Прости ему, господи, дела его! Пусть светоч любви твоей укажет ему путь в эти тяжкие для него дни! И наставь тех, кто желает помочь ему, господи! Просвети сердца их и вдохни в них сострадание! Во имя сына твоего Иисуса, который умер на кресте и даровал нам благодать прощения твоего! Аминь…
Биггер смотрел не мигая в выбеленную стену, а слова проповедника отпечатывались в его сознании. Он, и не слушая, знал, что они означают: это был знакомый голос его матери, рассказывающей о страдании, о надежде, о неземной любви. И этот голос был ему противен, потому что он так же вызывал в нем чувство безнадежности и вины, как и голоса ненавидевших его.
- Сын мой…
Биггер посмотрел на проповедника и снова отвел глаза.
- Забудь все, сын мой, и помни только о душе своей. Очисти мысли свои от иных помыслов, думай лишь о вечной жизни. Забудь, о чем пишут в газетах. Забудь, что ты негр. Господь смотрит прямо в душу тебе, и цвет твоей кожи ему не помеха, сын мой. Он смотрит в ту часть тебя, которая принадлежит ему. Он зовет тебя, и он любит тебя. Предай себя в его руки, сын мой. Выслушай меня, я расскажу тебе, почему ты здесь; я расскажу тебе кое-что, отчего сердце твое возрадуется…
Биггер сидел очень тихо, слушая и не слушая. Если бы кто-нибудь попросил его потом повторить слова проповедника, он не смог бы. Но он чувствовал их смысл и значение. По мере того как проповедник говорил, перед ним возникало огромное черное пустое пространство, и образы, которые вызывал проповедник, плыли в этом пространстве, крепли и росли; знакомые образы, которые мать рисовала ему в детстве, когда он играл у ее ног; образы, в свою очередь будившие давно забытые стремления - стремления, которые он подавил и хотел уничтожить в себе навсегда. Эти образы когда-то объясняли ему мир, служили оправданием жизни. Теперь они снова проходили перед ним, вселяя в него ужас и удивление.
…бесконечная гладь рокочущих вод а над нею тьма и ни форм ни границ ни солнца ни звезд ни земли и во тьме раздался голос и воды потекли куда им было указано и из них возник огромный вертящийся шар и голос сказал да будет свет и был свет и это был настоящий дневной свет и голос сказал да будет твердь и вода отделилась от воды и на небе простерлись облака и голос далекий точно эхо сказал да явится суша и собралась под небом в свои места вода и стали видны горные вершины и долины и реки и голос назвал сушу землей а воды морями и на земле выросла трава и деревья и цветы и семя их падало на землю чтобы вновь взрасти и над землей зажглись миллионы звезд и днем стало светить солнце а ночью луна и стали дни и недели и месяцы и годы и голос опять прозвучал во мгле и из великих вод вышли живые твари киты и разные гады а на земле явился скот и дикие звери и голос сказал сотворим человека по образу и подобию нашему и из праха земного поднялся человек и солнце озарило его а за ним поднялась женщина и луна озарила ее и они стали жить как единая плоть и не было ни Боли ни Тоски ни Времени ни Смерти и Жизнь была похожа на те цветы что росли вокруг них в садах земли и голос раздался из облаков говоря не вкушайте плода от древа растущего среди сада и не касайтесь его да не умрете смертию…
Голос проповедника перестал гудеть. Биггер посмотрел на него уголком глаза. Черное лицо проповедника было серьезно и грустно, и при виде его Биггер остро почувствовал свою вину; даже после убийства Мэри он не чувствовал ее острее. Тот образ мира, который настойчиво рисовал ему проповедник, он убил в себе уже давно; это было его первое убийство. А теперь от слов проповедника этот образ снова возник перед ним, точно призрак среди ночи, и от сознания своей отверженности ему стало холодно, как будто на сердце легла большая глыба льда. Почему же все это опять пришло его мучить - ведь он уже задушил это навсегда подушкой из ненависти и страха. Для тех, кто хочет его смерти, он не человек, ему нет места в этой картине мироздания; потому-то он и постарался убить ее в себе. Чтобы жить, он создал для себя новый мир, и за это должен теперь умереть.
