Биггер бросил газету, вытянулся на койке и закрыл глаза. Все то же, опять все то же. Не стоит и читать.
- Биггер!
У решетки стоял Макс. Сторож отомкнул дверь, и Макс вошел.
- Ну, Биггер, как вы себя чувствуете?
- Да ничего, мистер Макс, - пробормотал он.
- Суд сейчас начинается.
Биггер встал и безучастно огляделся по сторонам.
- Вы готовы?
- Да, - Биггер вздохнул. - Да, я готов.
- Биггер, голубчик. Не надо нервничать. Возьмите себя в руки.
- Я буду сидеть близко от вас?
- Ну конечно. За одним столом. Я буду там все время, с начала до конца. Вам нечего бояться.
Сторож вывел его из камеры. По всей длине коридора шпалерами выстроились полисмены. Было тихо. Его поставили между двумя полисменами и приковали его руки к их рукам. Из-за стальных решеток смотрели на него белые и черные лица. Почти не сгибая колен, он зашагал между двумя полисменами; шесть полисменов шли впереди, а сзади слышен был топот еще многих ног. Они вошли в лифт, который спустил их в подвальный этаж. Потом они долго шли длинным и узким подземным туннелем, их шаги гулко отдавались в тишине. Они вошли в другой лифт, поднялись наверх и вступили в широкий коридор, битком набитый полицией и возбужденными зрителями. Они прошли мимо окна, и перед Биггером мелькнуло море голов, черневшее за сомкнутыми рядами одетых в хаки солдат. Вот они, войска и толпа, о которых говорилось в газете.
Его привели в небольшую комнату. Макс стоял у стола. Наручники сняли, и Биггер опустился на стул; по бокам встали полисмены. Макс ласково положил правую руку на колено Биггеру.
- Осталось несколько минут, - сказал Макс.
- Да, - сказал Биггер. Его глаза были полузакрыты, голова слегка наклонена набок, и взгляд устремлен в какую-то точку позади Макса.
- Ну так, - сказал Макс. - Поправьте галстук, Биггер.
Биггер рассеянно подтянул узел галстука.
- Вот что, вам, может быть, придется сказать два-три слова…
- Там? На суде?
- Да, но я…
Глаза Биггера стали круглыми от страха.
- Нет!
- Голубчик мой, так надо…
- Не буду ничего говорить!
- Я хочу спасти вам жизнь, Биггер…
Нервы Биггера сдали, он заговорил прерывающимся, почти истерическим голосом:
- Меня убьют! Вы сами знаете, все равно меня убьют… - Биггер, вы должны будете сказать. Погодите, выслушайте меня… - А нельзя так устроить, чтоб мне не надо было говорить?
- Всего два слова. Когда судья спросит вас, признаете ли вы себя виновным, вы скажете: да, признаю.
- Мне придется встать?
- Да.
- Я не хочу!
- Неужели вы не понимаете, что я стараюсь спасти вам жизнь? Помогите же мне хоть немножко…
- Мне все равно. И вы ничего не спасете.
- Вы не должны так думать…
- А я не могу иначе.
- Еще одно. Зал будет полон публики. Идите прямо на свое место и садитесь. Я буду рядом. И пусть судья видит, что вы отдаете себе отчет во всем, что происходит.
- Только бы мать не пришла.
- Я просил ее прийти. Я хочу, чтобы судья видел ее, - сказал Макс.
- Тяжело ей будет.
- Это все делается ради вас, Биггер.
- Да, только я, верно, не стою этого.
- Тут дело уже не только в вас самих, Биггер. Все негры Америки в известном смысле стоят сегодня перед судом.
- И все равно меня убьют.
- Не убьют, если мы будем бороться. Если я расскажу им про вашу жизнь.
К Максу подошел полисмен, легонько тронул его за плечо и сказал:
- Судья ждет.
- Сейчас, - сказал Макс. - Вставайте, Биггер. Идем. И выше голову.
Они встали, и полисмены окружили их. Шагая рядом с Максом, Биггер миновал коридор и вошел в открытую дверь. Он увидел огромную комнату, полную народа. Потом он увидел, небольшую кучку черных лиц в углу, за перегородкой. Гул голосов наполнил его уши. Двое полисменов расталкивали толпу, освобождая проход для Макса и Биггера. Биггер подвигался вперед медленно, чувствуя руку Макса, придерживающего его за рукав. Они прошли в глубину.
- Садитесь, - шепнул Макс.
Биггер сел, и тотчас же вспыхнули слепящим светом серебряные лампочки, его опять снимали. Напряжение в его душе и теле было так велико, что у него дрожали губы. Он не знал, куда девать руки; он хотел засунуть их в карманы пиджака, но это требовало усилий и привлекло бы к нему внимание. Он положил руки на колени, ладонями вверх. Началось долгое, томительное ожидание. Гул голосов не умолкал. Желтоватые солнечные лучи падали сквозь высокие окна, прорезая воздух.
Он осторожно огляделся. Да, вон там его мать, и сестра, и брат; они смотрят прямо на него. Многие из его старых товарищей тоже тут. И учительница из школы, где он учился, даже две учительницы. А вот Джо, и Джек, и Гэс, и Док. Биггер опустил глаза. Все это люди, которых он когда-то дразнил, задирал, которым он бросал вызов. А теперь вот он сидит тут перед ними, и они разглядывают его. Они чувствуют, что они были правы, а он не прав. Знакомое чувство горячего удушья возникло в груди, подступило к горлу. Пристрелили бы они его сразу, и делу конец. Все равно ведь убьют, зачем же еще заставлять терпеть все это. Тут он вздрогнул, услышав стук по деревянному столу и зычный бас:
- Суд идет, прошу встать…
Все встали. Биггер почувствовал прикосновение руки Макса и тоже встал с ним рядом. Высокий мертвенно-бледный человек в длинной черной мантии вошел в боковую дверь и сел на возвышении, похожем на кафедру или трибуну. Это судья, подумал Биггер, опускаясь на свое место.
- Слушайте, слушайте… - снова раздался зычный голос. Биггер улавливал обрывки фраз: - …Уголовный суд округа Кук… приступая к заседанию… после перерыва… под председательством достопочтенного верховного судьи Алвина С.Хэнли…
Биггер увидел, как судья взглянул сначала на Бэкли, потом на него и на Макса. Бэкли встал и подошел к возвышению, на котором стояло кресло судьи. Макс тоже встал и вышел вперед. С минуту они тихо говорили о чем-то с судьей, потом оба вернулись на свои места. Человек, сидевший у самого возвышения, встал, держа перед собой длинный лист бумаги, и начал читать, но так гнусаво и невнятно, что Биггер разбирал только отдельные слова.
- …слушается дело номер 666-983… граждане штата Иллинойс против Биггера Томаса… Члены обвинительной камеры округа Кук, намеченные, избранные и приведенные к присяге должным образом, установили, что названный Биггер Томас учинил насилие и членовредительство… удушение приложением рук… тело уничтожил, предав таковое огню в топке парового отопления… с помощью ножа, а также топора голову отделил от туловища… описанное учинено над девицей Мэри Долтон и, согласно смыслу существующих законных установлений, является преступлением против достоинства и неприкосновенности граждан штата Иллинойс.
Имя Биггера произносилось снова и снова, и ему казалось, что его затянуло в большую и сложную машину, растирающую в порошок все, что попадает между ее валами. Снова и снова читали о том, что он убил Мэри и Бесси;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115