Она едва удерживала себя от того, чтобы не сорваться с криком из комнаты. Для Энцо Боннатти она никогда не была личностью, способной испытывать собственные чувства. Всего лишь шлюха, одна из многих. Таких у него в разбросанных по городу конюшнях полно.
Позже она лежала в полумраке своей спальни, а рядом с боку на бок ворочался Стивен.
Неужели это та самая свобода, к которой она, не жалея сил, стремилась для них обоих? Бежать по первому зову к Боннатти, сбывать его наркотики?
А Лерой — не вернется ли он? Не рыскает ли он где-нибудь поблизости? Мысль эта наполняла ее душу страхом. Ведь в таком случае Стивена ни на секунду нельзя оставлять одного — ни днем, ни ночью.
Кэрри не видела никакого выхода. И все же… Бернард Даймс… Может, он в состоянии помочь? Шальная мысль, но тот его взгляд на улице… Пойти к нему, рассказать правду… Стоило попробовать. Стоило попробовать хоть что-нибудь предпринять.
Наконец она уснула, и сон ее был таким же беспокойным, как сон ребенка.
Маленькие пакетики с белой пудрой, называвшейся кокаином, доставили Малыш Виктор и Сплит. Вели они себя, как старые друзья — подмигивали Кэрри, отпускали шуточки, требовали бесплатных девочек.
Первого Кэрри отправила к Сильвер, со вторым попросила заняться Сьюзиту, а сама, пока эти двое не получат своей порции удовольствия, суетилась в кухне.
По-прежнему молчавший Стивен сидел за столом перед тарелкой с яичницей. Это было его любимое блюдо, но теперь он отказывался есть, с отвращением отодвигая еду от себя.
— Ну маленький, будь послушным мальчиком, — уговаривала сына Кэрри.
Ребенок только посмотрел на нее полными печали глазами четырехлетнего человека, продолжая двигать тарелку к краю стола до тех пор, пока она с грохотом не упала на пол.
— Черт возьми! — в сердцах воскликнула Кэрри, поднимая руку, замахиваясь для острастки на сына.
Он даже не шелохнулся.
Что это взбрело ей в голову? Может, она сходит с ума?
Кэрри прижала к себе мальчика.
— Прости меня, солнышко. Прости свою мамочку. Никакой реакции. Маленький упрямец. В кухню вошла одна из девушек, на ней не было ничего, кроме короткой просвечивающей комбинации. Зевнула.
— Привет, Стив, душка! Ах, какой красавчик! Кэрри подхватила сына на руки.
— Скажи Сьюзите, что я сейчас подойду!
— Ладно.
Она бросилась в свою комнату. На кровати горкой лежали пакетики с кокаином. Черт побери! Не будет она больше торговать наркотиками ради этого Энцо Боннатти.
Посадив Стивена на стул, она принялась швырять в сумку какую-то одежду. Из ящика стола вытащила перетянутую резинкой пачку двадцатидолларовых купюр. На мгновение ей стало жаль Сьюзиту, которой придется остаться здесь… Но что же делать?
Схватив одной рукой сумку, а другой зажав сына под мышкой, Кэрри тихонько выбралась из квартиры.
Коляска Стива стояла у подъезда. Она посадила ребенка в нее и быстрым шагом пошла по улице.
Она устремилась вперед, к своей новой жизни, и никто был не в силах остановить ее.
ДЖИНО. 1950
Мария улыбнулась. У нее самая замечательная в мире улыбка и самый большой в мире живот. Сидя в саду возле их дома в Ист-Хэмптоне, она негромко проговорила:
— Джино, я думаю, что будет лучше, если ты отвезешь меня в клинику.
Джино охватила паника.
— Боже! Куда мне звонить? Что нужно делать?
— Позвони в клинику и скажи им, что мы выезжаем. И не нервничай.
— Я не нервничаю! Господи! Откуда ты знаешь, что уже пора?
Она смущенно улыбнулась.
— Уже пора.
— Ну и ну! Посиди пока здесь.
Он бросился в дом, чтобы позвать кого-нибудь себе в помощь.
Миссис Кэмден, сиделка, которую они наняли, что-то вязала, попивая чай и слушая радио.
— Живее! — скомандовал Джино. — Она уже готова!
Миссис Кэмден была не в состоянии двигаться так быстро, как этого хотелось бы Джино. Она аккуратно положила свое вязанье на стол, поправила белоснежные седые локоны — волосок должен быть к волоску — и только после этого медленно, с достоинством, поднялась.
От волнения Джино подпрыгивал на месте. Прокричав что-то шоферу и телохранителю, он кинулся наверх — за чемоданом для Марии. Вещи в него были уложены еще неделей раньше.
Ему с трудом верилось, что уже действительно пора. Стать отцом в сорок четыре года! Он уже было потерял всякую надежду.
— Как ты себя чувствуешь, девочка? Все в порядке? Ты можешь сама идти?
— Ну конечно. — Смеясь, Мария неторопливо приближалась к машине, поддерживаемая с одной стороны миссис Кэмден, а с другой — Джино. — В клинику ты уже ведь позвонил, да?
