Он пытался свалить вину на одного из друзей мисс Долтон, рассчитывая, что политические убеждения этого друга помогут скомпрометировать его. Он бесстыдно лгал, рассказывая о том, что проводил обоих, мисс Долтон и ее друга, в спальню мисс Долтон. Он говорил, что ему велели идти домой и оставить машину в снегу, у подъезда. Чувствуя, что его хитросплетения вот-вот будут разоблачены, он поспешил с осуществлением последней части своего замысла! Он подкинул в дом письмо с требованием денег!
Скрылся он, когда поднялась тревога? Ничуть не бывало! Он совершенно спокойно оставался на своем месте, ел, пил, спал, подло злоупотребляя расположением мистера Долтона, который даже не разрешил подвергнуть его допросу, чтобы не запугать бедного мальчика!
Попробуйте запугать свернувшегося в кольцо удава!
Покуда безутешная семья повсюду ищет исчезнувшую дочь, этот вампирпишет письмо с требованием десяти тысяч долларов за благополучноевозвращение мисс Долтон! Но случай, помогший обнаружить кости в топке, не дал его гнусным расчетам осуществиться!
А защита хочет убедить нас, что этот человек был движим только страхом! Кто знает хоть один пример в истории, когда страх диктовал бы такие сложные и хитроумные планы?
Дальше нам снова приходится полагаться на показания этой гнусной обезьяны. Он убежал из дома Долтонов и отправился к девушке-негритянке, Бесси Мирс, с которой долгое время находился в близких отношениях. Дальше произошло то, на что мог быть способен только очень злой и хитрый зверь. Угрозами и запугиванием он еще раньше вынудил у девушки согласие помочь ему в получении выкупа, и ей же передал на сохранение те деньги, которые он украл у мертвой Мэри Долтон. Но когда он увидел, что все провалилось, он убил и ее. Мой разум до сих пор отказывается верить, что подобный замысел мог сложиться в человеческом мозгу. Он уговорил бедную девушку, горячо любившую его - что бы ни доказывал этот безбожный коммунист, мистер Макс, - он уговорил ее бежать вместе с ним. Они спрятались в пустом, заброшенном доме. И там, в холоде и мраке, под завывание снежной бури он снова совершил изнасилование и убийство, вторично за двадцать четыре часа!
Повторяю, ваша честь, мой разум отказывается воспринимать это! За мою долголетнюю службу государству я видел немало преступников и убийц, но подобного мне не приходилось встречать. Обезумев от жажды насилия и убийства, этот изверг позабыл о своем единственном спасении, о том, что помогло бы ему скрыться, - о деньгах, украденных у Мэри Долтон после ее смерти и лежавших в кармане платья Бесси Мирс. Он взял истерзанное тело бедной труженицы - деньги, повторяю, были при ней - и сбросил его с третьего этажа вниз. Медицинская экспертиза установила, что девушка еще жила, когда упала на землю. Она умерла потом, замерзла насмерть, пытаясь выбраться из узкого пролета между домами!
Ваша честь, щадя ваши чувства, я не хочу останавливаться на кошмарных подробностях этих двух убийств! Свидетели уже рассказали все.
Но именем граждан этого штата я требую, чтобы за свои преступления этот человек был предан смертной казни!
Я этого требую для того, чтобы другие не осмелились следовать его примеру, чтобы мирные и трудолюбивые граждане могли спать спокойно. Ваша честь, миллионы людей ждут вашего слова! Они хотят услышать от вас, что этот город живет не по закону джунглей! Они хотят услышать от вас, что им нет надобности точить нож и заряжать ружье, готовясь защищать свою жизнь. Они ждут под этими окнами, ваша честь! Скажите им то слово, которое позволит им со спокойной душой строить планы на будущее! Поразите дракона сомнения, заставившего сегодня дрогнуть миллионы сердец, заставившего миллионы рук трястись, запирая двери родного жилища!
Злодеяние, столь гнусное и кровавое, нарушает ход жизни, совершающей свой обыденный круг. Чем страшнее преступление, тем большей смутой, тревогой, ужасом объят мирный город, где оно случилось; тем беспомощнее перед ним честные граждане.
Верните же душевное равновесие тем из нас, кто еще уцелел, чтобы мы могли спокойно трудиться и пожинать обильную жатву жизни. Ваша честь, во имя Бога Всевышнего я требую: будьте милосердны к нам!
Голос Бэкли все еще гудел у Биггера в ушах, но суматоха, поднявшаяся в зале, дала ему понять, что речь окончена. Несколько газетных репортеров продирались сквозь толпу, спеша к выходу. Бэкли вытер свое красное лицо и сел. Судья постучал, призывая к порядку, и сказал:
- Суд удаляется на один час.