Опять в его сознание просочились слова проповедника:
- Знаешь ли, сын мой, что это было за древо? Это было древо познания. Человеку мало было походить на бога, он захотел знать: почему? А богхотел, чтобы он жил, как живут дети, как цветы цветут в поле. Но человек захотел знать почему, и вот он пал, и свет сменился мраком, любовь проклятием, блаженство ничтожеством. И бог прогнал их из райского сада и сказал мужчине: в поте лица будешь зарабатывать хлеб свой, и сказал женщине: в муках будешь рождать детей своих. Мир пошел против них, и, чтобы жить, им пришлось бороться с миром…
…в страхе брели мужчина и женщина среди деревьев, прикрывая руками свою наготу, а в вышине над ними парил среди туч ангел с пламенеющим мечом и гнал их из сада в глухую ночь навстречу холодному ветру, в юдоль скорби, смерти и слез, и мужчина и женщина взяли пищу свою и сожгли, чтобы дым, поднимаясь в небо, вознес их мольбу о прощении…
- Сын мой, тысячи и тысячи лет мы молили бога снять с нас это проклятие. И бог услышал наши молитвы и сказал: я покажу вам путь, который вас приведет ко мне. Сын божий Иисус сошел на землю и принял облик человеческий и жил и умер среди нас, чтобы показать нам этот путь. Он дал людям распять его, но смерть его была победой. Он показал нам, что жить в этом мире - значит быть распятым. Этот мир не есть дом наш. Жизнь здесь - распятие изо дня в день. Есть только один путь к спасению, сын мой, тот путь, который указал нам Иисус, - путь любви и прощения. Будь же подобен Иисусу. Не противься. Возблагодари господа за то, что он избрал для тебя этот путь. Его любовь спасет тебя, сын мой. Верь, что через любовь Иисусову господь дарует тебе вечную жизнь. Взгляни на меня, сын мой…
Биггер сидел, подперев ладонями черное лицо, и не шевелился.
- Пообещай мне, сын мой, что ты изгонишь ненависть из своего сердца, чтобы божья любовь могла войти в него.
Биггер молчал.
- Ты не хочешь обещать, сын мой?
Биггер закрыл глаза руками.
- Скажи хотя бы, что постараешься, сын мой.
Биггер почувствовал, что, если проповедник будет продолжать свои уговоры, он сейчас вскочит и ударит его. Как ему поверить в то, что он уже убил в себе? Он виновен и знает это. Проповедник поднялся с колен, вздохнул и вынул из кармана маленький деревянный крестик на цепочке.
- Посмотри, сын мой. Я держу в руках крест, сделанный из дерева. Дерево - это мир наш. И к этому дереву пригвожден страждущий человек. Вот что такое жизнь, сын мой. Жизнь есть страдание. Как же ты не хочешь поверить в слово божье, когда вот перед твоими глазами единственное, что дает твоей жизни смысл. Дай я надену это тебе на шею. Когда останешься один, взгляни на этот крест, сын мой, и вера осенит тебя…
Он замолчал, и Биггер молчал тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Биггер смотрел не мигая в выбеленную стену, а слова проповедника отпечатывались в его сознании. Он, и не слушая, знал, что они означают: это был знакомый голос его матери, рассказывающей о страдании, о надежде, о неземной любви. И этот голос был ему противен, потому что он так же вызывал в нем чувство безнадежности и вины, как и голоса ненавидевших его.
- Сын мой…
Биггер посмотрел на проповедника и снова отвел глаза.
- Забудь все, сын мой, и помни только о душе своей. Очисти мысли свои от иных помыслов, думай лишь о вечной жизни. Забудь, о чем пишут в газетах. Забудь, что ты негр. Господь смотрит прямо в душу тебе, и цвет твоей кожи ему не помеха, сын мой. Он смотрит в ту часть тебя, которая принадлежит ему. Он зовет тебя, и он любит тебя. Предай себя в его руки, сын мой. Выслушай меня, я расскажу тебе, почему ты здесь; я расскажу тебе кое-что, отчего сердце твое возрадуется…
Биггер сидел очень тихо, слушая и не слушая. Если бы кто-нибудь попросил его потом повторить слова проповедника, он не смог бы. Но он чувствовал их смысл и значение. По мере того как проповедник говорил, перед ним возникало огромное черное пустое пространство, и образы, которые вызывал проповедник, плыли в этом пространстве, крепли и росли; знакомые образы, которые мать рисовала ему в детстве, когда он играл у ее ног; образы, в свою очередь будившие давно забытые стремления - стремления, которые он подавил и хотел уничтожить в себе навсегда. Эти образы когда-то объясняли ему мир, служили оправданием жизни. Теперь они снова проходили перед ним, вселяя в него ужас и удивление.