Он хлопнул себя по лбу.
— Дьявол! Забыл. Подождите!
Со всех ног Джино бросился в дом, сердце его готово было выпрыгнуть из груди. Не попадая пальцами в отверстия диска, кое-как набрал номер.
— Приготовьте все необходимое, миссис Сантанджело сейчас будет у вас!
Голос женщины на том конце провода звучал возмутительно спокойно и холодно. Джино готов был бы задушить ее. Да что с ними со всеми происходит, неужели ни у кого не осталось никакого чувства реальности?!
Он побежал к машине. Мария с сиделкой удобно устроились на заднем сиденье. Втиснувшись рядом, Джино бережно взял жену за руку.
— Может, вам будет лучше на переднем, мистер Сантанджело? — со значением спросила сиделка.
— Нет-нет, не беспокойтесь обо мне. Лицо Марии слегка исказилось от боли, она нежно провела рукой по своему животу.
— Господи! Что такое? Ред, ты когда-нибудь стронешь с места эту долбаную машину?
Миссис Кэмден осуждающе поджала губы. Огромный зеленого цвета «кадиллак» домчался до клиники за рекордное время. Марию тут же провели внутрь, и внезапно Джино почувствовал себя здесь абсолютно лишним.
— Не стоит так волноваться, сэр, — обратилась к нему молоденькая сестра. — Если вы хотите чашечку кофе…
Чашечку кофе! Да она что, рехнулась?
Поддавшись привычке, Джино заходил по длинному больничному коридору.
Мария. Его жена.
Это оказалось трудным для них обоих. Каким мощным было противодействие… Какие вопли и истерики… Мария ехала в Сан-Франциско с таким ощущением, будто она — преступница.
— Я хочу жениться на ней, — сообщил Джино Косте.
— Ты сошел с ума? Не она тебе нужна, ты вбил себе в голову, что любишь ее, потому что Мария похожа на Леонору.
— Чушь! Я люблю ее.
— Оставь, Джино. Опомнись. Ты несправедлив ко всем, а к ней в первую очередь. Ведь она даже не понимает, что происходит. Она всего лишь старшеклассница. А тут вдруг ты!
— Мария — не школьница, Коста. Ей двадцать один год, и я собираюсь жениться на ней.
— Забудь об этом. Леонора никогда этого не допустит.
Однако получилось так, что у Леоноры не оставалось другого выбора. Мария забеременела и пришла в неописуемое волнение. Ей удалось позвонить ему и поделиться новостью. Джино немедленно принял меры к тому, чтобы найти решение проблемы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
Позже она лежала в полумраке своей спальни, а рядом с боку на бок ворочался Стивен.
Неужели это та самая свобода, к которой она, не жалея сил, стремилась для них обоих? Бежать по первому зову к Боннатти, сбывать его наркотики?
А Лерой — не вернется ли он? Не рыскает ли он где-нибудь поблизости? Мысль эта наполняла ее душу страхом. Ведь в таком случае Стивена ни на секунду нельзя оставлять одного — ни днем, ни ночью.
Кэрри не видела никакого выхода. И все же… Бернард Даймс… Может, он в состоянии помочь? Шальная мысль, но тот его взгляд на улице… Пойти к нему, рассказать правду… Стоило попробовать. Стоило попробовать хоть что-нибудь предпринять.
Наконец она уснула, и сон ее был таким же беспокойным, как сон ребенка.
Маленькие пакетики с белой пудрой, называвшейся кокаином, доставили Малыш Виктор и Сплит. Вели они себя, как старые друзья — подмигивали Кэрри, отпускали шуточки, требовали бесплатных девочек.
Первого Кэрри отправила к Сильвер, со вторым попросила заняться Сьюзиту, а сама, пока эти двое не получат своей порции удовольствия, суетилась в кухне.
По-прежнему молчавший Стивен сидел за столом перед тарелкой с яичницей. Это было его любимое блюдо, но теперь он отказывался есть, с отвращением отодвигая еду от себя.
— Ну маленький, будь послушным мальчиком, — уговаривала сына Кэрри.
Ребенок только посмотрел на нее полными печали глазами четырехлетнего человека, продолжая двигать тарелку к краю стола до тех пор, пока она с грохотом не упала на пол.
— Черт возьми! — в сердцах воскликнула Кэрри, поднимая руку, замахиваясь для острастки на сына.
Он даже не шелохнулся.
Что это взбрело ей в голову? Может, она сходит с ума?
Кэрри прижала к себе мальчика.
— Прости меня, солнышко. Прости свою мамочку. Никакой реакции. Маленький упрямец. В кухню вошла одна из девушек, на ней не было ничего, кроме короткой просвечивающей комбинации. Зевнула.
— Привет, Стив, душка! Ах, какой красавчик! Кэрри подхватила сына на руки.
— Скажи Сьюзите, что я сейчас подойду!
— Ладно.
