Совершенно недостойных вещах.
Катерина схватилась руками за занавески, и ей показалось, что она теряет сознание. Она подумала, что должна была все рассказать ему раньше. И он бы не женился на ней. Тогда она могла бы выйти замуж за Томаса. Что теперь будет с ней? Что будет? – размышляла она в страхе.
– О чем это ты? О чем ты говоришь?
– Этот глупый священник, бесспорно, маньяк, говорил о безнравственном поведении Ее Величества, когда она жила в Ламберте у вдовствующей герцогини, ее бабушки.
Король так посмотрел на Риотесли, что этот честолюбивый молодой человек вздрогнул. А король подумал, что если Катерина, до того как он ее встретил, была развязной девчонкой, он готов простить ее. Он не хочет, чтобы его райская жизнь была нарушена. Она очаровательна. Характер у нее спокойный, он счастлив с ней, она прекрасный друг и замечательная любовница. Она его пятая жена. А его четвертый брак научил его не принимать поспешных решений. Он хотел, чтобы Катерина была такой, какой он ее представлял себе. И он накажет тех, кто попытается развеять его иллюзии!
– Послушай, – сказал он сурово. – Я думал, вы не осмелитесь беспокоить меня по поводу глупых россказней пьяного священника. Ты сказал, что священник только повторил то, что слышал от кого-то. Вы правильно сделали, что арестовали его. А теперь освободите его и строго предупредите. Расскажите ему, что делают с людьми, которые выступают против короля. А те, кто выступает против королевы, выступает против короля! Языки отрезали и за меньшие преступления. Скажи это ему, Риотесли. А того, кто рассказал такие ужасные вещи священнику, посадить под арест до моих дальнейших распоряжений.
Риотесли был рад, что легко отделался.
А Катерина, дрожа всем телом, думала, что следует поговорить с бабушкой и все объяснить королю.
Она почти ожидала, что король немедленно прикажет ее арестовать, что ее отвезут в Тауэр и заставят, как и кузину, положить голову на плаху. Она была в истерике, когда прибежала к королю. Она дрожала от страха. Она импульсивно обняла его за шею и поцеловала.
Он крепко прижал ее к себе. Он все еще мог сомневаться в ней, но не хотел из-за этого терять свое счастье. Клянусь Богом, думал он, если кто-нибудь скажет что-то плохое о моей королеве, он заплатит за это!
– Что, дорогая? – спросил он, повернув ее голову к себе и желая прочесть по ее лицу то, что ему хотелось. Такая невинность! Те, кто выступает против нее, заслуживают, чтобы головы их были выставлены на Лондонском мосту! И это следует сделать! Она чиста и невинна, как уверяли его лорд Уильям и ее бабушка. Ему повезло, хоть он сам король, что он получил такой бриллиант женственности.
Счастливый медовый месяц продолжался.
Вдовствующая герцогиня заперлась в комнате с королевой.
– Должна сказать вам, – говорила ей Катерина, – что я очень испугалась. Я слышала каждое слово. И я так дрожала, что едва осмелилась пойти к королю, когда этот отвратительный человек ушел!
– И что сказал тебе король?
– Он ничего не сказал.
– Будь уверена, он решил не обращать на это внимание.
– Я чувствую себя так ужасно. Я хотела бы все рассказать ему. Понимаете, ведь с Дерхэмом все было так, как будто бы мы были женаты.
– Тише! Молчи об этом. Я старая и опытная женщина, а ты молодая и глупая. Прислушайся к моему совету.
– Я сделаю, как вы считаете нужным. Конечно, сделаю. Ведь я послушала вас и ничего не рассказала королю до свадьбы.
– Да, – согласилась герцогиня, а потом шепотом сообщила ей на ухо: – Я видела Дерхэма.
– Дерхэма!
– Да, Дерхэма. Он такой очаровательный юноша. Я просто не могла больше на него сердиться. Он все еще предан тебе и открыто заявляет об этом. И он попросил меня об одной вещи. Я советую тебе не отказывать ему в этом. Он сказал, что должен увидеться с тобой. Он слишком любит тебя, чтобы навредить.
– А о чем он просит?
– Он хочет получить место при дворе!
– О нет!
– Конечно, да. И я считаю, что было бы неразумно отказывать ему в этом. Почему ты так испугалась? Запомни, ты королева.
Катерина сказала ей, медленно произнося слова:
– При дворе служат Джейн Балмер и Катарина Тилни, а также Маргарита Мортон. Я должна в таком случае отослать их.
– Отослать? О чем ты говоришь. Ты забыла, что все эти люди были в Ламберте и видели своими глазами, как ты крутила любовь с Дерхэмом!
– Но лучше бы их здесь не было. Они ведут себя дерзко, словно уверены, что я не осмелюсь их прогнать.