…бесконечная гладь рокочущих вод а над нею тьма и ни форм ни границ ни солнца ни звезд ни земли и во тьме раздался голос и воды потекли куда им было указано и из них возник огромный вертящийся шар и голос сказал да будет свет и был свет и это был настоящий дневной свет и голос сказал да будет твердь и вода отделилась от воды и на небе простерлись облака и голос далекий точно эхо сказал да явится суша и собралась под небом в свои места вода и стали видны горные вершины и долины и реки и голос назвал сушу землей а воды морями и на земле выросла трава и деревья и цветы и семя их падало на землю чтобы вновь взрасти и над землей зажглись миллионы звезд и днем стало светить солнце а ночью луна и стали дни и недели и месяцы и годы и голос опять прозвучал во мгле и из великих вод вышли живые твари киты и разные гады а на земле явился скот и дикие звери и голос сказал сотворим человека по образу и подобию нашему и из праха земного поднялся человек и солнце озарило его а за ним поднялась женщина и луна озарила ее и они стали жить как единая плоть и не было ни Боли ни Тоски ни Времени ни Смерти и Жизнь была похожа на те цветы что росли вокруг них в садах земли и голос раздался из облаков говоря не вкушайте плода от древа растущего среди сада и не касайтесь его да не умрете смертию…
Голос проповедника перестал гудеть. Биггер посмотрел на него уголком глаза. Черное лицо проповедника было серьезно и грустно, и при виде его Биггер остро почувствовал свою вину; даже после убийства Мэри он не чувствовал ее острее. Тот образ мира, который настойчиво рисовал ему проповедник, он убил в себе уже давно; это было его первое убийство. А теперь от слов проповедника этот образ снова возник перед ним, точно призрак среди ночи, и от сознания своей отверженности ему стало холодно, как будто на сердце легла большая глыба льда. Почему же все это опять пришло его мучить - ведь он уже задушил это навсегда подушкой из ненависти и страха. Для тех, кто хочет его смерти, он не человек, ему нет места в этой картине мироздания; потому-то он и постарался убить ее в себе. Чтобы жить, он создал для себя новый мир, и за это должен теперь умереть.
Опять в его сознание просочились слова проповедника:
- Знаешь ли, сын мой, что это было за древо? Это было древо познания. Человеку мало было походить на бога, он захотел знать: почему? А богхотел, чтобы он жил, как живут дети, как цветы цветут в поле. Но человек захотел знать почему, и вот он пал, и свет сменился мраком, любовь проклятием, блаженство ничтожеством. И бог прогнал их из райского сада и сказал мужчине: в поте лица будешь зарабатывать хлеб свой, и сказал женщине: в муках будешь рождать детей своих. Мир пошел против них, и, чтобы жить, им пришлось бороться с миром…
…в страхе брели мужчина и женщина среди деревьев, прикрывая руками свою наготу, а в вышине над ними парил среди туч ангел с пламенеющим мечом и гнал их из сада в глухую ночь навстречу холодному ветру, в юдоль скорби, смерти и слез, и мужчина и женщина взяли пищу свою и сожгли, чтобы дым, поднимаясь в небо, вознес их мольбу о прощении…
- Сын мой, тысячи и тысячи лет мы молили бога снять с нас это проклятие. И бог услышал наши молитвы и сказал: я покажу вам путь, который вас приведет ко мне. Сын божий Иисус сошел на землю и принял облик человеческий и жил и умер среди нас, чтобы показать нам этот путь. Он дал людям распять его, но смерть его была победой. Он показал нам, что жить в этом мире - значит быть распятым. Этот мир не есть дом наш. Жизнь здесь - распятие изо дня в день. Есть только один путь к спасению, сын мой, тот путь, который указал нам Иисус, - путь любви и прощения. Будь же подобен Иисусу. Не противься. Возблагодари господа за то, что он избрал для тебя этот путь. Его любовь спасет тебя, сын мой. Верь, что через любовь Иисусову господь дарует тебе вечную жизнь. Взгляни на меня, сын мой…
Биггер сидел, подперев ладонями черное лицо, и не шевелился.
- Пообещай мне, сын мой, что ты изгонишь ненависть из своего сердца, чтобы божья любовь могла войти в него.
Биггер молчал.
- Ты не хочешь обещать, сын мой?
Биггер закрыл глаза руками.
- Скажи хотя бы, что постараешься, сын мой.
Биггер почувствовал, что, если проповедник будет продолжать свои уговоры, он сейчас вскочит и ударит его. Как ему поверить в то, что он уже убил в себе? Он виновен и знает это. Проповедник поднялся с колен, вздохнул и вынул из кармана маленький деревянный крестик на цепочке.
- Посмотри, сын мой. Я держу в руках крест, сделанный из дерева. Дерево - это мир наш. И к этому дереву пригвожден страждущий человек. Вот что такое жизнь, сын мой. Жизнь есть страдание. Как же ты не хочешь поверить в слово божье, когда вот перед твоими глазами единственное, что дает твоей жизни смысл. Дай я надену это тебе на шею. Когда останешься один, взгляни на этот крест, сын мой, и вера осенит тебя…
Он замолчал, и Биггер молчал тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115