с ним, не знали, останутся ли они живыми после этих встреч. Существует ли документ о помолвке? Он был уверен, что существует. Должен ли он подвергать Англию опасности, произведя на свет еще одного незаконнорожденного ребенка? Его совесть, его беспокойная совесть не позволит ему засовывать голову в петлю, не будучи уверенным, что договора не существует.
Кромвель должен был заставить его действовать разумно, Кромвель, которому воздастся должное за его мучения.
– Ваше Величество, император находится на празднованиях в Париже. Если вы не женитесь на этой женщине, вы толкнете герцога Кливеса на союз с Карлом и Франциском. Мы останемся в одиночестве.
Кромвель был красноречив и убедителен – ведь он защищал себя. Если эта женитьба провалится, провалятся все планы Кромвеля. Он прекрасно знал, что голова его не очень прочно сидит на плечах и что король с удовольствием найдет повод для того, чтобы снести ее. Но Генрих понимал, что Кромвель рассуждает разумно. И если Генрих больше всего боялся гражданской войны, то на втором месте по опасности он считал дружбу между Карлом и Франциском. А дружба эта существовала. Поэтому он не осмеливался отказаться от женитьбы на Анне Кливес.
– Если бы я знал все это заранее, она не приехала бы сюда, – заявил он, грозно смотря на Кромвеля, как будто бы это Кромвель устраивал встречи между Карлом и Франциском. В голосе Генриха зазвучали слезливые нотки. – Но как теперь выпутаться! Мне остается только надеть на себя ярмо и жениться на этой… – Щеки его раздулись от ненависти, глаза налились кровью. – Что делать? Придется жениться на этой фламандской кобыле!
Началась церемония бракосочетания. Мужчины и женщины были одеты в великолепные платья, баржи и лодки украшены парчой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152