Она бросилась в свою комнату. На кровати горкой лежали пакетики с кокаином. Черт побери! Не будет она больше торговать наркотиками ради этого Энцо Боннатти.
Посадив Стивена на стул, она принялась швырять в сумку какую-то одежду. Из ящика стола вытащила перетянутую резинкой пачку двадцатидолларовых купюр. На мгновение ей стало жаль Сьюзиту, которой придется остаться здесь… Но что же делать?
Схватив одной рукой сумку, а другой зажав сына под мышкой, Кэрри тихонько выбралась из квартиры.
Коляска Стива стояла у подъезда. Она посадила ребенка в нее и быстрым шагом пошла по улице.
Она устремилась вперед, к своей новой жизни, и никто был не в силах остановить ее.
ДЖИНО. 1950
Мария улыбнулась. У нее самая замечательная в мире улыбка и самый большой в мире живот. Сидя в саду возле их дома в Ист-Хэмптоне, она негромко проговорила:
— Джино, я думаю, что будет лучше, если ты отвезешь меня в клинику.
Джино охватила паника.
— Боже! Куда мне звонить? Что нужно делать?
— Позвони в клинику и скажи им, что мы выезжаем. И не нервничай.
— Я не нервничаю! Господи! Откуда ты знаешь, что уже пора?
Она смущенно улыбнулась.
— Уже пора.
— Ну и ну! Посиди пока здесь.
Он бросился в дом, чтобы позвать кого-нибудь себе в помощь.
Миссис Кэмден, сиделка, которую они наняли, что-то вязала, попивая чай и слушая радио.
— Живее! — скомандовал Джино. — Она уже готова!
Миссис Кэмден была не в состоянии двигаться так быстро, как этого хотелось бы Джино. Она аккуратно положила свое вязанье на стол, поправила белоснежные седые локоны — волосок должен быть к волоску — и только после этого медленно, с достоинством, поднялась.
От волнения Джино подпрыгивал на месте. Прокричав что-то шоферу и телохранителю, он кинулся наверх — за чемоданом для Марии. Вещи в него были уложены еще неделей раньше.
Ему с трудом верилось, что уже действительно пора. Стать отцом в сорок четыре года! Он уже было потерял всякую надежду.
— Как ты себя чувствуешь, девочка? Все в порядке? Ты можешь сама идти?
— Ну конечно. — Смеясь, Мария неторопливо приближалась к машине, поддерживаемая с одной стороны миссис Кэмден, а с другой — Джино. — В клинику ты уже ведь позвонил, да?
Он хлопнул себя по лбу.
— Дьявол! Забыл. Подождите!
Со всех ног Джино бросился в дом, сердце его готово было выпрыгнуть из груди. Не попадая пальцами в отверстия диска, кое-как набрал номер.
— Приготовьте все необходимое, миссис Сантанджело сейчас будет у вас!
Голос женщины на том конце провода звучал возмутительно спокойно и холодно. Джино готов был бы задушить ее. Да что с ними со всеми происходит, неужели ни у кого не осталось никакого чувства реальности?!
Он побежал к машине. Мария с сиделкой удобно устроились на заднем сиденье. Втиснувшись рядом, Джино бережно взял жену за руку.
— Может, вам будет лучше на переднем, мистер Сантанджело? — со значением спросила сиделка.
— Нет-нет, не беспокойтесь обо мне. Лицо Марии слегка исказилось от боли, она нежно провела рукой по своему животу.
— Господи! Что такое? Ред, ты когда-нибудь стронешь с места эту долбаную машину?
Миссис Кэмден осуждающе поджала губы. Огромный зеленого цвета «кадиллак» домчался до клиники за рекордное время. Марию тут же провели внутрь, и внезапно Джино почувствовал себя здесь абсолютно лишним.
— Не стоит так волноваться, сэр, — обратилась к нему молоденькая сестра. — Если вы хотите чашечку кофе…
Чашечку кофе! Да она что, рехнулась?
Поддавшись привычке, Джино заходил по длинному больничному коридору.
Мария. Его жена.
Это оказалось трудным для них обоих. Каким мощным было противодействие… Какие вопли и истерики… Мария ехала в Сан-Франциско с таким ощущением, будто она — преступница.
— Я хочу жениться на ней, — сообщил Джино Косте.
— Ты сошел с ума? Не она тебе нужна, ты вбил себе в голову, что любишь ее, потому что Мария похожа на Леонору.
— Чушь! Я люблю ее.
— Оставь, Джино. Опомнись. Ты несправедлив ко всем, а к ней в первую очередь. Ведь она даже не понимает, что происходит. Она всего лишь старшеклассница. А тут вдруг ты!
— Мария — не школьница, Коста. Ей двадцать один год, и я собираюсь жениться на ней.
— Забудь об этом. Леонора никогда этого не допустит.
Однако получилось так, что у Леоноры не оставалось другого выбора. Мария забеременела и пришла в неописуемое волнение. Ей удалось позвонить ему и поделиться новостью. Джино немедленно принял меры к тому, чтобы найти решение проблемы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130