Еда. С этим обстояло хуже. Джино приказал себе съесть пирожок и выпить чашку кофе. Но напиток показался чем-то вроде соляной кислоты, а пирожок тяжким камнем давил на дно желудка.
Разговоры. Болтовня о том, чем Коста собирается заниматься. Тоска какая-то. Похоже, что парень думает только об учебе.
Похороны мистера Пуласки. Ощущение подавленности.
На похороны пришли только двое — он и Коста, принеся с собой жалкий букетик цветов, купленный у уличного торговца.
И наконец кино, «Багдадский вор». Старый фильм. Джино видел его уже четыре раза, но Дуглас Фэрбенкс ему нравился.
На середине фильма Коста поднялся, чтобы уйти.
— Мне нужно возвращаться, Джино. Миссис Ланца убьет меня.
Джино остался в одиночестве. Досидев до конца сеанса, он отправился в туалет и изверг из себя свинцовый пирожок.
Леонора. Не оставалось ничего иного, как вновь думать о ней — деваться от мыслей было некуда.
И Джино предался размышлениям. Он пришел в парк, уселся, выбрав самый темный уголок, и бессмысленным взглядом уставился в пространство. Время для него перестало существовать. Как же она смогла так поступить? Как она могла заставить его так страдать? Неужели у нее нет никаких чувств?
Леонора. Светлые шелковистые волосы. Нежные голубые глаза. Полное жизни тело.
Леонора. Бессердечная сука. Вероломная сука. Может быть, он опять заплакал, может быть — нет. Он и сам не был уверен. Зато он знал наверняка, что пройдет еще очень много времени, прежде чем он позволит себе вновь пережить это чувство. Если вообще позволит. Если нельзя верить таким, как Леонора, значит, им никому нельзя верить. Поэтому в будущем уже не будет никаких обещаний. Никакой любви.
Что-то ударило его по ноге, и грубый голос с ирландским акцентом произнес:
— Что это ты тут делаешь? Убирайся, или я арестую тебя за бродяжничество.
Джино вскочил со скамейки и уставился на полицейского.
— Бродяжничество? Да вы смеетесь?
— Нет, не смеюсь. — Полисмен многозначительно качнул дубинкой.
Джино зашагал в сторону. Долбаные копы. Шайка вымогателей. У его парней даже есть список — кому и сколько нужно платить.
Он направился к выходу. Кому охота ввязываться в неприятности?
Розовый Банан окончательно опьянел. Стоя на площадке для танцев, он из последних сил цеплялся за Синди, чтобы не упасть, и пытался напевать что-то в ее ушко.
— Банан! — жалобно протянула Синди, отпихивая его от себя.
— Сука! — Банан притянул девушку к себе вплотную и облапил.
Она вздрогнула от отвращения, не отводя взгляда от двери, надеясь увидеть Джино.
— Пошли домой, — пьяно выговорил Банан, — займемся тем, о чем ты меня все время умоляешь.
— Я тебя ни о чем не умоляю, — резко ответила Синди.
— Вот как? Только все клянчишь одежду, украшения, меха.
— Никаких мехов и украшений у меня еще нет, разве не так? — язвительно заметила она.
— Их нужно заслужить, куколка моя, их нужно заслужить. — Ноги Банана заплелись, он едва не упал. Синди пренебрежительно фыркнула.
— Я хочу сесть. — Решительным шагом она направилась к столику, где сидели парни, которых Банан называл своими друзьями. Она ненавидела их.
Банан последовал за ней. Его она ненавидела во сто крат больше. Тушь на ресницах вот-вот готова была поплыть от переполнявших ее глаза слез. Она попалась в ловушку, которую сама же и расставила, и единственным, кто мог бы вызволить ее оттуда, был Джино Сантанджело. А он даже не удосужился появиться.
Банан положил ей на колено свою потную руку. Синди сдвинула ноги, чтобы его лапа не смогла пропутешествовать выше. Эта его манера ухаживать ей хорошо знакома. Думает только о том, как бы поглубже проникнуть ей между ног на виду у своих приятелей. Она стала собственностью. Его собственностью.
— Посмотрите, кто пришел! — заорал вдруг Банан. — Сам Джино, красавчик!
С сидящими Джино поздоровался кивком головы. Его настораживало то, что Банан окружил себя какой-то швалью.
— Что новенького? — чуть ли не на весь зал осведомился Банан. — Когда идем на дело?
Джино смотрел на него, сузив глаза. Слишком уж большой у Банана рот, это начинает мешать.
Синди бросила на Джино благодарный взгляд.
— Я не знаю, когда ты собираешься пойти на дело, — ответил Джино, — но если ты будешь продолжать так вольно трепать своим языком, то он приведет тебя прямо за решетку.
Банан оглушительно захохотал, обводя взглядом своих приятелей.
— Он мой босс, понимаете ли. Большой человек. Живет в какой-то вонючей дыре, но очень любит корчить из себя шишку. А вот если сунуть ему под нос пушку, то черта с два он будет знать, что делать.
По губам Джино мелькнула едва заметная усмешка. Довольно. Банан уже вырубился. Он поднялся.
— Ты куда? — презрительно усмехнулся Банан. — Домой, строчить еще одно письмецо?
Глаза Джино сделались совсем холодными, но голос оставался ровным, даже мягким.
— Знаешь, Банан, однажды ты подавишься собственным языком.
Взгляд Синди перескакивал с одного из них на другого. Она вскочила со стула.
— Я сбегаю в одно место и тут же вернусь, ладно, милый?
Банан даже не повернул к ней головы.
— Да? — прищурившись, бросил он Джино.
— Да.
Глаза их встретились. Оба пылали от ненависти. Банан неестественно засмеялся.
— Все шутишь, парень.
Было во взгляде Джино нечто такое, что всегда заставляло Банана сдавать назад.
— Конечно. — Джино улыбнулся.
— Оставайся. Выпьем, — предложил Банан.
— Нет. Я зашел, чтобы посмотреть, нет ли здесь Алдо.
— Не видел.
Джино еще раз окинул взором всю компанию. Отбросы. И Банан в том числе.
— Пока, — бросил он.
— До завтра. — Банану уже хотелось продемонстрировать свою вежливость.
— Да, — кивнул Джино. — До завтра. — Он пошел к двери.
На улице его ждала Синди.
— Я принес деньги, — сообщил он ей.
— Я боюсь. — Она с отчаянием вцепилась в его руку.
— Завтра ты сядешь на поезд.
— Завтра может быть уже поздно. — Голос ее дрожал. — Он снова угрожал убить меня. Это прозвучало серьезно.
— Почему ему хочется убить тебя?
— Он думает, я еще с кем-то сплю.
— Ага. А ты?
— Нет, конечно. О, Джино! — Синди обняла его. — Я прошу тебя, пожалуйста, уведи меня отсюда сейчас! — Прижавшись к нему всем телом, она содрогалась от рыданий.
Прикосновение ее грудей, бедер вызвало закономерную реакцию. Джино почувствовал, что ему нужна женщина. Он хочет женщину. Теперь уже Леонора не могла его остановить.
Возбуждение стало таким острым, что начало причинять почти физическую боль.
Синди почувствовала, как в нее уперлось что-то твердое, и приникла к Джино еще плотнее.
— Отведи меня к себе домой, — прошептала она. — Помоги мне, и я позабочусь о тебе тоже. Завтра я отправлюсь в Калифорнию. А сегодня мне нужен ты.
Джино уже принял решение.
— Идем отсюда, пока он не принялся разыскивать тебя-.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130