— Господи! Я работаю не покладая рук, мы все уже состояние на этом отеле сколотили. Твой синдикат должен бы гордиться мной!
— За это можешь не беспокоиться. Уверяю тебя, их благодарность вот-вот проявится, и в самой неожиданной для тебя форме.
— Да? — Судя по интонации, Джейк был доволен.
— Да.
Джино положил трубку и еще раз поразился недальновидности Парнишки. Такой проныра в одних вопросах, и столь явное непонимание других. К великому сожалению, не остается ничего иного, как выставить его в качестве назидательного примера. Свои у своих не крадут. Во всяком случае, если дорожат жизнью.
Мысли его прервал стук в дверь. Вошла миссис Кэмден с маленькой Лаки на руках.
— Она отправляется спать, мистер Сантанджело. Джино с улыбкой смотрел на дочь. Всего несколько месяцев, но в ней уже чувствуется характер.
— Да она расцветает день ото дня! Видно, готовится стать кинозвездой!
— Да, мистер Сантанджело, — сухо согласилась нянька. Все отцы, с кем ей приходилось иметь дело, были убеждены в том, что их ребенок обладает уникальными способностями.
— Ну, давай баиньки, моя маленькая. Миссис Кэмден вынесла девочку из комнаты. Через несколько минут в гостиную их нью-йоркского дома — небольшой подарок, преподнесенный Джино жене, поскольку самого его полностью устраивала зимовка в ист-хэмптонском особняке, — стремительно вошла Мария.
— Джино! — В высоких меховых сапожках и отделанном каракулем приталенном пальто она походила на героиню детской сказки. — У меня удивительная новость!
Вид жены всегда вызывал на лице Джино улыбку.
— Что же это такое, родная?
Январский день окрасил румянцем ее щеки, голубые глаза блестели.
— У нас будет еще один ребенок! — с восторгом воскликнула Мария. — На этот раз мальчик, обещаю тебе! Ее слова ошеломили Джино.
— Ты шутишь!
Он подхватил ее на руки, целуя, закружил по комнате. Мария уткнулась своим холодным носиком ему в щеку, как щенок в поисках тепла и ласки.
— Это так замечательно! Я чувствую себя такой счастливой!
Расстегнув пуговицы пальто, он обвил руками ее гибкий стан, сделал глубокий вдох.
— Что это ты там говорила насчет мальчика? Мне не важно, кто это будет: мальчик, девочка, близнецы.
— Но ты же хочешь мальчика, — поддразнивала она. — Все мужчины хотят мальчика!
Он легонько сжал ее своими руками.
— Чепуха!
— Не так сильно, ты делаешь мне больно.
— Я? — Он положил ладони на ее грудь, нежно погладил. — Так лучше?
— Джино! Не сейчас!
— Почему?
— Потому что… кто-нибудь может войти. Джино очень нравилось ее целомудрие.
— Но ведь мы у себя дома.
— Я знаю. — Мария попыталась выскользнуть из его объятий. — Однако сейчас день… кругом люди… Он едва удержался, чтобы не рассмеяться.
— Тогда я закрою дверь.
Мария смущенно подняла на него глаза.
— Хорошо.
Неожиданное согласие удивило его. Они муж и жена ровно год и два месяца, и все же Джино до сих пор так и не смог привыкнуть к ней. В Марии заложено самой природой вдохновенное стремление к физической близости, просто ей не всегда с легкостью удавалось решиться на нее. Именно это и возбуждало в ней Джино больше всего.
По-прежнему Мария категорически отказывалась в их занятиях любовью от орального секса, но мало-помалу Джино подводил се к этому. Он знал, что стоит только довести жену до определенного состояния, и она будет принадлежать ему целиком, безраздельно. Очень медленно он начал раздевать ее.
— Запри дверь, — прошептала она.
На это не ушло много времени. Сама же Мария подошла к окну, чтобы задернуть тяжелые шторы, а затем улеглась на мягкой, покрытой пестрой тканью кушетке.
Нежными прикосновениями рук Джино снимал с нее части туалета. Время от времени Мария издавала легкий, полный сдерживаемой страсти вздох.
Она попыталась было снять свои сапожки, но Джино остановил ее.
— Не снимай. Они меня возбуждают.
— Джино!
Лаская, он провел ладонью по се плоскому животу, с восхищением думая о том, что там, внутри, скрывается новая человеческая жизнь. Жизнь его ребенка. Он ткнулся в живот лицом и, целуя, стал двигать голову все ниже, пока не коснулся подбородком светлых шелковистых волос. На мгновение ему показалось, что Мария позволит ему закрепить и развить успех, однако она, повернувшись на бок, взяла его обеими руками за уши и подтянула к себе, чтобы он поцеловал ее в губы.
— Но почему? — промямлил он. — Мы же должны это отпраздновать.
— Не сейчас, — прошептала она. — И не здесь.
— Почему?
— О Джино! Не знаю.
— Тебе понравится.
— Как-нибудь.
— Когда?