Макс вскочил на ноги.
- Ваша честь, это невозможно… Как же так?.. Это слишком короткий срок… Вы, значит…
- Через час суд объявит свое решение, - сказал судья.
Со всех сторон кричали. Биггер видел, что у Макса шевелятся губы, но не мог разобрать слов. Потом мало-помалу толпа утихла. Биггер видел, как изменилось выражение на всех лицах. Он понял, что вопрос уже решен. Он понял, что должен умереть.
- Ваша честь, - сказал Макс прерывающимся от волнения голосом. - Мне кажется, для того чтобы внимательно разобраться в материале свидетельских показаний и прений сторон, нужно больше…
- Суд оставляет за собой право самому решать, сколько ему нужно времени, мистер Макс, - сказал судья.
Биггер знал: он погиб. Остальное было только формальностью, оттяжкой времени.
Он не помнил, каким образом очутился снова в маленькой комнате; но, когда он вошел туда, поднос с едой все еще стоял на столе нетронутый. Он сел и посмотрел на шестерку полисменов, молча окруживших его. На поясах у них висели револьверы. Выхватить один и застрелить себя? Но у него не хватило силы обдумать эту внезапно мелькнувшую мысль. Страх парализовал его.
Макс вошел, сел и закурил сигарету.
- Ну вот, голубчик мой. Придется подождать. У нас час времени.
В дверь постучали.
- Пожалуйста, репортеров не допускайте, - сказал Макс полисмену.
- Хорошо.
Минуты шли. От томительного ожидания у Биггера заболела голова. Он знал, что Максу нечего сказать ему, и ему нечего было сказать Максу. Надо было ждать, и все; ждать чего-то, что он уже знал. Ему сдавило горло. Он вдруг почувствовал себя обманутым. Зачем вообще нужен был суд, если все равно кончилось этим?
- Что ж, видно, кончено дело, - вздохнул Биггер, обращаясь больше к себе, чем к Максу.
- Не знаю, - сказал Макс.
- Я знаю, - сказал Биггер.
- Увидим.
- Очень уж скоро он взялся все решить. Я умру, я знаю.
- Не нужно так, Биггер. Вы бы все-таки съели что-нибудь.
- Я не голоден.
- Это еще не конец. Я буду апеллировать к губернатору…
- Зря. Все равно не поможет.
- Как знать.
- Я знаю.
Макс ничего не ответил. Биггер положил голову на стол и закрыл глаза. Ему захотелось, чтобы Макс ушел. Макс сделал все, что мог. Теперь пусть идет домой и забудет про него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Скрылся он, когда поднялась тревога? Ничуть не бывало! Он совершенно спокойно оставался на своем месте, ел, пил, спал, подло злоупотребляя расположением мистера Долтона, который даже не разрешил подвергнуть его допросу, чтобы не запугать бедного мальчика!
Попробуйте запугать свернувшегося в кольцо удава!
Покуда безутешная семья повсюду ищет исчезнувшую дочь, этот вампирпишет письмо с требованием десяти тысяч долларов за благополучноевозвращение мисс Долтон! Но случай, помогший обнаружить кости в топке, не дал его гнусным расчетам осуществиться!
А защита хочет убедить нас, что этот человек был движим только страхом! Кто знает хоть один пример в истории, когда страх диктовал бы такие сложные и хитроумные планы?
Дальше нам снова приходится полагаться на показания этой гнусной обезьяны. Он убежал из дома Долтонов и отправился к девушке-негритянке, Бесси Мирс, с которой долгое время находился в близких отношениях. Дальше произошло то, на что мог быть способен только очень злой и хитрый зверь. Угрозами и запугиванием он еще раньше вынудил у девушки согласие помочь ему в получении выкупа, и ей же передал на сохранение те деньги, которые он украл у мертвой Мэри Долтон. Но когда он увидел, что все провалилось, он убил и ее. Мой разум до сих пор отказывается верить, что подобный замысел мог сложиться в человеческом мозгу. Он уговорил бедную девушку, горячо любившую его - что бы ни доказывал этот безбожный коммунист, мистер Макс, - он уговорил ее бежать вместе с ним. Они спрятались в пустом, заброшенном доме. И там, в холоде и мраке, под завывание снежной бури он снова совершил изнасилование и убийство, вторично за двадцать четыре часа!