Она не сказала герцогине, что Мэнокс тоже просил ее устроить его при дворе. Не стоило еще больше расстраивать герцогиню, сообщив ей, что Мэнокс, теперь один из музыкантов двора, был когда-то любовником Катерины.
– А теперь послушай меня, – сказала герцогиня. – Дерхэм должен получить место при дворе. Ты не можешь отказать ему.
– Думаю, вы правы, – устало согласилась Катерина. Итак, Дерхэм появился при дворе.
Восхищение короля своей королевой не прошло со временем. Шли месяцы. Они уехали из Ампхилла в Mop-Парк, где чувствовали себя еще уединенней. Генрих возмущался, когда министры нарушали окружавшую его тишину. Он приказал, чтобы никто его не беспокоил. Все вопросы должны решаться письменно. Он был счастлив, греясь на огне юности Катерины. Он любил ее до безумия, ласкал при людях, заявляя, что наконец-то нашел счастье в семейной жизни. Он считал, что это ему награда за праведную жизнь и набожность. И еще он просил Бога об одной милости: он хотел детей. До сих пор это не получалось. Но он не больно расстраивался. Ведь сама Катерина – это то, что нужно настоящему мужчине.
Она была добрейшим существом и никого не могла обидеть. Она не хотела слушать о казнях, которые проходили ежедневно. Она затыкала уши своими маленькими пухленькими пальчиками, а он ласкал ее и шептал:
– Успокойся, дорогая. Не хочешь же ты, чтобы я награждал этих предателей?
– Я знаю, – отвечала она ему, – что с предателями нужно расправляться сурово. Они должны умереть. Но пусть они умрут от топора или веревки, а не такой длительной и мучительной смертью.
И он, забыв о том, как ругал и запугивал Джейн Сеймур, запрещая ей вмешиваться в государственные дела, не мог почти ни в чем отказать своей маленькой королеве.
Те католики, кто надеялся, что пришло время для воссоединения с Римом, начали преследовать людей, которые были в свое время на стороне Кромвеля. Их отправили в Тауэр, и Уайатта в том числе. Как всегда полный отваги, он осмелился выступить в свою защиту, и Катерина вызвала гнев своего дяди Норфолка, прося о снисходительности к Уайатту. Она отправила теплую одежду и продукты старой графине Солсбери, которая все еще содержалась в Тауэре.
Король был недоволен ею.
– Такого делать нельзя, душа моя. Нельзя.
– Ты хочешь, чтобы я позволила этой старой женщине умереть с голоду?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Катерина схватилась руками за занавески, и ей показалось, что она теряет сознание. Она подумала, что должна была все рассказать ему раньше. И он бы не женился на ней. Тогда она могла бы выйти замуж за Томаса. Что теперь будет с ней? Что будет? – размышляла она в страхе.
– О чем это ты? О чем ты говоришь?
– Этот глупый священник, бесспорно, маньяк, говорил о безнравственном поведении Ее Величества, когда она жила в Ламберте у вдовствующей герцогини, ее бабушки.
Король так посмотрел на Риотесли, что этот честолюбивый молодой человек вздрогнул. А король подумал, что если Катерина, до того как он ее встретил, была развязной девчонкой, он готов простить ее. Он не хочет, чтобы его райская жизнь была нарушена. Она очаровательна. Характер у нее спокойный, он счастлив с ней, она прекрасный друг и замечательная любовница. Она его пятая жена. А его четвертый брак научил его не принимать поспешных решений. Он хотел, чтобы Катерина была такой, какой он ее представлял себе. И он накажет тех, кто попытается развеять его иллюзии!
– Послушай, – сказал он сурово. – Я думал, вы не осмелитесь беспокоить меня по поводу глупых россказней пьяного священника. Ты сказал, что священник только повторил то, что слышал от кого-то. Вы правильно сделали, что арестовали его. А теперь освободите его и строго предупредите. Расскажите ему, что делают с людьми, которые выступают против короля. А те, кто выступает против королевы, выступает против короля! Языки отрезали и за меньшие преступления. Скажи это ему, Риотесли. А того, кто рассказал такие ужасные вещи священнику, посадить под арест до моих дальнейших распоряжений.
Риотесли был рад, что легко отделался.
А Катерина, дрожа всем телом, думала, что следует поговорить с бабушкой и все объяснить королю.
Она почти ожидала, что король немедленно прикажет ее арестовать, что ее отвезут в Тауэр и заставят, как и кузину, положить голову на плаху. Она была в истерике, когда прибежала к королю. Она дрожала от страха. Она импульсивно обняла его за шею и поцеловала.
Он крепко прижал ее к себе. Он все еще мог сомневаться в ней, но не хотел из-за этого терять свое счастье. Клянусь Богом, думал он, если кто-нибудь скажет что-то плохое о моей королеве, он заплатит за это!