— Скоро, обещаю. Только дай мне время…
— Хорошо. — Он быстро сорвал с себя одежду. — Впереди у нас еще вся жизнь, правда?
Осторожно и нежно он проник в ее лоно, исподволь доведя до оргазма, после которого у Марии уже не оставалось никаких сил.
— Я люблю тебя, — едва слышно выдохнула она.
— Да. И я тебя тоже — тебя и Лаки, и того, кто прячется сейчас у тебя внутри. — Он обнял ее, и какое-то время оба лежали неподвижно. Раздался телефонный звонок. — Да! — прорычал Джино в трубку.
— Джино? Это Энцо. Нам нужно встретиться.
— Что-нибудь важное?
— Очень.
— У Риккадди.
— В шесть?
— Договорились.
У Энцо Боннатти существовали свои проблемы. Бизнес, в основе которого лежали наркотики и проститутки, ставил его в куда более опасное положение по сравнению с Джино. Чтобы оставаться на плаву, Энцо приходилось бороться, и борьба заключалась главным образом в том, что постоянно нужно было уничтожать врагов, число которых росло. Насилие стало для него лучшим способом решения любых спорных вопросов. По этому поводу между ним и Джино часто вспыхивали дискуссии.
— К власти можно идти двумя путями, — втолковывал ему Джино. — Через кровь и убийства, влекущие за собой другие убийства, или шевелить головой, как делаю я, зарабатывая хорошие деньги. Человек с мозгами нигде не пропадет.
Энцо только смеялся в ответ.
— До тех пор, мой друг, пока у такого человека не встанет кто-нибудь на дороге. А этого дерьма, как ты знаешь, хватает.
В этом он был прав Дерьма хватало.
Боннатти уже сидел за столиком. Крепкий, подтянутый мужчина, из-за воротника рубашки свешивается салфетка, на тарелке — фирменное блюдо Барбары, спагетти по-болонски.
Джино уселся напротив.
— Привет, Энцо.
— Почтение, друг мой.
— Как Франческа? В порядке?
— Спасибо. А Мария?
— Замечательно. Опять отращивает живот.
— Поздравляю. Выпьем за того, кто еще не родился. Он махнул официанту, чтобы тот принес еще один бокал. Энцо сам наполнил его густым красным вином. Двое мужчин торжественно чокнулись.
— Салют! — произнес Энцо и добавил:
— Да наградит тебя Господь сыном!
Джино рассмеялся.
— Что вы все заладили о сыне. Мне все равно, кто там родится!
— У меня двое сыновей, которым можно передать дело, когда я уйду, — довольно мрачно заметил Энцо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
— За это можешь не беспокоиться. Уверяю тебя, их благодарность вот-вот проявится, и в самой неожиданной для тебя форме.
— Да? — Судя по интонации, Джейк был доволен.
— Да.
Джино положил трубку и еще раз поразился недальновидности Парнишки. Такой проныра в одних вопросах, и столь явное непонимание других. К великому сожалению, не остается ничего иного, как выставить его в качестве назидательного примера. Свои у своих не крадут. Во всяком случае, если дорожат жизнью.
Мысли его прервал стук в дверь. Вошла миссис Кэмден с маленькой Лаки на руках.
— Она отправляется спать, мистер Сантанджело. Джино с улыбкой смотрел на дочь. Всего несколько месяцев, но в ней уже чувствуется характер.
— Да она расцветает день ото дня! Видно, готовится стать кинозвездой!
— Да, мистер Сантанджело, — сухо согласилась нянька. Все отцы, с кем ей приходилось иметь дело, были убеждены в том, что их ребенок обладает уникальными способностями.
— Ну, давай баиньки, моя маленькая. Миссис Кэмден вынесла девочку из комнаты. Через несколько минут в гостиную их нью-йоркского дома — небольшой подарок, преподнесенный Джино жене, поскольку самого его полностью устраивала зимовка в ист-хэмптонском особняке, — стремительно вошла Мария.
— Джино! — В высоких меховых сапожках и отделанном каракулем приталенном пальто она походила на героиню детской сказки. — У меня удивительная новость!
Вид жены всегда вызывал на лице Джино улыбку.
— Что же это такое, родная?
Январский день окрасил румянцем ее щеки, голубые глаза блестели.
— У нас будет еще один ребенок! — с восторгом воскликнула Мария. — На этот раз мальчик, обещаю тебе! Ее слова ошеломили Джино.
— Ты шутишь!
Он подхватил ее на руки, целуя, закружил по комнате. Мария уткнулась своим холодным носиком ему в щеку, как щенок в поисках тепла и ласки.
— Это так замечательно! Я чувствую себя такой счастливой!
Расстегнув пуговицы пальто, он обвил руками ее гибкий стан, сделал глубокий вдох.
— Что это ты там говорила насчет мальчика? Мне не важно, кто это будет: мальчик, девочка, близнецы.
— Но ты же хочешь мальчика, — поддразнивала она. — Все мужчины хотят мальчика!
Он легонько сжал ее своими руками.
— Чепуха!