Повторяю, ваша честь, мой разум отказывается воспринимать это! За мою долголетнюю службу государству я видел немало преступников и убийц, но подобного мне не приходилось встречать. Обезумев от жажды насилия и убийства, этот изверг позабыл о своем единственном спасении, о том, что помогло бы ему скрыться, - о деньгах, украденных у Мэри Долтон после ее смерти и лежавших в кармане платья Бесси Мирс. Он взял истерзанное тело бедной труженицы - деньги, повторяю, были при ней - и сбросил его с третьего этажа вниз. Медицинская экспертиза установила, что девушка еще жила, когда упала на землю. Она умерла потом, замерзла насмерть, пытаясь выбраться из узкого пролета между домами!
Ваша честь, щадя ваши чувства, я не хочу останавливаться на кошмарных подробностях этих двух убийств! Свидетели уже рассказали все.
Но именем граждан этого штата я требую, чтобы за свои преступления этот человек был предан смертной казни!
Я этого требую для того, чтобы другие не осмелились следовать его примеру, чтобы мирные и трудолюбивые граждане могли спать спокойно. Ваша честь, миллионы людей ждут вашего слова! Они хотят услышать от вас, что этот город живет не по закону джунглей! Они хотят услышать от вас, что им нет надобности точить нож и заряжать ружье, готовясь защищать свою жизнь. Они ждут под этими окнами, ваша честь! Скажите им то слово, которое позволит им со спокойной душой строить планы на будущее! Поразите дракона сомнения, заставившего сегодня дрогнуть миллионы сердец, заставившего миллионы рук трястись, запирая двери родного жилища!
Злодеяние, столь гнусное и кровавое, нарушает ход жизни, совершающей свой обыденный круг. Чем страшнее преступление, тем большей смутой, тревогой, ужасом объят мирный город, где оно случилось; тем беспомощнее перед ним честные граждане.
Верните же душевное равновесие тем из нас, кто еще уцелел, чтобы мы могли спокойно трудиться и пожинать обильную жатву жизни. Ваша честь, во имя Бога Всевышнего я требую: будьте милосердны к нам!
Голос Бэкли все еще гудел у Биггера в ушах, но суматоха, поднявшаяся в зале, дала ему понять, что речь окончена. Несколько газетных репортеров продирались сквозь толпу, спеша к выходу. Бэкли вытер свое красное лицо и сел. Судья постучал, призывая к порядку, и сказал:
- Суд удаляется на один час.
Макс вскочил на ноги.
- Ваша честь, это невозможно… Как же так?.. Это слишком короткий срок… Вы, значит…
- Через час суд объявит свое решение, - сказал судья.
Со всех сторон кричали. Биггер видел, что у Макса шевелятся губы, но не мог разобрать слов. Потом мало-помалу толпа утихла. Биггер видел, как изменилось выражение на всех лицах. Он понял, что вопрос уже решен. Он понял, что должен умереть.
- Ваша честь, - сказал Макс прерывающимся от волнения голосом. - Мне кажется, для того чтобы внимательно разобраться в материале свидетельских показаний и прений сторон, нужно больше…
- Суд оставляет за собой право самому решать, сколько ему нужно времени, мистер Макс, - сказал судья.
Биггер знал: он погиб. Остальное было только формальностью, оттяжкой времени.
Он не помнил, каким образом очутился снова в маленькой комнате; но, когда он вошел туда, поднос с едой все еще стоял на столе нетронутый. Он сел и посмотрел на шестерку полисменов, молча окруживших его. На поясах у них висели револьверы. Выхватить один и застрелить себя? Но у него не хватило силы обдумать эту внезапно мелькнувшую мысль. Страх парализовал его.
Макс вошел, сел и закурил сигарету.
- Ну вот, голубчик мой. Придется подождать. У нас час времени.
В дверь постучали.
- Пожалуйста, репортеров не допускайте, - сказал Макс полисмену.
- Хорошо.
Минуты шли. От томительного ожидания у Биггера заболела голова. Он знал, что Максу нечего сказать ему, и ему нечего было сказать Максу. Надо было ждать, и все; ждать чего-то, что он уже знал. Ему сдавило горло. Он вдруг почувствовал себя обманутым. Зачем вообще нужен был суд, если все равно кончилось этим?
- Что ж, видно, кончено дело, - вздохнул Биггер, обращаясь больше к себе, чем к Максу.
- Не знаю, - сказал Макс.
- Я знаю, - сказал Биггер.
- Увидим.
- Очень уж скоро он взялся все решить. Я умру, я знаю.
- Не нужно так, Биггер. Вы бы все-таки съели что-нибудь.
- Я не голоден.
- Это еще не конец. Я буду апеллировать к губернатору…
- Зря. Все равно не поможет.
- Как знать.
- Я знаю.
Макс ничего не ответил. Биггер положил голову на стол и закрыл глаза. Ему захотелось, чтобы Макс ушел. Макс сделал все, что мог. Теперь пусть идет домой и забудет про него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115