– Что, дорогая? – спросил он, повернув ее голову к себе и желая прочесть по ее лицу то, что ему хотелось. Такая невинность! Те, кто выступает против нее, заслуживают, чтобы головы их были выставлены на Лондонском мосту! И это следует сделать! Она чиста и невинна, как уверяли его лорд Уильям и ее бабушка. Ему повезло, хоть он сам король, что он получил такой бриллиант женственности.
Счастливый медовый месяц продолжался.
Вдовствующая герцогиня заперлась в комнате с королевой.
– Должна сказать вам, – говорила ей Катерина, – что я очень испугалась. Я слышала каждое слово. И я так дрожала, что едва осмелилась пойти к королю, когда этот отвратительный человек ушел!
– И что сказал тебе король?
– Он ничего не сказал.
– Будь уверена, он решил не обращать на это внимание.
– Я чувствую себя так ужасно. Я хотела бы все рассказать ему. Понимаете, ведь с Дерхэмом все было так, как будто бы мы были женаты.
– Тише! Молчи об этом. Я старая и опытная женщина, а ты молодая и глупая. Прислушайся к моему совету.
– Я сделаю, как вы считаете нужным. Конечно, сделаю. Ведь я послушала вас и ничего не рассказала королю до свадьбы.
– Да, – согласилась герцогиня, а потом шепотом сообщила ей на ухо: – Я видела Дерхэма.
– Дерхэма!
– Да, Дерхэма. Он такой очаровательный юноша. Я просто не могла больше на него сердиться. Он все еще предан тебе и открыто заявляет об этом. И он попросил меня об одной вещи. Я советую тебе не отказывать ему в этом. Он сказал, что должен увидеться с тобой. Он слишком любит тебя, чтобы навредить.
– А о чем он просит?
– Он хочет получить место при дворе!
– О нет!
– Конечно, да. И я считаю, что было бы неразумно отказывать ему в этом. Почему ты так испугалась? Запомни, ты королева.
Катерина сказала ей, медленно произнося слова:
– При дворе служат Джейн Балмер и Катарина Тилни, а также Маргарита Мортон. Я должна в таком случае отослать их.
– Отослать? О чем ты говоришь. Ты забыла, что все эти люди были в Ламберте и видели своими глазами, как ты крутила любовь с Дерхэмом!
– Но лучше бы их здесь не было. Они ведут себя дерзко, словно уверены, что я не осмелюсь их прогнать.
Она не сказала герцогине, что Мэнокс тоже просил ее устроить его при дворе. Не стоило еще больше расстраивать герцогиню, сообщив ей, что Мэнокс, теперь один из музыкантов двора, был когда-то любовником Катерины.
– А теперь послушай меня, – сказала герцогиня. – Дерхэм должен получить место при дворе. Ты не можешь отказать ему.
– Думаю, вы правы, – устало согласилась Катерина. Итак, Дерхэм появился при дворе.
Восхищение короля своей королевой не прошло со временем. Шли месяцы. Они уехали из Ампхилла в Mop-Парк, где чувствовали себя еще уединенней. Генрих возмущался, когда министры нарушали окружавшую его тишину. Он приказал, чтобы никто его не беспокоил. Все вопросы должны решаться письменно. Он был счастлив, греясь на огне юности Катерины. Он любил ее до безумия, ласкал при людях, заявляя, что наконец-то нашел счастье в семейной жизни. Он считал, что это ему награда за праведную жизнь и набожность. И еще он просил Бога об одной милости: он хотел детей. До сих пор это не получалось. Но он не больно расстраивался. Ведь сама Катерина – это то, что нужно настоящему мужчине.
Она была добрейшим существом и никого не могла обидеть. Она не хотела слушать о казнях, которые проходили ежедневно. Она затыкала уши своими маленькими пухленькими пальчиками, а он ласкал ее и шептал:
– Успокойся, дорогая. Не хочешь же ты, чтобы я награждал этих предателей?
– Я знаю, – отвечала она ему, – что с предателями нужно расправляться сурово. Они должны умереть. Но пусть они умрут от топора или веревки, а не такой длительной и мучительной смертью.
И он, забыв о том, как ругал и запугивал Джейн Сеймур, запрещая ей вмешиваться в государственные дела, не мог почти ни в чем отказать своей маленькой королеве.
Те католики, кто надеялся, что пришло время для воссоединения с Римом, начали преследовать людей, которые были в свое время на стороне Кромвеля. Их отправили в Тауэр, и Уайатта в том числе. Как всегда полный отваги, он осмелился выступить в свою защиту, и Катерина вызвала гнев своего дяди Норфолка, прося о снисходительности к Уайатту. Она отправила теплую одежду и продукты старой графине Солсбери, которая все еще содержалась в Тауэре.
Король был недоволен ею.
– Такого делать нельзя, душа моя. Нельзя.
– Ты хочешь, чтобы я позволила этой старой женщине умереть с голоду?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152