— Не так сильно, ты делаешь мне больно.
— Я? — Он положил ладони на ее грудь, нежно погладил. — Так лучше?
— Джино! Не сейчас!
— Почему?
— Потому что… кто-нибудь может войти. Джино очень нравилось ее целомудрие.
— Но ведь мы у себя дома.
— Я знаю. — Мария попыталась выскользнуть из его объятий. — Однако сейчас день… кругом люди… Он едва удержался, чтобы не рассмеяться.
— Тогда я закрою дверь.
Мария смущенно подняла на него глаза.
— Хорошо.
Неожиданное согласие удивило его. Они муж и жена ровно год и два месяца, и все же Джино до сих пор так и не смог привыкнуть к ней. В Марии заложено самой природой вдохновенное стремление к физической близости, просто ей не всегда с легкостью удавалось решиться на нее. Именно это и возбуждало в ней Джино больше всего.
По-прежнему Мария категорически отказывалась в их занятиях любовью от орального секса, но мало-помалу Джино подводил се к этому. Он знал, что стоит только довести жену до определенного состояния, и она будет принадлежать ему целиком, безраздельно. Очень медленно он начал раздевать ее.
— Запри дверь, — прошептала она.
На это не ушло много времени. Сама же Мария подошла к окну, чтобы задернуть тяжелые шторы, а затем улеглась на мягкой, покрытой пестрой тканью кушетке.
Нежными прикосновениями рук Джино снимал с нее части туалета. Время от времени Мария издавала легкий, полный сдерживаемой страсти вздох.
Она попыталась было снять свои сапожки, но Джино остановил ее.
— Не снимай. Они меня возбуждают.
— Джино!
Лаская, он провел ладонью по се плоскому животу, с восхищением думая о том, что там, внутри, скрывается новая человеческая жизнь. Жизнь его ребенка. Он ткнулся в живот лицом и, целуя, стал двигать голову все ниже, пока не коснулся подбородком светлых шелковистых волос. На мгновение ему показалось, что Мария позволит ему закрепить и развить успех, однако она, повернувшись на бок, взяла его обеими руками за уши и подтянула к себе, чтобы он поцеловал ее в губы.
— Но почему? — промямлил он. — Мы же должны это отпраздновать.
— Не сейчас, — прошептала она. — И не здесь.
— Почему?
— О Джино! Не знаю.
— Тебе понравится.
— Как-нибудь.
— Когда?
— Скоро, обещаю. Только дай мне время…
— Хорошо. — Он быстро сорвал с себя одежду. — Впереди у нас еще вся жизнь, правда?
Осторожно и нежно он проник в ее лоно, исподволь доведя до оргазма, после которого у Марии уже не оставалось никаких сил.
— Я люблю тебя, — едва слышно выдохнула она.
— Да. И я тебя тоже — тебя и Лаки, и того, кто прячется сейчас у тебя внутри. — Он обнял ее, и какое-то время оба лежали неподвижно. Раздался телефонный звонок. — Да! — прорычал Джино в трубку.
— Джино? Это Энцо. Нам нужно встретиться.
— Что-нибудь важное?
— Очень.
— У Риккадди.
— В шесть?
— Договорились.
У Энцо Боннатти существовали свои проблемы. Бизнес, в основе которого лежали наркотики и проститутки, ставил его в куда более опасное положение по сравнению с Джино. Чтобы оставаться на плаву, Энцо приходилось бороться, и борьба заключалась главным образом в том, что постоянно нужно было уничтожать врагов, число которых росло. Насилие стало для него лучшим способом решения любых спорных вопросов. По этому поводу между ним и Джино часто вспыхивали дискуссии.
— К власти можно идти двумя путями, — втолковывал ему Джино. — Через кровь и убийства, влекущие за собой другие убийства, или шевелить головой, как делаю я, зарабатывая хорошие деньги. Человек с мозгами нигде не пропадет.
Энцо только смеялся в ответ.
— До тех пор, мой друг, пока у такого человека не встанет кто-нибудь на дороге. А этого дерьма, как ты знаешь, хватает.
В этом он был прав Дерьма хватало.
Боннатти уже сидел за столиком. Крепкий, подтянутый мужчина, из-за воротника рубашки свешивается салфетка, на тарелке — фирменное блюдо Барбары, спагетти по-болонски.
Джино уселся напротив.
— Привет, Энцо.
— Почтение, друг мой.
— Как Франческа? В порядке?
— Спасибо. А Мария?
— Замечательно. Опять отращивает живот.
— Поздравляю. Выпьем за того, кто еще не родился. Он махнул официанту, чтобы тот принес еще один бокал. Энцо сам наполнил его густым красным вином. Двое мужчин торжественно чокнулись.
— Салют! — произнес Энцо и добавил:
— Да наградит тебя Господь сыном!
Джино рассмеялся.
— Что вы все заладили о сыне. Мне все равно, кто там родится!
— У меня двое сыновей, которым можно передать дело, когда я уйду, — довольно мрачно заметил Энцо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130